Чтение 5–й страницы книги ~Нашествие~

- Думаю, это лишено смысла.

Он понимающе усмехнулся.

- И давно вы это установили?

- Сложный вопрос. Зависит от того, что понимать под моментом истины.

- А вы скажите так, как вы понимаете.

С полминуты он молчал, опустив глаза и поигрывая пальцами по
сенсорной панели проектора. Молекула над столом переливалась всеми цветами
радуги, деформировалась, постепенно вырастая, раздуваясь, как мыльный
пузырь, пока не закрыла от меня лицо Рубаи. А потом вдруг исчезла, будто
лопнула. Мне даже показалось, что я слышал хлопок.

- Если честно, то мне лично все было ясно еще полгода назад, - сказал
Рубаи, подняв голову, Но я тогда еще ничего не мог доказать. Чувствовал
ведь, понимаете, чувствовал, а доказать не мог. Я говорил - с Ваентом, с
Панкертом, с ребятами, но убедить никого не смог. Понимаете, это очень
скверно, когда уверен в своей правоте, а убедить никого не можешь, - я
вдруг заметил, что он нервничает, сильно нервничает. У него даже руки
дрожали. - Я послал тогда сообщение в "Экзохимический вестник", но они
даже не подтвердили получения. И до сих пор, кстати, подтверждение не
пришло, хотя я уже дважды делал запрос. Думал тогда, может проблема
заинтересует кого из топохимиков, они же на таких делах собаку съели.
Проблема-то ведь крайне интересная, даже если отбросить ее прикладную
важность. И тут вдруг месяца полтора назад, сразу же после той истории с
Панкертом, меня осенило.

- А кстати, - спросил я. - Что вы думаете об этой истории?

Он задумчиво посмотрел на меня. Потом сказал:

- Если бы вы спросили, что я о ней знаю, я бы вам совершенно честно
ответил: ничего. А что я о ней думаю - это вопрос из несколько иной
области. Лично я думаю, что Пана попросту съели.

- Интересно. И кто же его съел?

- Знаете, лично для меня это загадка. За что его съели - я еще могу
понять. А кто - увольте, - он, видимо, ждал от меня какого-то еще вопроса
или реплики, но я сидел и молча смотрел на него. О чем тут спрашивать? Мне
как-то с каждой минутой история эта нравилась все меньше. Хотя и без того
задание было достаточно мерзким, но теперь оно приобретало совсем уже
неприятные черты. Не дождавшись моего вопроса, Рубаи продолжил: -
Понимаете, Пан все время совался не в свое дело. Есть у него в характере,
знаете, черта такая - лезть не в свое дело.

- Ну и в какое же дело он залез?

- Откуда мне знать? Он передо мной не отчитывался. Но тут фактически
каждый, у кого хоть что-то было не в порядке, так или иначе сталкивался с
Паном. Не идет по расписанию транспорт на третью биостанцию - гром и
молния, транспортников на рею! Ушла пара наших приборов на Галлау - всех,
кто был в радиусе светового года от места преступления и не
воспрепятствовал оному - к ответу! Ну и прочее в том же духе.

Что ж, это вполне соответствовало тому образу Панкерта, который уже
сложился у меня в голове. Но мало что объясняло.

- Знаете, Рубаи, - сказал я. - Если честно, то, что вы говорите,
звучит как-то неубедительно. И странно. Что это за разговор такой - съели?
Неизвестно кто, неизвестно за что, неизвестно как.

- Как - известно.

Я молча посмотрел на него, и он кивнул:

- Да-да, известно. Это же элементарно - если кого-то надо съесть,
способ всегда найдется. Зацепка есть у всякого. У Панкерта было что-то не
в порядке с допуском, а у нас, вы знаете, режим. Вот и получилось,
внезапно, что работать ему стало невозможно. Смешно сказать, последние
полгода ему только и оставалось, что биофиксаторы для третьей биостанции
модифицировать. Вот он и не выдержал, поругался тут кое с кем, говорят,
напоследок и на Землю. Даже попрощаться не зашел и вещи свои оставил,
записки. Я тут что мог, собрал, отправил с оказией, да не знаю, дошло ли,
- он на некоторое время замолчал, и взгляд его показался мне странным.
Так, будто он ждал от меня каких-то слов - но что я мог сказать ему? Не
говорить же о том, что я прибыл на Кабенг из-за доклада Панкерта. - В
общем, неприятная история, - продолжил он наконец, И самое неприятное в
том, что каждый может в таком же точно положении оказаться - и не с кого
спросить. Некому морду набить, в конце-то концов, - он говорил теперь
злым, резким голосом. И лицо его стало злым и неприятным. - В конце
концов, если покопаться, то каждого можно чем-то прижать.

- Интересно, а чем же можно прижать вас?

Он внимательно посмотрел на меня. Потом опустил глаза.

- Не знаю. И не хочу узнать. Потому что люблю свою работу.

Такой вот разговор у нас получился. Я посмотрел на него, на его злое
лицо, на сжатые кулаки, на рыжую бороду, торчащую в сторону, и вдруг
понял, что знает он, прекрасно знает, чем его можно прижать. И я тоже знал
это - пока не стер записи в своих мнемоблоках. И если бы я не сделал
этого, то он непременно догадался бы о моем знании. Или догадался бы
кто-то другой и о чем-то другом. Прикладная психология - наука точная.

Кто-то так или иначе догадался бы, что я не просто наблюдатель - и
что тогда? Если бы знать, если бы иметь хоть какую-то уверенность в том,
что мы не пугаемся собственной тени...

- А что думает Ваент по поводу ваших изысканий? Я имею в виду
доказательство невозможности синтеза бета-треона.

- Не знаю я, что он думает, - угрюмо ответил Рубаи. - Кто его
разберет? По-моему, старик слишком привык к удачам. Это расслабляет. Он
все еще надеется найти решение. Рассчитывает, что Резервуар обеспечит нам
отсрочку.

- А кстати, как там дела с Резервуаром?

- Не знаю. Сходите к геофизикам. Вы - наблюдатель, от вас - я так
думаю - скрывать ничего не станут. Или не смогут.

- А от вас что, скрывают?

- Да кто их разберет? - он пожал плечами. - Все тут нервные какие-то.
Неудивительно, раз ничего не получается.

Я немного подумал - для порядка, потому что уже решил, что делать
дальше. Потом сказал:

- Что ж, я тогда, пожалуй, не буду терять времени. К Ваенту зайду
позже - если не улечу с базы. А сейчас воспользуюсь вашим советом.

- Вас проводить? - спросил Рубаи, ставя проектор назад на полку.

- Да нет, спасибо, я найду дорогу. Спасибо за чай, - я встал, оправил
куртку, усмехнулся. - И за сухарик.

- Не стоит, - он улыбнулся не совсем уверенно, волнение еще не
прошло. - Заходите еще. Приятно побеседовать с новым человеком.

Он был мне почти симпатичен, и я улыбнулся ему в ответ, закрывая за
собой дверь. И он, кажется, говорил совершенно искренне. Кроме того
момента, когда речь зашла о том, чем именно можно прижать его. Наверное,
он не ответил бы и на вопросы, зачем и кому это было бы нужно. Но и того,
что он рассказал, было достаточно, чтобы существенно изменить
представление об этом деле. Впрочем, этого следовало ожидать - иначе не
имело смысла вообще заниматься расследованием.

Но сразу к геофизикам я не пошел. Вдруг вспомнил, что с самого
"Лонготора" ничего не ел, если не считать этого несчастного сухарика у
Рубаи, а время уже близилось к полудню. Есть вдруг захотелось зверски, и я
не стал подавлять голода - за едой можно было обдумать ситуацию, это не
было потерей времени. Я высветил план базы, нашел кафе совсем неподалеку
от лаборатории химиков и двинулся в его сторону.

Базу они отгрохали с размахом, пожалуй, излишним. Хотя если учитывать
перспективу, это и неплохо. В полусотне метров под поверхностью
безжизненного высокогорного плато разместились под защитой внешней
оболочки химическая и геофизическая лаборатории, вспомогательные
производства, склады, жилые помещения и служба управления. Несколько
тоннелей связывало базу с вынесенными на всякий случай на несколько
километров в сторону транспортным и энергетическим блоками, и на
поверхности оставались лишь площадка для планетарного транспорта и
павильон над шахтой для приема капсул. Обычная мера безопасности для
защиты среды от воздействия человека и защиты человека от воздействия
среды. Надежная, проверенная столетиями система. Которая не сработала на
Джильберте.

В кафе почти все места оказались занятыми, и я с трудом отыскал
свободное. Отгрохали такую базу, а поесть спокойно негде, с раздражением
думал я, пробираясь между серыми тенями имиджей, закрывавших занятые
столики, к голубому огоньку, горевшему над свободным местом. Но
раздражение мое улетучилось почти мгновенно, потому что напротив сидела
Катя Рыленко и с изумлением смотрела на меня.

- Добрый день, Катя, - сказал я, усаживаясь. - Вот уж не ожидал тебя
здесь встретить.

- Ты? - сказала она. - И в этой форме?

- А по-моему, мне идет, - я оправил куртку, сдул с левого плеча
невидимую пылинку. - По крайней мере, так говорят все мои знакомые.

- Они тебе льстят.

- Тоже неплохо. Значит я этого заслуживаю, - я вдруг заметил, что
улыбаюсь. Улыбаюсь не от того, что играю роль, не от того, что пришло
время улыбнуться. А просто потому, что мне вдруг стало хорошо. Или почти
хорошо.

- Взбучки ты заслуживаешь? Куда ты пропал?

- Я три года провел в плену у мохнатых спрутов планеты Гираш. Они
кормили меня сушеными лягушками и грозились выкрасить с ног до головы
зеленкой, если я напишу тебе хоть строчку.

- Несчастный. Рисковать, конечно, не стоило, - она не удержалась и
слабо улыбнулась. - Ну а здесь что ты делаешь?

- Тс-с-с, - прижал я палец к губам. - Секретная инспекция от