смотревшие с мучительным напряжением.
сможете это сделать?
мостике: - Советское гидрографическое судно "Аметист" немедленно
примет меры для спасения. Это, разумеется, не исключает вашей работы,
но сейчас, если вы согласны довериться нам, я прошу на время отойти от
места погружения батисферы. Я располагаю приборами, крайне важными для
настоящего случая, однако основной прибор находится во Владивостоке. Я
вызову скоростной самолет. Раньше чем через пять-шесть часов он не
сможет прибыть - слишком велико расстояние. За это время попытаемся
найти батисферу и отметить ее место буйком, что сильно облегчит
спасательную работу по прибытии самолета, когда времени у нас будет
всего семь часов. Поднимать батисферу придется вам, у нас нет таких
мощных лебедок и тросов. Все. Дайте сигнал нашему судну, чтобы
погасили прожектор, и зажгите свой. Я возвращаюсь на "Аметист".
"Аметист" вдруг показался во всем своем белоснежном великолепии.
Острый очерк корпуса, легкость надстроек сочетались с мощью отогнутых
назад труб - признаком силы машины.
это лебедь!
громадного лебедя, распростершегося на воде перед взлетом.
поднес руку к козырьку и пошел с мостика.
Американские моряки молча смотрели ей вслед, слегка озадаченные как
появлением Ганешина, так и его уверенными распоряжениями.
наконец помощник капитана. - И если он сумеет спасти батисферу...
корабль!
уже другим. Безотчетно верилось, что белый прекрасный корабль, так
неожиданно выплывший из океанской ночи, и этот человек с умными,
упрямыми глазами, дружески протянувший руку помощи, действительно
сумеет помочь.
в радиорубку. Взвыл умформер, замелькали огоньки неоновых ламп, над
тысячами километров океана понеслись условные позывные. Долго-долго
стучал ключ, пока радист не повернул к офицерам вспотевшее лицо:
Ганешин. - Если удастся вызвать командующего... А вдруг он в отъезде?
снова радист работал ключом, и снова Ганешин напряженно прислушивался
к скачущему сухому языку аппарата. Ждали и покачивающийся рядом
корабль, и те двое, запертые в стальном гробу на дне океана, и уже
загоревшийся желанием спасти американцев экипаж "Аметиста"...
безмерную даль полетели позывные мощного нового линкора. Где-то в
пространстве они нашли антенны грозного корабля.
минут напряженного ожидания - и в треске тире и точек моряки услышали:
"Даю распоряжение, желаю успеха".
предполагаемого нахождения батисферы.
скомандовал помощник.
снаряд, похожий на авиационную бомбу. Матрос дернул линь, гак
выложился, и снаряд почти без всплеска исчез в зеленоватой черноте
моря. Через четверть часа и пятьдесят секунд, по секундомеру
помощника, над волнами в свете прожектора "Аметиста" выскочил слегка
дымящийся предмет, раскрылся, подобно зонту, и маленький белый купол
лег на воду. Советский корабль просигналил "американцу" просьбу
держаться на плавучем якоре и застопорить машину.
Ганешин мичману, становясь сам у эхолота и неторопливо поворачивая
различные верньеры регулировки.
думаете эхолотом нащупать батисферу?
эхолоты обнаруживали потонувшие корабли? Например, хьюзовский эхолот
так прямо и вычертил эхографом контур "Лузитании", даже вышло
расположение надстроек. И это на глубине в пятьдесят фатомов...
Размеры батисферы, сообщенные мне американцами, конечно, несравнимы с
"Лузитанией": шар три метра, сверху грибовидный поплавок двухметровой
высоты. Но ведь наш эхолот гораздо чувствительнее и излучает
поляризованно...
снова склонился над шкалой, заглядывая в таблицы океанографических
разрезов.
как он то появлялся в полосе света, то снова исчезал, показывая
красный или зеленый огонь.
когда на втором повороте "Аметиста" перед носом "Риковери" закачался
белый грибок.
употреблялись в подводной войне, и тут все дело в прочности линя. Они
добились этой прочности, вот и все. Очень просто.
помощник в ответ своему капитану.
четырьмя накрест поставленными буйками. Ветер стих, поверхность воды
стала маслянистой, гладкой. У запертых в батисфере осталось воздуха на
десять часов. Снова тяжелая безнадежность нависла над американским
кораблем. Но все собравшиеся на мостике и на палубе не отрывали глаз
от "Аметиста", как будто само их горячее желание могло помочь ему в
поисках. Вот "Аметист", показав зеленый огонь, опять повернулся к
"Риковери" и пошел у самого левого края обозначенной буйками площади.
Советский корабль все приближался, острый нос его вырастал, еще сотня
метров - и опять безнадежный поворот к северу. Вдруг едва внятный шум
машины на "Аметисте" прекратился. В безмолвии ночи было слышно даже,
как прозвенел телеграф, донесся громкий голос капитана, отдавшего
какую-то команду. В незнакомой плавности русской речи было понятно
одно слово: "буй".
Милльса.
показывало оживление смертельно уставших людей. Но тут, поднимая, как
на крыльях, и обещая так много, уже знакомый им голос с "Аметиста"
спокойно сообщил в мегафон:
перенапряженные глаза. За четыре часа поисков лента эхографа покрылась
серией кривых, сменявших одна другую, но ни один выступ не нарушал
гладкой линии скального профиля. Корабль двигался очень медленно,
однообразие получаемых результатов усыпляло внимание, и нужно было все
время поддерживать бдительность волей. Недалеко от очередного поворота
перо эхографа, до сих пор шедшее плавно, подскочило, и крошечная дужка
едва приподнялась над ровной линией.
"стоп" и "назад". Щитов прокричал:
минут спустя в рубку.
крутились... Времени осталось мало, но нужно ждать. Я тут на диване
поваляюсь, пока самолет...
батисферу сейчас же?
несколько кабельтовых, он плавно покачивался, будто отдыхая. И в самом
деле, уставшие моряки разошлись по каютам, оба командира устроились в