фотокарточку пора бы освежить...
- Ну, а теперь, молодой человек - руку на сердце, - ладонь строго
прихлопнула серпастый-молоткастый, - зачем вам все это нужно?
переходом, сдерживалось разве что затейливым положением Рудольфа - будь на
его месте, Рытин даже не мог представить, как бы лично он повел дело.
одомашнивания кочевой жизни, и мало-помалу сглатывая ярость, произнес:
ласкового любопытства), - Ваше упорство удивляет.
о поезде, застывшем над пропастью - и ему сделалось совсем плохо, черно и
безнадежно, лишь выкатилось из груди случайное: - Я имею мысленную связь с
одним инвалидом...
зрачки начальства, залепила прыснувший было рот.
извлек из-под стола чистый лист бумаги. - Вот вам... ручка есть? Найдем...
Опишите все в форме заявления. А там видно будет...
Железнодорожники переглянулись.
меня там... У меня рука не работает.
простреливает знобкую кожу и наконец, уравновесив резонанс, тяжело
поднялся.
Галины - такие же маленькие и круглые.
услышал тихое:
людей, в принципе поступающих правильно, но не властных над собой - они
просто вынуждены, обязаны были не верить ему, Вагоны теперь казались
многометровым футляром - наглухо и намертво отрезанным от живого мира...
застыл. Увлекшись механическим однообразием марша на него налетела Галя.
Рытин отстранился и шагнув к двери, тронул замок.
- Лично для меня, на секундочку. Никто ни о чем не догадается. А?
остановки далэко ще...
по-простецки, будто просил сахару отпустить без талона. - Я только
выпрыгну и все. А вы закроете за мной...
как по щекам горячей дробью скатились слезы.
не хочешь? Так дай мне пожить, слышишь? Ковырни ключом - и все! И все!
Слышишь?! Чего стоишь, дура, где у тебя треугольник?!
момент его раздавило, сплющило ничем не сдерживаемым грузом и он рухнул
прямо в сырость плевков, окурки, прямо в грязь... Мир почернел и
превратился в негатив......
на щеке. Больной, чи шо... Та шо ж цэ с тобой? Сердце? Молодой ще...
недоумение.
встать.
завернувшийся воротник на пиджаке Рытина.
травмы в армии. Редко. Надо же - угораздило...
Натворил?
беспамятством. - Видать курнуть пийшов. Я мимо ходила, а ты - пластом. Ой,
думаю, подрался, чи шо. Она исполняла на одном дыхании - как песню, а
когда замолчала, Рытин, вытрусив из рукава, принялся жать на часовые
кнопки.
движениями - исчезла, оставив полураскрытой дверь. Рытин отклеил пиджак от
мокрой спины, вскарабкался, уронил чугун головы, замер. Галя еще раз
подсмотрела в щель, звучно зевнула и исчезла.
световую дорожку на потолке, а когда пискнуло на запястье - он придушил
звук, соскользнул на пол и тихо ступая, вышел в тамбур. Там он обхватил
стоп-кран свободной левой рукой и рванул на себя, вложив в последнее
усилие тяжесть собственного тела и все остальное - гнетущее его с недавних
пор весом могильной плиты...
День, зачатый ясным безоблачным рассветом, налился теплом и яркой
упругостью по-местному щедрого светила. Рытин сидел у окна и старался не
смотреть на волосатого. Попутчик жадно припал к "минеральной" и делал вид,
что изучает позавчерашнюю "Правду". На самом деле он косился на молодого
наркомана, неврастеника или дурачка. То есть на Рытина. Основания для
таких заключений ему с избытком предоставила нынешняя ночь, когда он
вначале чуть не улетел вместе с одеялом и подушкой, а затем вдруг
включился свет и купе наполнилось раздраженными мундирами. Рытина в
течении получаса опрашивали, хрустели бумагами, заставляли подписывать,
грозились высадить или посадить - на что Рытин однообразно мотал головой и
обливался потом. А волосатый, стыдливо натянув простыню, деревенел в
уголке - по лицу его струились тени недосмотренных кошмаров - ему
показалось, что взяли диверсанта. Поезд простоял не более минуты, а затем,
тяжело набирая обороты, изогнулся на роковой дуге (Рытин облегченно
вздохнул, разглядев на горизонте знакомую сыпь огней) Поворот начинался,
оказывается, всего в двухстах метрах от застывшей морды состава. Ничего
подозрительного Рытин не заметил, лишь почувствовал как отпустило,
отхлынуло на душе - осталась лишь пустота, но пустота по-прежнему тяжелая
и муторная. Видеть Потапчука ему хотелось меньше всего. Ему вдруг
представилось, что он не обнаружит на месте ни Жанны, ни инвалида, и эта
мысль приковывала к месту. Рытин по-старому сжимал талисман и старался не
думать о грядущей выплате штрафа...
вечера и сейчас почти с изумлением рассматривал костяного болванчика,
сжимаемого с прежним усилием - хоть не было уже мертвого узла нервов,
исчезло напряжение и осталась одна усталость. Спать не хотелось - нервы,
обожженные непосильной работой лихорадило, они грозили оборваться в любое
мгновение и тогда бы он (Рытин был в этом уверен) провалиться в пропасть,
как было предначертано пассажирскому.
чуть слышно - о талисмане, о последней капельке незавершенной работы - как
Рытин не напрягался, так и не смогут расшифровать эхоподобные посылы - сил
его хватало лишь на бездумное разглядывание пейзажа. Но необходимость
держать кулак сжатым сидела в нем прочно - как предрассудок...
скорости поубавились и проход мигом загромоздился пассажирами, сумками,
чемоданами, волосатый добыл из-под дивана пару авосек (Рытин вздрогнул,
узнав их) и не прощаясь, выскользнул из купе.
киосками, тележками носильщиков. Наконец движение замерло и Рытин,
поднявшись, плотно задвинул двери. Ему вдруг захотелось выйти из вагона
последним. Желание не видеть Потапчука дошло в нем до внутреннего
сорванного крика... Почему жребий выпал ему? Почему не волосатому? Кто
докажет, что зависший поезд ему не приснился? Если это не бред, то как
доказать окружающим? Ведь был поворот, огни на горизонте - он дважды