Чтение 5–й страницы книги ~Предел напряжения~

Мэтью, были разыграны актерами.

- Телевидение поработало на славу, - заметил Сильвестро. - И я теперь
вечный должник директора Сагуки.

- Но зачем вы это сделали? - продолжал недоумевать Лаберро.

- Боюсь, - ответил Макс, - что мы не слишком верили в способность
человечества встретить свой конец с тем достоинством, какое изобразили
опытные актеры Сагуки. Ars melior vita. <Искусство лучше, чем жизнь
(лат.)> И было важно, чтобы вы почувствовали это.

- Другими словами, вы солгали, - вяло отозвался Лаберро.

- Разве поэма - ложь? - спросил Макс. - Мы просто предложили вам
новую точку зрения. Ваша прежняя была, знаете ли, несколько предвзятой. А
у человека, даже если он администратор, есть и хорошие качества. Например,
он не любит мстить. Мы позаботились о вашем будущем, Мэтью. Вас переводят
на другую работу. Правда, эта работа связана с физическими усилиями, но,
по-моему, вы найдете в ней кое-что привлекательное. Вы отправитесь на
научно-исследовательскую станцию "Лигнина" в Калифорнию, туда, где растут
секвойи. Будущее в ваших руках.

Все еще не веря, с таким видом, будто его только что разбудили от
кошмарного сна, Лаберро вышел вместе с Сильвестро. Менигстайн и Ларкин
смотрели им вслед.

- Еще раз браво, директор Ларкин! - воскликнул Менигстайн.

- Браво, Менигстайн, - скорчил гримасу Макс.

Менигстайн усмехнулся.

- Я понижен в должности. Опять в отдел изучения личного состава.

- Но почему? - спросил Макс.

- Я был недостаточно почтителен в разговоре с директором. Дерзкое
поведение. Помните?

Макс секунду смотрел на него.

- Администраторы не мстительны, - сказал он. - Вы очень огорчены,
Норман?

- Я считаю это своей личной победой, - ответил Менигстайн. - Я ухожу.
Отряхну прах "Атомикса" со своих ног.

Макс вопросительно посмотрел на него.

- Я еду вместе с Лаберро, - объяснил Менигстайн, - наблюдать, как
растут в Калифорнии секвойи. Это работа на всю жизнь.

Они уселись на краю украшенного резьбой письменного стола Сильвестро
и, положив руки на плечи друг друга, хохотали до слез.