облаченный в точно скопированные лохмотья, даже перекрашенный и осторожно
загримированный под этого парня. Расчет строился на том, что сейчас, в
начале дня, пока обретавшие свежую память люди еще не успели присмотреться
друг к другу, подмены попросту не заметят. И в самом деле, новые товарищи
не обратили на Андра никакого внимания.
не без неожиданной подсказки двойника - он не сообразил, что у этих
сторожевых псов, взращенных в культе силы, невольное почтение вызывали его
мощные выверенные движения. И дальше Андр старался работать на виду,
добиваясь у охранников одобрительного ворчания и приглядываясь к ним сам.
дыма. В объемистом чреве этого престарелого монстра обнаружились
проржавелая бочка и груда помятых мисок, по которым разлили водянистую,
отдающую гнилью бурду. Андр предпочел не рисковать благополучием желудка
и, отойдя в сторону, выплеснул свою порцию в яму.
этих мест смертей рубщиков от укусов змей и насекомых, да гибели еще
одного обессилевшего до состояния полной невменяемости пожилого работника,
которого охранники коваными прикладами ружей превратили в кровавое месиво
- без злобы, посмеиваясь, с видимым удовольствием.
удлинившейся за день просеке. Уже в темноте на расчищенной перед бараками
площадке провели торопливую перекличку и стали загонять на ночлег.
тычки прикладов. Осторожно маневрируя, он подгадал так, чтобы за спиной
оказался тощий немолодой охранник, суетливо утверждающий на
многострадальных хребтах работников свою неувядающую полноценность.
Когда-то этот старик был, наверное, крупным и крепким мужчиной, но по мере
упадка сил он опускался все ниже, пока не достиг дна, дальше которого была
только смерть: одряхлевшему сторожевому псу была заказана дорога даже в
работники.
впечатать приклад уже в полную силу. Будто случайно, Андр качнулся в
сторону, и приклад скользнул по спине, сдирая лохмотья. Охранник едва
устоял на ногах, в стороне кто-то злорадно заржал. Торопясь, старик
схватил ружье за ствол и снова размахнулся, метя на этот раз в голову. С
той же рассчитанной до сантиметра медлительностью Андр отклонился от
удара, повернулся к противнику лицом и ухмыльнулся.
подростка, голос. - Давай, разрешаю!
беспорядочных, отшлифованных многолетней практикой ударов. Но ни один из
них не достигал цели. Андр не пытался перейти в наступление, даже не
поднимал рук, чтобы не вводить в искушение охранников, сбежавшихся со
всего лагеря поглазеть на потеху. Он только ускользал от ударов - с
тяжеловесной неуклюжестью человека, изнуренного пятнадцатичасовой работой.
силы охранник вдруг не отступил - глаза сумасшедшие, дряблые щеки трясутся
- и, перебросив ружье прикладом к плечу, не дернул стволом на Андра.
Зрители за спиной Андра с испуганной руганью раздались, сам он тоже
поспешно шагнул в сторону. Но выстрел не прозвучал: над головой
обезумевшего старика по стремительной дуге мелькнул приклад, завершив
движение на его темени. За осевшим телом открылась дородная фигура с
плешивой головой, перетянутая узорной лентой Служителя. На неподвижном
жирном лице застыла обида - давняя, застарелая, не смываемая амнезией.
- Ствол и рясу - ему, - он ткнул пальцем в Андра, затем, повернув голову,
уставился на ближайшего охранника, нетерпеливо пощелкал пальцами, наконец
вяло махнул пухлой кистью, снова ткнул пальцем. - Ты! Возьмешь новичка в
дежурство. Все, отбой!
Служитель вразвалку зашагал к небольшому приземистому строению, волоча за
собой винтовку, будто палку.
улыбаясь соленым остротам охранников с туповатой застенчивостью
потомственной деревенщины. Кажется, наш психологический этюд удался, иначе
вместо этого допотопного ствола я вполне мог бы получить пулю в затылок.
только команды".
перемалывающий во рту наркожвачку. Дружелюбно ткнув Андра кулаком в ребра,
он ругнулся вместо приветствия и махнул рукой, приглашая за собой. Они
пошли вдоль барака, на бревенчатой стене которого Андр разглядел
полуобугленные останки распятого работника - от них разносился вокруг
удушливый запах. Подойдя к двери, охранник, а за ним и Андр вступили
внутрь.
сеткой на узкие клетки, тянущиеся по обеим сторонам сквозного прохода. Две
трети каждой клетки занимали двухъярусные нары, в изголовье которых
размещались динамики ежесуточного инструктажа. Большинство работников уже
спало, бодрствовали только счастливцы, к которым в награду за дневное
усердие на ночь подселили женщин.
здесь был тяжел и смраден, будто барак не проветривали со дня постройки.
физиономию. - Сиди здесь, - он кивнул на кресло-качалку, попавшее сюда
невесть откуда, - качайся. Можешь соснуть. Но если стадо расползется, тебя
вздернут, понял?
Ежели кто верещать во сне вздумает, ты его в бок, в бок!.. чтоб народ не
мутил. И все!
сунул его Андру и двинулся вдоль клеток, задумчиво насвистывая и
поглядывая по сторонам. У одной из дверей остановился, повозился, открывая
замок, и вошел внутрь. Сквозь проволочные перегородки Андр видел, как
охранник молча перевернул на спину какую-то женщину, навалился всей массой
и, преодолев робкое сопротивление, овладел ею. Затем протяжно зевнул,
поднялся и, заперев клетку, побрел к выходу, поправляя рясу и покачиваясь
от нахлынувшей вдруг дремоты. Будто нужду справил.
гляделки-то выпучил? Тебе здесь театр?!"
распахнул двери в обоих концах барака, чтобы хоть немного освежить
пропитанный многодневной вонью воздух. Затем опустился в кресло, натужно
застонавшее под его тяжестью, и расслабил мышцы, вслушиваясь в мешанину
вздохов, всхлипов, многоголосого болезненного храпа и скрипа нар,
привычными к сумраку глазами разглядывая изможденные, необратимо
запущенные тела этих бывших людей, загнанных в радиофицированные клетки до
скончания времен.
анализируя, выискивая просчеты, прогнозируя, как вдруг настороженным
взглядом поймал движение в одной из клеток. Прихватив из угла шест, Андр
подошел.
ритмично покачивался, как будто под неслышную музыку. Лежавшие на коленях
узловатые пальцы странно шевелились, словно жили непонятной, далекой
жизнью. Из закрытых глаз по заросшим седой щетиной скулам катились слезы.
Он спал.
костлявую грудь. После третьего тычка мужчина открыл глаза, потерянно
огляделся. Увидав Андра, шагнул к двери, взялся огромными разбитыми
ладонями за прутья.
постепенно сходило выражение осмысленного удивления, вытесняемого тупой
апатией.
вернулся к ветхому креслу - коротать душную ночь.
освобожденным. Кряхтя, он поднял с дивана свое погрузневшее тело и потащил
было его на кухню, но мысль о еде вызвала в желудке спазмы. С трудом
подавив тошноту, Андрей с полдороги повернул, забрался в ванну, пустил
чуть теплую воду и обмяк, негромко постанывая. Он чувствовал себя больным
и загнанным, в глазах - резь, ноздри еще терзал запах гниющего горелого
мяса... будто вернувшись домой, Андрей прихватил с собой частицу того
страшного мира.
придумать, я никогда не свыкнусь с этим кошмаром. Черти бы забрали Андра,
он будто нарочно!.. Эта вонь - боже мой! - избавиться хотя бы от нее.
Достаточно с меня зрения - более, чем достаточно!..
от вони, въевшейся в мозг. Отходил, остывал, успокаивался, пока вдруг с
изумлением не осознал, что первой и главной его реакцией на столкновение с
Шломо Вульф
Лукин Евгений
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Белов Вольф