Чтение 5–й страницы книги ~Ордынец~

...В середине девятого класса Фетисова съездила в Наев и купила
дымчатые очки в тонкой оправе; еще через несколько месяцев на школьном
балу красавиц ей единогласно присудили первое место.

Степка Васенцов краснел, касаясь рукавом ее рукава; десятиклассники
наперебой приглашали ее в кино, и несколько раз приезжал из Наева красивый
молодой курсант. Даже Саенко, вымахавший под потолок и совсем не наживший
ума, пытался заслужить ее благосклонное внимание и подарил однажды длинную
желтую гвоздику.

Юлька не встречалась ни с кем дольше двух недель. Барбариска
перекочевала из пенала в косметичку; спустя еще несколько лет Юлька
благополучно окончила Наевский ИнЯз, чудом эквилибристики избежала
распределения в школу и через подругу жены двоюродного брата устроилась в
военно-исторический музей - переводчиком.

Группа оказалась разношерстной - холеная пара средних лет, два
белозубых американца, на спускающих с Юльки круглых блестящих глаз, худой
бородатый араб, выводок японцев с фотоаппаратами и пожилая европейская
дама в элегантном брючном костюме. Юлька честно старалась, чтобы
профессиональной улыбки хватило на всех поровну.

Уже в середине экскурсии ей сделалось не по себе. Пожилая дама
смотрела на нее внимательным, цепким, странно знакомым взглядом.

В последнем зале Юлька предложила экскурсантам задавать вопросы
("...а если взять три миллиона лошадей?"). Пожилая дама спросила о чем-то
незначительном; глядя, как шевелятся ее губы, Юлька покрылась испариной.

С лица элегантной дамы на нее глядел желтобрюхий варан. Глядел, по
обыкновению, прямо и чуть отстраненно. Юлька узнала его давнишнюю манеру
говорить - почти не открывая рта.

Юлька смешалась, не услышала вопроса и вынуждена была переспросить.
Пожилая дама чуть улыбнулась - Юльке померещился раздвоенный язычок.

Ее бросило в жар. Так, как бывало когда-то на первом уроке, когда
дверь тихонько приоткрывалась и опоздавший мальчишка встречался
бесстрастным взглядом с ее преданными глазами. Так, как тогда у Плотины...

Экскурсия подошла к концу. Юлька знала, что на щеках у нее горят
красные пятна и что экскурсанты удивлены - но ничего не могла поделать и
только улыбалась изо всех сил.

Пожилая дама удалилась в числе прочих; несколько долгих минут Юлька
пыталась собой овладеть - и тщетно.

Пожилую даму она нашла в дамском же туалете, недавно
отремонтированном и потому полном фарфорово-хромированного блеска. Дама
аккуратно пудрила нос перед большим, во всю стену, зеркалом.

Юлька растерянно остановилась: перед ней была всего лишь немолодая
ухоженная женщина, удивленная смятением экскурсовода Фетисовой.
Напомаженные губы поджались, бархатка упряталась под крышкой пудреницы,
Юлька готова была извиниться - но тут дама взглянула на нее в упор, и
Юлька увидела, что варан здесь.

Краснея и путаясь, запинаясь, как девчонка, она осмелилась-таки
спросить: а не было ли у дамы родственников в городе Плотинске?

Дама не расслышала названия. Разобравшись, долго смеялась: нет.
Конечно, нет. Не было у нее в Плотинске ни внучатого племянника, ни сына,
ни брата. Погодите: Плотинск... Нет.

Юлька почувствовала, как разворачивается внутри серая пустота. Сейчас
следует извиниться, повернуться и уйти... Впереди еще две группы... Она
успеет вскипятить себе чашку чая. Потом она спустится в метро и поедет в
общагу, и под сиденьем напротив будет валяться банановая кожура...

Она извинилась, повернулась и пошла к двери.

Рука ее коснулась медной ручки, когда из овального дверного зеркала
на нее глянул удовлетворенный, насмешливый, сытый варан. Элегантная
европейка стояла, привалившись плечом к кафельной стенке, и медленно
разворачивала хрустящий конфетный фантик.

"Барбарис".

Юлька медленно обернулась. Дама запустила конфету за щеку, и глаза ее
приобрели мечтательное выражение.

Юлька сглотнула. Длинные пальцы пожилой женщины складывали из
конфетной обертки тугой школьный "фантик"; Юлька с трудом оторвала взгляд
от этого процесса, чтобы заглянуть даме в лицо:

- Ордынец?!

Дама чуть прикрыла желтые вараньи глаза:

- Это я, да я же... Глупая ты, Фетисова.

Юлька откуда-то знала, что стоящая перед ней особа всю жизнь прожила
в Брюсселе и ни слова не понимает по-русски.

И тогда дрожащая Юлькина рука окунулась в косметичку. Туда, где среди
французских тюбиков с длинной розочкой на боках одиноко липла к пудренице
тощая старая конфетина.

...Невыносимая тяжесть густой черной жижи. Невыносимая тяжесть,
пласты и пласты мутной воды, паутина гнилых корней - древних корней, не
успевших стать слизью... Покосившиеся камни, неразличимые в плотной вязкой
массе. Мертвая тишина, мертвая темнота, и давит, давит, давит...

...Никогда.