Чтение 5–й страницы книги ~Детские игры~

не платишь!

Команда одобрительно зашумела. "Бурные аплодисменты, -- подумал отец
Кевин, -- прерываемые репликами из зала..." Реплики же последовали такие:

-- Веррна говоришь, Сдох! ("Кто сдох?"-- мимолетно удивился отец Кевин,
но потом сообразил, что это благородная кличка славного атамана)

-- Так его! Мы здесь, понимаешь, это.., а он не платит, понимаешь!

-- Вишь ты, чего народ-то говорит, -- довольно и как-то даже ласково
пророкотал громила Сдох, -- плати, папаша, подорожный сбор, не то костей тут
щас у нас не соберешь!

-- Да Господь с тобой, чадушко! -- замахал на него руками монах, а про
себя с удовольствием повторил: "Ха, чадушко!!!"

-- Откуда у странника Божия деньги возьмутся? -- Зрительный зал активно
выразил неодобрение. Мордатое чадушко подняло волосатую лапищу. Вопли и
свист смолкли. Костолом назидательно загудел:

-- Неправду говоришь, батюшка, грех тебе. Не родился еще на свет Божий
таков монах, что не подкрепит веру свою доброй монетой. В другой раз тебя
спрашиваю -- добром отдашь али поступить с тобою не по-Божески?

"Где-то я все это уже читал", -- задумался отец Кевин. Электронная
память услужливо подсказала: Шарль де Костер, "Приключения Жиль Бласа из
Сантильяны". Однако предаться размышлениям на тему сравнительного анализа
литератур ему не дали. Главарь расценил его молчание, как некоторые
колебания и, соответственно, как вызов собственным ораторским способностям.

-- Ну гляди, поп, -- решил он несколько подкрепить свои аргументы, --
раз ты по-хорошему не хотишь, будем по-плохому говорить.

Отец Кевин приготовился изображать из себя избиваемого старичка на
потеху немногочисленной публике. Его пластистальному корпусу пинки и удары
были, конечно же, не страшны, однако стало по-человечески противно. Но
эндшпиль партии стал развиваться совершенно неожиданно. Из-за широченной
спины атамана вдруг выскочил хлипкий мужичонка с кустистой реденькой
бороденкой и совершенно безумными глазами. "Седьмой", -- подивился отец
Кевин и машинально припомнил: "-- Го-гу-га! -- закричал Савка Буцис, --
извини меня, Бенчик, я опоздал..."

-- Дай мне, Сдох! -- срывающимся фальцетом завопил мужичок, размахивая
огромными вилами. Он был явно не в себе. Атаман, кажется, несколько даже
испугался такого порыва. Во всяком случае, он проворно обхватил психопата за
пояс и ошарашено грохнул:

-- Остынь, Убивец! Не бери грех на душу...

Но маленький Убивец был, по-видимому, невменяем. На губах его
показалась пена, он с нечеловеческой энергией стал выдираться из рук
главаря, не переставая при этом визжать:

-- Ы-ы! У-убью... Щас как у-убью!! Этого щас как у-убью!!!

"М-да, -- подумал отец Кевин. -- Пропала моя личина. Прийдется
объяснять ребятушкам, почему это об меня вилы ломаются...". Впрочем, была
тут, конечно же, и приятная сторона процесса. Всегда приятно растолковать
Нехорошим Дядям, что они недостаточно нехороши для данного конкретного
случая. Однако следовало это сделать так, чтобы происшествие хотя бы
поработало на легенду. "Приступим, господа, -- процедил д'Артаньян, широко
улыбаясь ухмылкой Остапа Бендера..."

-- Стойте, несчастные! На колени и молитесь, ибо преисполнилась чаша
терпения Небес!

-- Во шпарит! -- восхищенно заметил один бандюга вполголоса, -- Прям те
как с амвона...

Воцарилась изумленная тишина. Даже ненормальный Убивец перестал
подвывать и прислушался. По широченной роже Сдоха волной разливалось
умиление. Он всем своим видом как бы говорил: " -- Давай-давай, папашка,
потрепись-ка малехо... покуда даю!" И отец Кевин постарался его не
разочаровать:

-- Покайтесь, грешники, ибо мне доверил Господь наш прервать ваши
зловонные жизни...

-- Ну, будет, -- резко оборвал старшой. Видимо, словечко "зловонные"
лежало слишком близко к настоящему положению вещей.

-- Побаловались, и хватит. Гони монету, дед, не то, вишь -- не удержу
молодца...

Заплеванный молодец снова начал всхрапывать. Слышно было, как один
разбойник вполголоса поясняет другому:

-- Он тожа маненько свихнутый, видать, навроде Убивца, только на
Боге...

Отец Кевин замолчал и потащил из ножен меч. Громилы широко заулыбались,
словно танкисты, увидавшие противника с водяным пистолетом наперевес.

-- Поосторожней с железякой-то, дедунюшка,-- удивительно добрым,
приторным каким-то голосом заговорил Сдох, доставая из-за пояса свой
гладиус. -- Поранишься еще ненароком. Хотя тебе так и так помирать время...

-- Зрите погибель вашу! -- заорал в ответ отец Кевин и щелкнул
переключателем...

* * *

Грешно злорадствовать над темными людьми, однако картина потешила
самолюбие священника. Пятеро из семи мужиков как стояли, так и рухнули в
дорожную грязь на колени, спрятав глаза от нестерпимого сияния, главарь
застыл, судорожно сжав в ручищах астматически хрипящего Убивца, который,
кажется, только по этой причине не смог прореагировать должным образом. Отец
Кевин еще раз взмахнул светящейся полосой, оставляя на земле широкую
оплавленную борозду, и выключил излучатель. Снова он держал в руке не оружие
архангела, а просто меч.

-- Так-то, дети мои, -- проворчал он тоном ниже, -- Сказано --
покайтесь, значит, покайтесь. А вы в драку лезете...

Волосатый главарь решил-таки тоже упасть на колени. При этом он
выпустил полузадушенного психа, который не преминул мешком свалиться рядом.
Видимо, сообразительный Сдох понял каким-то шестым чувством, что убивать его
пока не собираются, и решился подать голос:

-- Чудо! -- загремел он трубным басом, от которого задрожали деревья и
разнеслось по лесу гулкое эхо:

-- У-удо, у-удо!!!

-- На колени, богохульники! -- продолжал он с энтузиазмом, хотя все,
кроме несчастного Убивца, и без того уже стояли коленопреклоненными.

-- Помолимся за святого, явившегося нам в этой глуши, чтобы наставить
на путь истинный!

Со стороны разбойников послышалось согласное бормотание.

-- Я так понимаю, конфликт исчерпан? -- хладнокровно поинтересовался
монах, надеясь, что его сейчас не попросят на месте исцелить сумасшедшего.
Однако этого не случилось. Неграмотные мужички не поняли ни слова и поэтому
уверовали в чудо еще больше. "Однако, пора заканчивать представление и
убираться", -- решил отец Кевин и напыщенно произнес:

-- А теперь встаньте, слуги Господни, и идите, не останавливаясь, до
ближайшего монастыря, где святые братья помогут вам замолить ваши
прегрешения. Ступайте же с Богом!

C этими словами он взмахнул рукой в благословляющем жесте, поправил на
голове капюшон и повернулся, чтобы покинуть теплую компанию новообращенных.
Не тут-то было.

За спиной у отца Кевина стоял закованный сверху донизу в броню боевой
конь. На его широченной, как палуба, спине восседал не менее грозного вида
рыцарь в латном доспехе, на голове его был шлем с опущенным забралом и
развевающемся сзади плюмажем, в правой руке он держал длинное, в два метра,
копье. Наконечник копья был недвусмысленно нацелен на главаря шайки. Как
этакой громадине удалось подобраться незаметно, оставалось совершенно
неясно.

-- Что здесь происходит? -- послышался глухой голос из-под забрала.

-- Э-э... А чего Вы, собственно, ожидали? -- растерянно вопросил
священник, пытаясь собраться с мыслями.

-- Всего, -- исчерпывающе ответил рыцарь и продолжил:

-- Эти негодяи намеревались причинить Вам зло, святой отец? Судя по их
виду, они разбойники...

Не успел отец Кевин придумать, что же ему следует в данной ситуации
ответить, как резво вмешался почуявший жареное Сдох:

-- Зло? Да Господь с Вами, ваша милость, какое же зло? Это ж святой, он
сам кому хочешь... э-э, я хотел сказать, разве ж можно на ангела Господня
руку поднимать! Да ни в жисть! -- и он с мольбой поглядел на старика.

-- Святой? -- с сомнением пробормотал рыцарь.

-- Ага! -- воодушевленно подтвердил бандит, -- натуральный, ей-Богу.

Отец Кевин счел разумным скромно промолчать. А Сдох уже стоял на ногах,
размахивая лапищами, как какая-нибудь ожившая коряга:

-- И меч у него сияющий, ажно глазам больно, и речи говорит вроде
непонятные, а все одно, как душу переворачивает, и Убив... это... ну,
Гергеля исцелил... Святой и есть, -- убежденно закончил он свою речь, а
толпа за его спиною заворчала нечто в поддержку. Убивец-Гергель с ненавистью
воззрился на монаха, словно тот его и впрямь пытался лечить.

-- Меч? -- с еще более возросшим сомнением спросил воин. Киборг решил,
что пора бы и ему пару слов произнести:

-- Прошу прощения, а с кем имею честь?

-- У Рыцарей Серебряного Круга нет имен, -- машинально ответил рыцарь.
-- Я услышал крик и поспешил сюда, -- продолжил он, думая о чем-то своем. --
Так говоришь, меч? -- снова спросил он у Сдоха, но прежде, чем тот ответил,
отец Кевин вынул меч. Сдох проглотил все, что собирался поведать, и опасливо
попятился. Реакция рыцаря была, на взгляд Наблюдателя, еще более
неадекватной: его конь одним прыжком очутился рядом с монахом, а копье
уперлось в сутану.

-- Не двигаться, дьяволово отродье, -- негромко, но властно отчеканил
голос из-под забрала, словно танковые гусеницы лязгнули.

-- Эй, сударь, -- осмелился подать голос Сдох, -- негоже так со
святым-то угодником...