Чтение 5–й страницы книги ~Иней на пальмах~

Чигл слушал меня, не перебивая. Я не видел его глаз и не мог понять: одобряет он или посмеивается. Кончив, я перевел дыхание и вопросительно взглянул на него:

- Вы рассказывали это кому-нибудь?

- Только своему приятелю. Но он меня высмеял. Он сказал, что это пустые фантазии.

- Кто этот приятель? Фредди, мой секретарь?

- Да, Фредди.

Чилл опять помолчал. По лицу его было видно, что он подсчитывает что-то.

- Фредди - мелкая рыбешка, - сказал он наконец. - Он хороший делец, когда нужно заработать сто долларов, на тысячу у него головы не хватает У вас голова на миллион, я откровенно вам говорю. Надеюсь, что похвалы не испортят вас. Но вы не деловой человек - это понятно с первого слова. Как вы возьметесь за дело? Имеете ли вы понятие о кредите, обеспечении,субсидиях,отехсилах, которые будут вам противодействовать? Понимаете ли вы, что главное для вас - реклама, что без рекламы вы не сможете бороться со строительными компаниями (вот когда я вспомнил слова Клэя: стоит ли столько хлопотать, чтобы доходы Смита, Джонса и Робинсона перешли к Чиллу, Смиту и Джонсу), а для рекламы нужен удачный момент. Нужно, чтобы где-нибудь провалилось большое строительство, и тут выступаем мы, строям быстрее и дешевле... главное дешевле.

- Я думаю, вам надо продолжить работу. Я вам создам условия. Но нужно улучшить дело. Нужно найти новые, небывало холодные вещества, чтобы при наглядной демонстрации вы могли поразить. Это самое важное - поразить воображение. Я сам подберу удобный момент, я создам его, если он будет запаздывать. Я обеспечу успех, короче говоря, когда вы найдете то, что нужно...

На прощание шеф встал и положил мне на руку два пальца. Я вылетел из его кабинета на крыльях. Должно быть, каждый мог прочесть на лице у меня, что я счастлив. Во всяком случае, Фредди сразу, ничего не спрашивая, протянул мне руку:

- Поздравляю, Аллэн. Ну, как тебе понравился шеф?

Я взглянул на Фредди сверху вниз.

- По-моему, он очень приличный человек, - сказал я. - Не понимаю, почему его считают пугалом.

Фредди многозначительно улыбнулся.

- С его деньгами можно быть приятным человеком, - сказал он. - Шеф не любит раздражаться. Если нужно, он нажимает кнопку и говорит: "Фредди, задайте взбучку". И Фредди сердится, ругается, угрожает, разносит, выгоняет и портит нервы вместо шефа. Шеф платит ему доллары за злость.

Так брюзжал Фредди. Но я ему не поверил тогда. Глава 12

ТАК я стал благополучным американцем, бизнесменом, человеком дела, как говорят у нас. Я завел текущий счет в банке, приобрел возможность ставить росчерк на чеках и даже (о, верх благополучия!) получил анонимное письмо, в котором мне предлагалось положить сто долларов под камень у забора, если я дорожу жизнью дочери (подразумевалась Лу).

Моя холостяцкая комната, где так удобно было заметать окурки под шкаф, сменилась уютной квартирой, и Милли постаралась наполнить ее ковриками, соломенными цыновками, тихоокеанскими идолами, малайскими колчанами, японскими веерами и прочими изделиями из красного и черного дерева, из слоновой кости, из бамбука, из лака, из перьев райской птицы, так что нельзя было повернуться, чтобы не уронить и не сломать что-нибудь.

У меня был отдельный кабинет дома (Лу ходила мимо него на цыпочках) и целый корiyc в городке так называемой "Кокосовой концессии" Чилла - лаборатория холода, механическая лаборатория, модельный цех, бассейн для моделей площадью в 100 квадратных метров.

Но зато я и работал не за страх, а за совесть. Четырнадцать часов в сутки, как правило, а иногда восемнадцать. Я спроектировал опытный завод (он был выстроен), довел до рабочих чертежей проект плотины и мог бы хоть завтра приступить к строительству. Я нашел, наконец, новый способ добычи холода, сделал то, что сам считал невозможным при первом разговоре с Чиллом.

Я не намерен здесь раскрывать тайну этого способа, потому что знаю - есть еще на свете люди, которым нельзя доверять секреты техники, подобно тому, как маленькому ребенку нельзя давать в руки спички. Но для тех, кто интересуется наукой, я могу объяснить самый принцип - только то, что было опубликовано в нашей печати и в русских статьях о новых работах профессора Чернова.

Передо мной стояла задача: найти охладитель более мощный, чем жидкий воздух. Каждому понятно, что в стоградусном льде больше холода, чем в пятидесятиградусном, чем ниже температура охладителя, тем больше воды может он заморозить. Казалось бы, вся задача состоит в том, чтобы изготовить вещество, температура которого будет ниже нуля на тысячу или десять тысяч градусов. Но, к сожалению, такая задача невыполнима и даже с точки зрения физики неграмотна.

Что такое тепло? На этот вопрос наука отвечает так: то, что мы называем теплом, есть движение молекул, из которых состоит тело, а температура тела зависит от скорости движения его молекул. Жара - это быстрое движение, холод - медленное движение. Когда мы охлаждаем воду, мы тормозим движение ее молекул. В конце концов, при нуле градусов скорость молекул воды настолько уменьшается, что они перестают двигаться самостоятельно, в одиночку, и начинают как бы слипаться, образуя кристаллы.

Движение молекул есть и в твердом теле. Там они колеблются и колебания эти тем меньше, чем ниже температура. При температуре минус 273 градуса движение молекул прекращается. Это абсолютный нуль, предельный, самый большой мороз из всех возможных. Ниже температура спуститься не может: ведь не может существовать ничего медленнее полного покоя.

С первого взгляда кажется, что я попал в безвыходное положение. На самом деле это не так. Ведь низкие температуры были для меня не целью, а средством. Температура в минус десять градусов вполне устраивала меня для строительства ледяной плотины. Для меня важна была не разница температур, а обилие холода - не высота водопада, а количество воды в нем.

Вообще говоря, запасы холода в природе необъятны. Вспомните, что Земной шар окружает мировое пространство, температура которого близка к абсолютному нулю. Правда, пространство это довольно далеко от нас и с точки зрения холодильной техники - недостижимо. Но даже в верхних слоях атмосферы, сравнительно близко к земле, имеется много холода. На высоте в 5 километров температура воздуха в среднем градусов на 30 ниже, чем у поверхностиокеана.Еслипровеститрубопровод на вершину пятикилометровой горы, можно получать оттуда холодный воздух в грандиозном количестве.

К сожалению, в районе реки Святого Лаврентия, где я собирался строить гидростанцию, подходящих гор не было. И это заставило меня подыскивать другие источники холода.

В предыдущей главе я уже говорил, что охлаждение можно получить и без холодных веществ. Тепло поглощается при испарении, растворении солей, расширении газов, размагничивании. Правда, во всех этих процессах поглощаются десятки и сотни калорий на килограмм вещества, а мне хотелось бы поглощать десятки и сотни миллионов калорий.

Можно ли от сотен сразу перейти к сотням миллионов? История науки знает такие скачки. Долгое время самым лучшим источником тепловой энергии считался водород. Сгорая в кислороде, водород выделяет свыше 30 тысяч калорий на килограмм. Ученым казалось, что это предел или близко к пределу. Но в наши дни мы знаем атомные процессы, где при распаде одного килограмма урана выделяется около 12 миллиардов калорий.

Я думаю, читатели уже поняли, к чему я веду. Мне нужно было найти такие атомные процессы, где поглощается примерно столько же тепла, сколько выделяется его при распаде урана или при синтезе гелия.

Я ограничусь этим намеком.

Должен сознаться, что мистер Чилл оказывал мне самую энергичную помощь. Оборудованиеу меня было превосходное. В мое распоряжение представлялась любая информация. Мистер Чилл как владелец предприятия оборонного значения добывал мне самые секретные сведения по исследованию атома. Эта часть работы была проделана без моего участия. Кроме того, я все время читал готовые переводы докладов иностранных ученых и получал отрывочные сведения об исследованиях одного бразильского физика, который работал параллельно в том же направлении, что и я (много позже я заподозрил, что этим "бразильским" физиком был профессор Чернов).

Я помню, что сначала меня поражало, с какой легкостью получал мистер Чилл любые, самые ответственные военные секреты. Стоило ему взяться за телефонную трубку, и через полтора часа в отель к нам являлся чиновник с подробнейшим докладом.

- А что вас удивляет, собственно говоря? - спросил Чилл. - Вы говорите - закон о государственной тайне? Ну, да, законы у них, а заводы у нас. Ведь я выполняю заказы генералов. Должен я знать, что и как делать на своих заводах?

Короче говоря, работа была сделана. Однажды весной я принес Чиллу довольно увесистый прибор, по виду похожий на снаряд. Официально этот прибор назывался у нас "электронный возбудитель внутриатомного поглощения энергии", а для краткости мы именовали его "электромороз".

А две недели спустя я на специальном самолете вылетел на Аляску для решающего испытания.

Аляска была выбрана для сохранения тайны, потому что появление ледяных гор близ Пальмовых островов не могло пройти незаметно. Из тех же соображений со мной было только двое: летчик и доверенный наблюдатель Чилла (но не Фредди - Чилл побоялся, что Фредди из старых симпатий будет пристрастен ко мне).

Сам Чилл не поехал и не только потому, что он был занят: у всякого человека есть свои слабости, в том числе и у миллиардера. Испытание было связано с некоторым риском, мог произойти взрыв, могли быть непредвиденные неожиданности. А великий король говядины боялся шума и крови. Немножко странно для владельца величайших в Америке боен, где были специальные цехи по переработке крови.

Я хорошо помню каждую минуту знаменательного для меня испытания. На Аляске начиналась весна, подтаявший снег ослепительно сверкал на черных склонах гор Ледник, спускавшийся к морю, был серовато-коричневый на поверхности, а в трещинах - яркозеленый. Спокойный океан чуть-чуть рокотал в скалистых бухточках у берега.

Спрятав самолет под прикрытием базальтового мыса, мы трое подъехали на лодке к узкому пляжу. Вода у берега была совершенно прозрачной, и трудно было разобрать, где кончается дно, покрытое галькой, и начинается галечный пляж.

Летчикпомог мне установить метательный аппарат, специально сконструированный для испытаний, - нечто вроде широкоствольного миномета Нам нужно было забросить "электромороз" как можно дальше в море, а сами мы для безопасности хотели быть на берегу.

И вот настал решающий момент. Вдвоем опускаем мы в ствол тяжелую металлическую сигару. Короткая вспышка, и темная масса, взвившись вверх, исчезает из виду.

Небольшой фонтан километрах в двух от нас обозначает место падения. Секунда, другая, третья... Мы напряженно, не мигая, смотрим на воду. И в голове уже мелькает: "Что, если осечка неудача, просчет?.." А море все так же спокойно. Брызги уже улеглись. Тишина. Безмолвие...

И вдруг... зеркальная гладь встает горбом. Громадная волна набегает на берег, покрывая скалы булькающей пеной, туча соленых брызг обрушивается на нас. И когда мы, промокшие насквозь, стряхнув ледяную пену, протираем глаза, - вдали на взволнованной поверхности моря покачивается полукруглая ледяная гора, с океанский пароход величиной.

Мы провели этот опыт четыре раза подряд. Четыре айсберга - один за другим, отчалив от берега Аляски, выплыли на просторы Тихого океана (можетепредставить себе, как я смеялся позже, прочтя в Океанографическом журнале заметку о странной форме шарообразных ледяных гор, наблюдавшихся южнее Алеутских островов). Аппараты "электромороз" работали без отказа. Впрочем, сам я не был удовлетворен.

Во-первых, оказалось, что аппараты дают гораздо больше холода, разрываясь в воздухе. Здесь действие было почти мгновенно. Сразу поднимался туман, начинал идти снег, море покрывалось корочкой льда, а скалы - налетом инея... По-моему, в самом центре шел дождь из жидкого воздуха, но проверить это не удалось. Когда же разрыв происходил в воде, вокруг аппарата возникал твердый ледяной панцирь. Панцирь этот препятствовал распространению холода, и льдины получались гораздо меньше, чем я думал.

А во-вторых, и это было важнее всего, сам аппарат "электромороз" со всем своим механизмом, с корпусом из цветного металла, с дорогой изоляцией, тонкой автоматикой и специальными сплавами стоил так дорого, что искусственный лед получался много дороже бетона. Нечего было и думать строить плотины из такого льда.

Я сам считал, что вся работа еще впереди, но Чилл был совершенно удовлетворен результатами.

- Ах, вы ничего не понимаете в делах, - сказал он мне. - Главное для нас - наглядность. Мы можем заморозить реку на глазах у публики - вот что основное. Пусть наша плотина потом растает, это неважно. После мы можем ее поправить жидким воздухом и чем хотите, даже цементом, с нас никто не спросит. Вы славно поработали, Джонсон. Я доволен вами. Что вы хотите в награду? Деньги, акции? Ах, да, вы говорили, что у вас родился сын? Ну, что ж, берите отпуск и поезжайте в Штаты. Момент нашего торжества приближается. Я телеграфирую вам, когда он подойдет.

"Уиллела" ушла накануне, но Чилл был настолько любезен, что предоставил мне свой самолет, чтобы я мог догнать пароход. Глава 13

ПРОШЛО три месяца. В первых числах июня я получил, как было условлено, телеграмму:

"Выезжайте. Время пришло. Встречаю борту "Уиллелы" Дж. Ч."

Чилл действительно встретил меня на борту, и как только я поднялся по трапу, пароход вышел в море. В мое распоряжение была предоставлена каюта люкс, рядом с апартаментами Чилла. У меня были две комнаты (я не знал, в которой из них держать свой небольшой чемодан), зеркальная стена и кровать такая широкая, что можно было спать и вдоль и поперек. Невольно вспоминались слова Фредди: "Ты, сидя в трюме на самом дне, сочиняешь новые рейсы, а я предпочитаю ехать в первом классе". Теперь, пожалуй, и я ехал в первом классе - и в прямом смысле, и в переносном.

Широкие окна моей каюты выходили на шлюпочную палубу. Ниже была корма, прикрытая парусиновым тентом, а дальше - бесконечный зеленовато-синий океан, разрезанный надвое плоским следом винта.

Сидя у окна, я заносил в блокнот заметки. В последнее время, когда я бывал свободен, у меня часто возникали идеи, смутные, еще не оформленные проекты, и я торопливо записывал их на будущее время, чтобы когда-нибудь позже вернуться к ним или поручить помощникам.

В мои руки попала новая, еще не бывалая возможность. Я мог теперь в любой час замораживать воду. И эта возможность открывала сразу сотни перспектив.

Я думаю, каждый изобретатель поймет меня. Представьте, что вы нашли что-то новое, допустим, новый способ штамповать металл. Теперь начинается применение, развитие способа: вы начинаете штамповать гайки, болты, молотки, шкивы, кулаки, барабаны, застежки крышки, дверные ручки. Вам приходят в голову сотни металлических изделий разнообразной формы, вы должны приспособиться к каждому в отдельности, изучить особенности, видоизменять форму штампа, исправить, переделать, улучшить свой прибор.

Или представьте себе, что вы изучили новый язык: французский, немецкий или, скажем, русский. И вот перед вами открылась целая страна. Вы можете прочесть тысячи книг - о истории, нравах, о быте, познакомиться с классической и новой литературой, с техникой, со всеми науками, проштудировать авторов, известных только понаслышке.

Именно это и произошло со мною. Я научился замораживать воду. Для чего? Десятки идей приходили мне в голову, и я наскоро записывал их, чтобы позже на досуге проверить и развить.

В специальном блокноте, который назывался "на будущее", я отмечал несколькими строчками возникающие мысли.

"Страница 113 Плавучие острова.

При достаточном развитии ледяной промышленности можно строить небольшие плавучие острова, площадью до 2-3 квадратных километров. Эти острова могут служить опорными пунктами в открытом океане - якорными стоянками, ремонтными базами, маяками. Здесь можно расположить также аэродромы, морские курорты или туристские лагери. О последнем, кажется, думали пассажиры на ледоплаве профессора Чернова.

Страница 114. "Где не ступала нога человека". Когда говорят так, думают об отдаленных и трудно доступных землях. Морское дно занимает 71 процент поверхности Земного шара. Все это земли, где не ступала нога человека. Ледовая промышленность должна их завоевать.

Мелководье от 0 до 200 метров называется "материковой отмелью". Эта часть океана примыкает к суше и геологически составляет с ней единое целое. Мелководье освещено солнцем. Здесь могут расти водоросли - многие из них съедобны или используются в технике. В будущем здесь будет развито подводное земледелие. Урожай можно убирать, периодически осушая море при помощи ледяных перегородок.

Страница 115. Площадь океана в два с половиной раза больше площади суши. Следует ожидать, что здесь в два с половиной раза больше полезных ископаемых, чем под материками. Знаменитые нефтяные месторождения Баку продолжаются под дном Каспийского моря. Точно так же уходят под морское дно каменноугольные копи Ныо-Кестля, Кардифа, оловянные месторождения Корнуэльса. Когда геологи научатся, находясь на поверхности, отыскивать подводные богатства, можно будет, базируясь на плавучий остров, строить ледяные шахты до самого дна, а затем углубляться в грунт также при помощи замораживания.

Страница 116. Большая часть морского дна - глубины от 2 до 5 километров - называется ложем океана. Оно резко отделяется от материковой отмели крутыми склонами. Геологи полагают, что океанское дно никогда в течение всей истории земли не подымалось выше поверхности океана. Геология этих пространств должна быть своеобразной. Здесь можно найти новые или во всяком случае редкие минералы, связанные с глубинными породами, например, руды цветных металлов, алмазы... Как проникнуть в эти глубины?

Столб воды высотой 10 метров давит с силой в одну атмосферу. Давление на океанском ложе от 200 до 600 атмосфер, в самых глубоких впадинах Тихого океана свыше 1000 атмосфер. Русский ученый Циолковский подсчитал, что на глубину 8 километров можно спуститься в стальном шаре с полуметровыми стенками. Но, к сожалению, трудно сделать канат, который вытащил бы этот шар. Восьмикилометровые канаты могут лопнуть от собственной тяжести плюс тяжесть стального шара.

Но если мы возьмем не сталь, а лед, укрепим его металлической сеткой? Лед легче воды, ледяная батисфера будет всплывать самостоятельно без всяких канатов. Наоборот, нужно прикреплять балласт, чтобы опуститься. Я думаю - в ледяной батисфере можно опускаться на любую глубину.

Страница 117. Из другой области.

Лед для борьбы с фильтрацией. В искусственных каналах, орошающих поля в засушливых странах, большое значение имеет экономия воды. Между тем значительная часть воды (в новых каналах - до 40 процентов) просачивается под землю через дно канала.

Я думаю, можно бороться с этим, замораживая слой воды на дне.

Конечно, лед будет постепенно оттаивать, но ведь оттаивая, он снова превращается в полезную воду, которую мы сохраняем таким образом для орошения. Кроме того, охлаждение воды в канале будет уменьшать потери на испарение с поверхности.

Страница 118. Искусственный дождь. Даже в самый жаркий безоблачный день в воздухе всегда есть невидимые водяные пары. Чем жарче, тем больше может быть пара. Внезапное охлаждение при помощи "электромороза" заставит эти пары превратиться в дождь или снег. Таким способом можно получать дождь в любое время и в любом месте по заказу.

Страница 119. (Еще к вопросу о строительстве гидростанции.)

Надо принимать во внимание внутреннее тепло земли. Раскаленные слои глубин нагревают земную кору снизу и, хотя количество тепла невелико, о нем нельзя забывать. По расчетам геофизиков подземная теплота может ежегодно расплавить слой льда в 7-8 миллиметров. Если плотина рассчитана на 100 лет, она должна иметь запасной слой льда у подошвы около 80 сантиметров или же систему труб, позволяющих подмораживать..."

Смятый листочек с номером 119 до сих пор лежит у меня в кармане. Вероятно, я сунул его в карман в тот момент, когда снаружи в дверь каюты постучали и я, отложив ручку, крикнул: "Войдите".

Хотя мы не виделись больше года, я сразу узнал Джо, моего старого приятеля по тяжелым временам - неистового борца за справедливость. Джо был подстрижен, выбрит, чисто одет, но выглядел он, пожалуй, гораздо мрачнее.

- Вы не очень заняты, мистер Аллэн? Можно поговорить с вами?

- Заходи, Джо, без всяких церемоний. Для тебя я всегда свободен. Садись, поговорим о старых временах. Хочешь рому или виски с содой, быть может? Сейчас я позвоню буфетчику... Ах, вот как! Ты сам буфетчик!? Хорошая должность?

Джо присел на краешек стула, видимо, все еще стесняясь. Он спросил меня, как я поживаю, я спросил его, как он поживает. Затем наступило принужденное молчание. Оба мы никак не могли найти прежних дружеских нот. Я думал, что Джо скучно слушать о моих инженерных делах, а Джо полагал, что меня не интересуют его - матросские. И он глядел на свои колени, время от времени задумчиво повторяя:

- Да. Вот оно как...

- Может быть, ты хочешь попросить что-нибудь, Джо? Денег, а? Так возьми, пожалуйста. Сто долларов тебя устроит?

- Да, конечно, - угрюмо согласился Джо. - Сто долларов для вас пустяк теперь. Вы уже забыли, что такое нужда, сидите на денежной горе и вам трудно разглядеть нас, этого самого, как говорят у нас газеты, "простого человека". А "простой человек", о котором так много говорят и всегда забывают, очень беспокоится сейчас, читая газеты. Речь идет о войне и мире... Впрочем, вы человек грамотный, мистер Аллэн, убеждать вас нечего, у вас есть мнение Что вы думаете о войне?

- Что я думаю о войне, Джо? Право, незачем было меня расспрашивать, ты знаешь сам. Когда наци наложили свою черную лапу на Европу, я первый пошел воевать с ними. Я вел войну не в штабе, а в окопах. Я знаю, что фронт - это не красная тесемка на карте. Я видел своими глазами сгоревшие села и расстрелянных бойцов сопротивления. Я думаю, Джо, это не должно повторяться. Нельзя допускать расстрелов и пожаров. Я лично заинтересован в эгом, как отец и инженер. Я не хочу, чтобы бомбы портили мои сооружения и убивали моих родных.

Джо помолчал. Очевидно, он ждал, что я скажу: "но...", потому что многие обеспеченные люди в эти дни, поговорив об ужасах войны, добавляли многозначительное "но" и затем начинали распространяться о кровожадных большевиках. Но я молчал. Лично у меня не было никаких претензий к русским. Каждый хозяин в своем доме. А в русском доме, я подозревал, порядка больше, чем у нас. Во всяком случае там нет безработных.

Джо порылся в кармане и вынул голубоватый листок, испещренный каракулями людей, которым не часто приходится писать.

- А если ты за мир, - сказал Джо, - подпишись. Мы все на "Уиллеле" - матросы, кочегары, механики и пароходная прислуга - стоим за мир и против атомных гостинцев. И нам приятно будет, если мистер Джонсон подпишется вместе с нами.

Когда, расписавшись, я возвратил Джо листок с воззванием, я увидел на лице моего старого приятеля широчайшую улыбку.

- Я рад, старина Аллэн, - сказал он, - что ты не ослеп от блеска долларов. Хотел бы я посмотреть, какую физиономию скорчит босс, когда узнает, что его лучший инженер подписал воззвание борцов за мир. Очень хорошо, что ты с нами, а не с торговцами оружием, вроде Чилла.

Я пожал руку Джо, но при этом нашел нужным вступиться за своего хозяина и будущего компаньона.

- Ты ошибаешься, Джо. Чилл, конечно, не ангел божий, он делец и шкурник, но оружие не по его части. Он торгует бифштексами, а не бомбами. В сущности, он и сам мог бы подписаться здесь.

В эту минуту я совершенно искренне думал так. И если бы Джо попросил меня, я, не колеблясь, пошел бы к Чиллу с воззванием. В самом деле, думал я, почему бы Чиллу не подписать? Разве он хочет, чтобы атомные бомбы сжигали его заводы, чтобы от их жара таяли возведенные нами ледяные плотины?

Джо лукаво подмигнул мне.

- Новая сказка дядюшки Римуса. Братец Кролик уговаривает Лиса вступить в общество вегетарианцев. Конечно, босс только мясник. Я сам так думал месяц назад. Но за этот месяц я узнал кое-что новое. Ты знаешь, что "Уиллела" пришла сюда из Европы? А знаешь, зачем она ходила туда? Нет? Так вот я могу тебе рассказать.

"Мистер президент любит повторять: Всемогущий господь в своей неизмеримой мудрости и милости возложил на нас ответственность за сохранение мира". Хорошо. Полтора месяца назад, нагрузив полный трюм этой ответственностью, мы на всех парах идем в Европу. Твой приятель Фредди шьет себе новый мундир, мы в кубрике стираем тельняшки, и все в полной уверенности, что на берегу уже поджидают девчонки, чтобы расцеловать нас в благодарность за "копченый язык мистера Чилла".

"Хорошо. Теперь мы входим в порт и в самом деле - на берегу толпы народа без музыки, но со знаменами. А на знаменах, на хорошем английском языке такими крупными буквами, чтобы самый непонятливый мог разобрать, написано: "Янки, убирайтесь вон! Мы не нуждаемся в вашем оружии, продавайте его рыбам!"

"Капитан делает вид, что он неграмотный. Командует. "Малый вперед, малый назад. Стоп машина". Мы увязываем ящики: "Майна" (опускай). Грузчики отвечают: "Вира". Мы стоим и спорим с ними трое суток: "Майна", "вира", "майна", "вира". Нам на помощь приходит полиция, полицию прогоняют камнями. Короче, на пароход приезжает мэр. Он вне себя от стыда и ужаса. Он может уплатить нам за простой 30 тысяч извинений, а если мы поторгуемся, сорок тысяч. Но все-таки он просит нас уйти, иначе могут быть большие беспорядки.

"Мы прячем парадную одежду в сундучки и ночью, избегая торжественных проводов, уходим в море. Но и в другом порту нас встречают точно так же. То же повторяется в третьем. Мы ходим из порта в порт не как благодетели, а как нищие и жалостливо просим: "Разгрузите нас ради бога". А грузчики отвечают: "Если бог нагрузил вас ответственностью, пусть сам и разгружает".

"Наконец, нас приводят в военный порт, и солдаты перетаскивают в вагоны ящики с консервами Чилла, а мы в щелки можем разглядеть, что консервные банки с копченым языком по внешности очень похожи на минометы. Конечно, первое впечатление обманчиво, может быть, как это говорят доктора, наше заключение было поверхностным и поспешным. Просто языки для большей сохранности были спрятаны где-нибудь в дуле миномета.

"Итак, солдаты работают за грузчиков, а грузчики смотрят на все это из-за забора, должно быть, охраняют мирный труд солдат. Первый состав нагружен. Машинист трогает его, подъезжает к воротам порта. Не тут-то было - за воротами густая толпа. Машинист свистит, рабочие кричат: "Не надо нам оружия! Долой!" И мы видим, как одна девушка, совсем еще девчонка с черными кудрями до плеч, ложится на рельсы ничком. За ней другая, третья. Десятки людей ложатся на рельсы. Пути нет. Война не пройдет.

"Что же машинист? Ведь он не Макартур какой-нибудь, чтобы его старые глаза "радовались" при виде трупов. Машинист выходит из будки. Он говорит, что он обязан водить паровозы по рельсам, а не по живым людям. Рабочие сбивают замки у вагонов, и охрана смотрит, почесывая затылок. И мы видим, как лживые языки Чилла один за другим аккуратно идут на дно. Это было чудесное зрелище, Аллэн. Я рад был посмотреть, как надежно прячутся стальные убийцы. Честное слово, это было интереснее, чем кинофильм с ковбоями.

"Ты знаешь, когда я был мальчишкой, мы страшно увлекались скаутами. У нас были берлоги и стаи, орден волчонка, львенка и прочая чепуха. И мы давали клятву: "Даю слово чести по мере сил выполнять свой долг перед богом и страной и отмечать каждый день добрым делом".

"Так вот я подумал что в этот день я еще не успел сделать свое доброе дело и добрым делом будет, если я помогу этим ребятам. И тогда я засучил рукава и "по мере сил" начал грузить на дно эту самую ответственность, которую бог возложил в наш трюм.

"Я не слишком грамотный парень, Аллэн, хотя в свое время боцманы охотно учили меня шваброй. Но я всегда с почтением слушал старших и верил им на слово, что мы, американцы, - самые славные парни на белом свете. И, чтобы теория не отставала от практики, я всегда старался в портовых кабаках кулаками внушать уважение к дяде Сэму всем его непутевым племянникам: даго, черномазым, макаронникам, лягушатникам, Джонам Булям и всяким прочим. Не знаю, правда ли, что французы едят лягушек, но я не очень верю в это. А даже если и правда, чего не съешь с голодухи. Я сам в плохие времена пробовал крыс и думаю, что это ничем не лучше. Дело не в этом. На этот раз лягушатники пристыдили "самых славных парней". Они объяснили нам, что доллар - не владыка мира, а просто грязная бумажка, что сила не в деньгах, а в руках и, если все мы обеими руками проголосуем за мир, некому будет воевать по приказу доллара.

"И надо сказать, что у нас тоже нашлись настоящие парни из тех, которых называют "подрывными элементами". Они и рассказали нам... "

Но здесь Джо пришлось прервать свой рассказ. Кто-то энергично постучал в мою дверь Джо вскочил, и в ту же секунду .в каюту вбежал Фредди.

С первого взгляда можно было определить, что у Фредди беда: он был растрепан, взволнован, суетливо размахивал руками и глаза у него блуждали, как будто Фредди искал что-то и сам забыл, что именно.

- Аллэн, ты мне нужен срочно, - вскричал он, входя. - Кто у тебя? Ах, это буфетчик Джо! Вы уже приняли заказ, Джо? Можете идти, у нас дела с мистером Джонсоном.

И Фредди упал на стул, закрывая лицо руками.

- Слушай, - продолжал он, когда дверь закрылась за Джо. - Ты должен спасти меня... во имя нашей дружбы, во имя нашей юности! Вспомни, Аллэн, как я помог тебе в трудную минуту, вспомни, сколько раз я выдвигал тебя, сколько раз защищал тебя, когда шеф бывал недоволен. А ты знаешь, что значит убедить шефа. Это ледяное чудовище, это танк. Люди для него ничто, он их не замечает. Подумай, он хочет послать меня в Россию, чтобы разрушить планы профессора Чернова. Помнишь, мы переводили статью о нем? Но ведь это гибель. В России проваливаются лучшие агенты. Русские сцапали Майка Хилла - знаменитого Майка, который организовал четыре переворота в Центральной Америке. В России совершенно невозможно работать. Там мальчишки и старухи указывают на подозрительных людей. Аллэн, ты единственный человек, которого шеф послушает. Отговори его, он тебя уважает. Убеди его, что я не гожусь для этого дела. Я совершенно забыл русский язык, я его никогда не знал, ты можешь это подтвердить.

Фредди не мог усидеть. Он вскочил и в отчаянии забегал по каюте, натыкаясь на мебель. Время от времени, останавливаясь, он бросал две-три фразы и снова метался, как зверь, загнанный в клетку.

- Такая черная неблагодарность,такаябесчеловечность! Один-единственный раз вышла осечка и то не по моей вине. Проклятые забастовщики подвели, и я уже не нужен. (Ах, вот как? Значит Фредди поплатился за то, что не сумел доставить оружие в Европу )

- Подумай, из-за одной неудачи забыты все мои заслуги. А что он делал бы, если бы я не раздобыл образцы русского льда? Я его спас тогда блестящим крушением "Уиллелы". Ему при всех его миллиардах за его лет не выдумать такого плана.

- Крушение "Уиллелы"?! Что это значит, Фредди? Ведь она наскочила на мину.

- Да, да, все так думали. Это было ловко задумано и ловко сделано. Я знал, что русские пойдут на эту удочку и бросятся спасать пароход. Помнишь, в статье, которую мы переводили, говорилось о том, как русские поднимали затонувший крейсер. Шеф потратил 200 тысяч, чтобы добыть секрет русского льда, - все впустую. Тогда я предложил ему этот фокус с "Уиллелой". Все было известно заранее. Поблизости не было пароходов, мы подвели "Уиллелу" почти вплотную к острову Вулканический. Я сам взорвал борт, мина лежала у меня в каюте. И все вышло, как по писаному, - русские, сломя голову, примчались, чтобы спасти судно, заморозили течь, и мы получили целый груз первосортного русского льда. Я развозил этот лед тоннами по всем лабораториям шефа. Кто же мог знать, что первый анализ принесет инженер Аллэн Джонсон. Ты оказался молодцом, Аллэн, когда ты раскрыл эту штуку.

Я и раньше догадывался, что пресловутый "канадский" лед Фредди привез мне, с "Уиллелы", но мне и в голову не приходило, что все это крушение было подстроено. Подстроено крушение парохода! Но ведь там были пассажиры, Фредди, живые люди, американцы! И Милли среди них.

Фредди смутился на минутку.

- Честное слово, Аллэн, если бы я знал, что твоя невеста взяла билет на "Уиллелу", я бы отговорил ее ехать. Дело было рискованное. Мы играли крупную игру - и пароход был ставкой. Конечно, русские могли опоздать, тогда было бы плохо. Но стоит ли жалеть сейчас? Все кончилось благополучно, Милли твоя жива и здорова.

Я был ошеломлен логикой Фредди. Вот как рассуждает деловой человек! Надо было узнать русский секрет. Чилл поставил на карту пассажирский пароход и выиграл. Все обошлось благополучно. Только в панике утонуло трое мужчин, шесть женщин и ребенок. Каких-нибудь шесть американцев лишились жен, какой-нибудь десяток детей стал сиротами. Потеряла мать какая-то девочка по имени Лу, мог потерять невесту какой-то инженер Джонсон. Все это не имело значения, потому что шла крупная игра: Фредди Палома зарабатывал свою десятую тысячу, а шеф его - сто десятый миллион.

А Фредди, между тем, считая вопрос о крушении исчерпанным, продолжал убеждать меня. Я почти не слушал его, но внезапно до моего слуха дошла непонятная фраза.

- Ты должен помочь мне. Ведь я, в сущности, пострадал из-за тебя.

- Что это значит, Фредди? При чем здесь я?

- То есть как при чем? Все произошло из-за твоих игрушек. Мы их везли на "Уиллеле".

- Какие игрушки? Я ничего не понимаю, Фредди.

- Будет притворяться. Кому не понимать, если не тебе?

- Да нет, подожди. Это нужно выяснить. Что ты имеешь в виду? Глава 14

И ВОТ какую сценку рассказал мне Фредди. Место действия: гостиная богато обставленного особняка. Стильная мебель Обилие витиеватых шкафчиков с посудой, которую никогда не ставят на стол, и шатких столиков на тонких ножках. На одном из них - угощение: вино, печенье, ранние фрукты из Флориды. Фруктов никто не трогает, вина не пьют, потому что предстоит серьезный разговор.

Действующие лица: преуспевающий Сенатор. Пухлый, жизнерадостный, улыбающийся человек с блестящей лысиной. Он похож на доброго дядюшку-холостяка, у которого в кармане всегда есть шоколадки для племянников.

Иностранный Генерал. Сравнительно молодой, смуглый, с тонкими черными усиками, в вычурном мундире с золотыми шнурами и эполетами. Он сидит против зеркала и, время от времени поглядывая на свое отражение, поправляет воротник или манжету.

Чилл сидит в глубине комнаты, в тени, сложив на животе свои бесполезные руки. Он не принимает участия в разговоре и упорно разглядывает карниз, а губы его шевелятся, как будто он высчитывает в уме сложные проценты.

В глубине комнаты за ширмой Фредди. Ему поручено коротко записывать самую суть, так как разговор слишком секретен, чтобы доверять стенографистке.

Генерал. Я не могу выразить, сколько удовольствия мне доставило пребывание здесь. Я впервые приехал в вашу страну и каждый час стараюсь использовать, чтобы ознакомиться с вашей своеобразной культурой и духовной жизнью, такой непохожей на жизнь нашей увядшей Европы. Меня восхищает все. Я в восторге от ваших улиц, движения, света. Вчера был в театре обозрений. Меня поразил размах ваших постановок. Триста танцующих девушек, сцена обширнее, чем площадь Звезды. Феерические танцы, костюмы превосходны.

Фредди пытается поспеть за быстрой речью генерала, торопится, роняет ручку и, отчаявшись, записывает:

"Генерал спрашивает: Зачем вы меня пригласили?"

Сенатор. Я со своей стороны высоко ценю древнюю культуру Европы. Я сам вывез из Германии собрание картин, и дочери мои шьют платья только в Париже. В наши дни государственные границы - это пережиток. Мировая культура едина, мы все хотим оградить ее от общего врага. Подходит час испытаний, когда все люди доброй воли должны сплотиться во имя справедливости. Каждый должен внести свой вклад в общее дело, не считаясь с затратами и жертвами. Страны, богатые материальными ценностями, должны внести ценности, остальные добрую волю и готовность к усилиям.

Фредди записывает: "Сенатор предлагает увеличить количество пехотных дивизий. Он снабдит их оружием для будущей войны".

Генерал. Моему народу выпала тяжелая доля. Мы больше всех перенесли унижений в прошедшей -войне и после войны должны были, не покладая рук, бороться за культуру в наших колониях. Но, к сожалению, высокие идеалы цивилизации не всегда доступны простым умам детей природы. Они привыкли к грубой жизни в лесных трущобах и лихорадочных болотах. Они еще не доросли до понимания нашей гуманности.

Фредди записывает: "Куда нам лезть в новую драку, когда мы не можем справиться с партизанами в колониях".

Сенатор. Наша страна с сочувствием воспринимает ваш вклад в дело реконструкции и прогресса. Мы со своей стороны всегда относились к вам с дружеским участием и склонны были поддерживать вас в разумных рамках.

Фредди записывает: "Сенатор говорит: мы вам давfли оружие. Какой толк от этого?"

Генерал. Высшая цель нашего правительства - забота о процветании каждой семьи. Мы патриархальный народ. Вы найдете у нас прочный семейный очаг, почтительную сыновнюю любовь, добродетельную бережливость. Наши солдаты совершают чудеса храбрости во имя высшей культуры, но поверьте, слезы навертываются у них на глаза, когда они вспоминают о своих старушках-матерях, изнывающих от жары на убогом винограднике. Фредди записывает:

"Генерал говорит: солдаты хотят домой. Они бросают оружие".

Сенатор. Мы готовы к тому, чтобы терпеливо и мужественно продолжать нашу трудную работу во имя всеобщего благоденствия. Я хотел бы, чтобы вы познакомились с нашими деловыми кругами. Наш хозяин - мистер Чилл - один из самых замечательных людей нашей страны. Я уверен, что вы найдете с ним общий язык.

Чилл (он уже посматривает на ногти, но по обыкновению говорит тихим, спокойным, почти ласковым голосом). Я деловой человек, господа. Позвольте мне, как деловому человеку, быть кратким. В моих лабораториях создано новое мощное оружие. Не вдаваясь в технические подробности, могу сказать, что это оружие способно мгновенно понизить температуру до 190 градусов ниже нуля по Цельсию. Одной бомбы достаточно, чтобы превратить в груду льда целый город. Тропики, или полюс... для бомбы безразлично. Банановые рощи будут засыпаны снегом, люди заморожены мгновенно и безболезненно. С неба начнет капать жидкий кислород.

Генерал. Это интересно...

Сенатор. Слушайте, слушайте!..

Чилл. Это величайшее изобретение современности. Ему предстоит выполнить благородную и гуманную задачу - установить вечный мир. Война против этого оружия немыслима, сопротивление невозможно. Кроме того, армия становитсяненужной. Вместо полчищ вечно недовольных солдат организуются небольшие мобильные отряды моторизованных могильщиков. Когда температура поднимается, вы входите в пустой город, где в целости сохранилось каждое здание, каждый завод, каждая машина на заводе, каждое платье в шкафу. Каждый ломтик сыра, каждый брусок масла, каждую бутылку вина вы получите свежими, как из холодильника.

Генерал (в восторге). Каждый ломтик сыра, каждая бутылка вина!

Сенатор. Каждый магазин, каждая машина на заводе!

Чилл. И все это без единого выстрела!

Генерал. Да, да. У наших партизан в тропических лесах уже выстроены заводы.