день приносил что-то новое, каждый день был непохож на прошедший, и
прозрачные безбрежные просторы бытия не таили никаких теней...
Воспевания, долгим и веселым было застолье... А потом альд Ламерад прилег
отдохнуть под навесом в тенистом дворике у внешней стены замка -- и не
проснулся... Укус змеи -- так определил лекарь. Через дворик бежал ручей,
исчезая в трубе под стеной, -- именно по ручью и приплыла та змея, потому
что больше ей просто неоткуда было появиться в закрытом со всех сторон
небольшом саду. Сделав свое черное дело, тварь скользнула обратно в ручей
-- и исчезла. И никто так и не видел ее...
пришлось искать себе другой путь -- вдоль внешней стены, в обход замка...
но разве это что-то меняло? Не вернуть уже альда Ламерада, не вернуть отца,
так любившего возиться с подрастающим сыном...
впереди... Знать, так было предписано альду Ламераду, так отозвалось
совершенное им когда-то в иные времена и под иными небесами...
согнувшийся в седле Аленор, чувствуя, как неприятный холодок окатывает
сердце. -- А как же гадалки? А как же Юо?.."
ночь, и Диола не могла разогнать темноту, потому что ночное светило не в
силах рассеять тени в душе живущего.
имя тени -- Дат, сын Океана...
небом. Вдалеке виднелись огни -- казалось, несколько самых крупных звезд
сорвались со своих высот и повисли над землей; возможно, любопытство влекло
их сюда, в мир живущих.
освети... Позволь притронуться... Останься -- до рассвета..."
белыми каменными плитами. Слез с коня, отвязал от седла легкую дорожную
суму из тонкой, но прочной материи. Глонн неподвижно стоял в стороне, в
обычной позе, скрестив на груди гибкие лапы; его короткая гладкая шерсть
мягко блестела в свете Диолы. Аленор перекинул суму через плечо, потрепал
привратника по голове и направился к калитке, ведущей за второе кольцо
укреплений. Сзади неторопливо застучали копыта -- это глонн повел коня на
конюшню.
освещенном пятью-шестью настенными светильниками; остальные не горели --
зачем понапрасну заливать светом пустынный зал? Глонн взял с круглого
столика у массивной каменной колонны сложенный пополам лист бумаги и, тихо
фыркнув, протянул его Аленору. Юноша развернул тонкий лист и, прочитав
записку, вернул глонну.
ему табак, только помоюсь с дороги. Ванна готова?
двери в дальнем конце зала, неслышно и ловко перебирая лапами по толстому
узорчатому ковру. Аленор пошел следом за ним, на ходу отдирая сорочку от
порезов, покрытых засохшей кровью.
ароматного вина из цветочных лепестков привел во вполне благодушное
настроение. Переодевшись и тщательно расчесав длинные мокрые волосы, юноша
отпустил глонна, наказав позаботиться о легком ужине, и со светильником в
руке поднялся по лестнице в боковое крыло замка, где находились покои альда
Фалигота.
халат, отороченный белым мехом, он сидел в глубоком кресле под
светильником, положив вытянутые ноги в меховых шлепанцах на скамеечку, и
листал увесистый фолиант; Аленор узнал книгу -- это были забавные любовные
истории, сочиненные лет двести тому назад веселым мерийцем Баклином
Улатским.
сдвигая на нос огромные очки в белой костяной оправе. -- Без табачка-то и
читается как-то не так. Не то удовольствие. Хотя книжица -- ого-го! -- он
хохотнул и с хитрецой посмотрел на внучатого племянника. -- Оч-чень
полезное чтение, особенно на ночь: такие сны потом снятся, что и
просыпаться не хочется! Знаешь эту старую историю, как одному то ли альду,
то ли долянину приснилось, что он превратился в этакую изящную
искусницу-танцовщицу?
на столик, и с любопытством посмотрел на седовласого крепкого бодряка --
участника не то трех, не то четырех десятков далеких морских экспедиций. --
Что за история?
табаком. -- Так вот, приснилось этому альду, что он танцовщица. Проснулся
-- чужая постель, вокруг всякая женская одежда развешена и разложена, и
главное -- разные юбки танцевальные. Вот он лежит и думает: то ли он альд,
которому приснилось, что он танцовщица, то ли танцовщица, которой снится,
что она -- альд. В зеркало на себя смотрит -- альд. А все вокруг -- не его,
женское.
ночевал, после большой гулянки. Я где-то уже читал.
осторожно -- чтобы, не дай Творец, не просыпать! -- перебирая табак на
ладони. -- Он был дома, просто все эти вещи воплотились из его сна. Вот
так! -- Он отправил первую порцию в ноздрю, замер, блаженно закрыв глаза, и
оглушительно чихнул. -- Вот так! Что ни говори, а илонский табак -- это
илонский табак. Не чета всякой траве.
Не в книгах, разумеется, а на самом деле.
-- Ап-чхи! Думаешь, почему это мы сейчас с тобой разговариваем, а я еще
вдобавок и балуюсь -- спасибо тебе -- отличнейшим табачком? -- Седовласый
альд с хитрецой посмотрел на замершего юношу. -- Да потому, что приснились
мы с тобой когда-то какому-нибудь глонну. Или ночной летунье.
считает, что мир -- воплотившееся сновидение Творца. А почему не мое? Вот
заснул я где-то когда-то -- и приснился сам себе, и все остальное
приснилось. Может быть, я где-то там и сейчас продолжаю спать -- а мы с
тобой вот разговариваем здесь... вместо того, чтобы тоже спать.
сказал Аленор, слегка задетый словами Фалигота; иногда ему трудно было
понять, где дядюшка шутит, а где говорит всерьез. -- Может быть, все это и
снится именно мне, а вовсе не тебе.
только хорошие сны... -- Он внезапно остро взглянул на юношу поверх очков,
ссыпал остатки табака с ладони обратно в мешочек. -- А тебе не кажется, что
с твоими или моими снами что-то в последнее время не совсем хорошо?
глазах погасли.
О твоей матери, Аленор. И о ее... муже, -- последнее слово Фалигот
произнес, скривившись и с явной неприязнью.
и сами в состоянии разобраться в своих отношениях. В конце концов, ее ведь
никто не заставлял... не тянул насильно под венец... во второй раз...
Даутиция поступила бы так же...
племянницей альда Фалигота. Она ушла неожиданно рано, при родах. Ребенок --
мальчик, так и не успевший получить имя, ушел вслед за матерью, не прожив и
двух часов. Муж альдетты Даутиции, альд Тронгрин, оставив свою дочь Элинию,
кузину Аленора, на попечение альдетты Мальдианы, отправился в странствия
куда-то на край света -- и за многие годы птицы-вестники ни разу не
приносили посланий от него. Подстерегла ли его беда в дальних краях и он
ушел из жзни -- или же обрел счастье альд Тронгрин и не желал возвращаться?
Никто не ведал о том в замке альда Карраганта, и никогда не говорила об
отце тихая молчаливая Элиния.
кузины, он увидел свет, пробивающийся из-за неплотно прикрытой двери --
Элиния, наверное, опять сидела за книгами, хотя замок уже накрыла глубокая
ночь. Миновав несколько нежилых комнат, юноша повернул в пустынный
полутемный переход, застеленный потертыми коврами, и, дошагав до высокого
узкого окна с разноцветными стеклами, еще раз повернул и оказался на
овальной площадке, где в глубоких нишах стояли каменные вазы с живыми
цветами. На площадку выходила единственная дверь -- за ней располагались
покои Аленора.
фруктами, салат, кувшин с соком. Сидя в полумраке -- горел только один
светильник на дальней стене, -- Аленор медленно жевал яблоко и задумчиво
глядел в окно, за которым не было видно ничего, кроме звездного неба. Мысли
его вновь и вновь возвращались к событиям ушедшего дня, а в ушах звучали
слова черноглазой мерийки Юо: "Это твоя девушка, альд Аленор..."