профессора. Положение. Да уж... Это у нас положение серьезное.
подтвердятся, нас можно будет выпустить из-под поля...
заходил по лаборатории - всклокоченный, в измятом халате - он так и не
переодевался после операции с Луизой Диллет - с темными кругами вокруг
глаз и двухдневной щетиной на щеках. - Нет! Ни за что! Нет у нас права
покинуть институт, пока энтар не стал гьендом.
не проблема - нужно установить всего один хороший детектор.
сел за свой рабочий стол. - Кто даст мне гарантию, что не существует более
тонких эффектов?
тобой.
бежать. Когда столь велик риск для человечества.
конца. Но спросил о другом:
большим риском и меньшим. Мы здесь рискуем в разной степени. Я еще
позавчера попросил проанализировать состояние здоровья всех, кто остался в
институте. Анализ, конечно, негласный, и проводился он группой поддержки
там, снаружи. Как вы знаете, энтар прежде всего поражает людей с
ослабленным здоровьем.
рявкнуть чего-нибудь.
из Отдела связи - она действительно серьезно больна.
выглядел Котов неважно. Возможно, он вообще не спал эти двое суток.
ждали. Ждали, когда затаившийся где-то в институте энтар проявит себя.
Хотя бы один энтар - анализ распада уже показал, что энтар профессора
Диллета разделился надвое. Даже обнаружение первого энтара теперь не могло
принести успокоения. А если они не успеют блокировать эту тварь, и деление
повторится...
раздался очередной вызов Котова. Выглядел он очень растерянно.
Главного Совета. Им нужен профессор Диллет.
желчно спросил Энасси. - Они что там, с ума посходили?
знают, что профессора уже нет в живых.
считают, что он был душой, сердцем и мозгом группы, работающей над
проектом. Им нужна срочная консультация.
потому что эта тварь высасывала их души, их сердца, их мозг. А теперь -
теперь, наверное, все они как бы лишились постоянной порции наркотика. Но
- детекторы не реагировали на присутствие профессора Диллета. Но - его
эмоциональное поле целиком замыкалось на поле Луизы Диллет. Но - все в
один голос утверждали, что ему, именно ему за эти годы принадлежали самые
блестящие идеи. Мистика, да и только.
собой профессор Диллета - профессора Диллета, в кровь разбивающего кулаки
о стену демонстрационного зала. Мы боимся энтара не только потому, что он
поражает смертельно больных людей и существует в их облике. Мы боимся его
потому, что он живет, паразитируя на мыслях и чувствах тех, кто его
окружает, и только люди, подобные Энасси, способны устоять против этого
существа - устоять и заставить его превратиться в гьенда, более не
опасного для человека.
своим ночным дежурством, я был рядом - и все же профессор умер, распался.
усталости.
в лабораторию. Усаживаясь, спросил:
первая жертва - это они успели просчитать наверняка. Гайдли казалось, что
он знает, что творится в душе у Дина. Но он не решился что-либо сказать -
чтобы тот не поступил наперекор. Дурак Котов, надо было ему настаивать!
могу подежурить до утра.
стене. Пусть, пусть подумает, пусть подумает, пока еще есть время.
оранжевая. В соседнем корпусе - как и ожидалось...
на спину в измятом белом халате. Убийца! Убийца! Так чего же ты лежишь,
выжидаешь? Иди и закончи свое дело. Он представил себе Энасси, стоящим над
телом Паолы и медленно, как бы преодолевая сопротивление, опускающим руки
- вниз, вниз. И ее - корчащуюся и кричащую, как недавно корчилась и
кричала Луиза Диллет. Представил - и замотал головой, чтобы избавиться от
этого ужаса. Нет! Нет! Это невозможно, Дин никогда не сможет сделать это.
жизни, глядя на спину Энасси Гайдли ощутил, что же это такое - настоящая
ненависть. Ты, ты убил ее, думал он. Ты отказался выпустить всех из-под
поля! Ты предпочел не рисковать. Вот и мучайся теперь? Да чего стоят
сейчас твои дешевые мучения? Если ты такой уж жутко благородный, если так
уж тебя заботит безопасность человечеств - что же ты собой не пожертвовал?
Много вас таких было - готовых пожертвовать чем угодно ради великих целей.
Много - но расплачивались за вас обычно другие. А я - я не такой. Да, не
такой, и мне плевать на все человечество, если мои близкие под ударом! А
великие цели - я готов заплатить за них - но только своей жизнью. Только
своей жизнью... Только своей...
не до Котова.
единственный сейчас в институте, лежал на столе у Энасси. Гайдли медленно
встал, отключил надоевший вызов Котова, тихо, стараясь, чтобы Энасси
ничего не услышал, взял блок-ключ у него со стола, и, не спуская глаз со
спины в белом халате, вышел в коридор.
Супермен! - с ненавистью подумал Гайдли. И повторил вслух: Супермен! Но
уже не с ненавистью, а как-то отрешенно. Поздно было ненавидеть Энасси.
Всякий талант чреват ограниченностью, даже ты, не обладающий особыми
талантами, даже ты сам, думал Гайдли быстро шагая по коридору, и то лишь
теперь догадался, каков должен быть достойный выход. А Энасси - он ведь
единственный тут, кто мог бы напрямую противостоять энтару после
воплощения, и одно сознание этой исключительности и ответственности лишило
его способности думать о других путях.
если кто-то и догадается о его намерениях, то не сможет перехватить. А
Котов - Котов может догадаться. И в кабинете у него висит охотничье ружье.
горела непрерывно, бросаясь в глаза при каждом шаге, и Гайдли, наконец,
снял браслет и положил его в карман. Блок-ключом он открыл дверь в
кабельный переход и, пригибаясь, чтобы не задеть головой о низкий потолок,
двинулся в сторону соседнего корпуса. Через десять минут он стоял перед
нужной дверью.
наконец, двинулся вперед, и дверь отъехала в сторону.
рядом, оттянул пальцами веки - белки ее глаз были еще только слегка
зеленоватыми, процесс не зашел пока слишком далеко. Дышала она резко и
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Соломатина Татьяна
Корнев Павел