невольно, очень умен, несмотря на мускулы и зверский вид. Непривычно это,
словно бы боевой конь стал играть на лютне, ведь Создатель в могучее тело
вложил мозги, предназначенные для слабого и робкого. А Тайные умеют
находить ценные мозги, в каком бы теле они ни прятались. Находить и
ставить себе на службу.
любой беды. Под плащами калик либо лазутчики, либо беглые, а то
сумасшедшие или пророки. Даже боги, говорят, когда-то бродили по дорогам,
прикидываясь каликами. С меднолобыми проще, хотя и среди них бывают очень
непростые... Разве мы сами не побывали в их шкуре, когда сил было больше,
а ума кот наплакал? Всех в молодости влечет блеск меча и воинские подвиги.
Но мне совсем не нравится, что эти двое вместе. Обычно меднолобые держатся
себе подобных, а калики бродят толпами среди таких же оборванцев.
с которым есть общие секреты. Уже спокойнее допили вино, редкое даже в
Элладе, непостижимо, как местные купцы привозят из дальних стран, да еще
столько, поднялись.
Даже роднее, ибо кровные братья могут и кинжал всадить в момент объятий, а
братья по Идее стоят друг за друга по-настоящему.
еще позже, чем в эти росские головы. Пока что даже конунги относятся к
Христу с пренебрежением, так как он не из рода богов. А безродному, да еще
бастарду, в моих землях утвердиться трудно, даже богу... А о том, что он
иудей, вообще стараемся не упоминать. Словом, мы этих двоих остановим.
Если они действительно идут в Британию.
догонят их раньше.
неуловимым были похожи, хотя, на взгляд корчмаря, тайком наблюдавшего за
ними, трудно было найти более разных людей. Но что такое разница в росте,
цвете волос и кожи, когда тело человека всего лишь ножны для блистающего
меча? А блистающие мечи этих двух выкованы в одной кузнице и служат одному
хозяину.
гордый северянин не стал бы служить, как и не менее гордый степняк. Но
есть способ подчинить и самых умных, отважных и независимых. Если призвать
служить не человеку, а Идее! Самой великой и самой благородной.
до того как подорожный вышел к костру, Томас мысленным взором увидел или
нарисовал молодого усталого человека, бедного и невооруженного, иначе бы
сам побаивался, обутого в берестяные лапти, поношенные. Олег даже запах
уловил: подорожный давно не мылся, потом несет как от коня, но все равно
идет с той стороны -- явно даже не охотник, те в любом случае свой запах
прячут, как собаки кости.
кто ждет подвоха, еще чтобы и скользнул в темноту, проверил, не прячется
ли там еще кто.
вроде бы с какой-то надеждой. Руки, которые вытянул к огню, были жилистые,
видавшие разную работу. Спохватившись, вытащил из заплечной сумы ковригу
хлеба, разломил на части, протянул.
так, будто голодала всю свою некороткую жизнь. Олег же снова ощутил
горечь: вот уже русич побаивается помянуть своих древних богов. Но и
нового бога называть не хочет или боится.
стесняйся.
истоптал, вторую неделю ищу... Ежели лютый зверь разорвал, то хоть
косточки собрать. Негоже... А ежели еще жива, то принесу, выхожу. Сам
травы пособираю, все, что надобно, сделаю.
Нет чтобы другую найти, здоровую да румяную, сам-то пригож, но готов и
калеку всю жизнь выхаживать. Для него она всегда останется молодой и
красивой...
поляна, можно все лето грибы собирать, скот пасти... Но раз за лето, а в
прошлом году стряслось дважды, поляна становится гиблой. Кто ни ступит на
нее, сразу как тесто расползается, сквозь землю уходит.
сопел, сунул чашу с медовухой. Парень взял не глядя, хлебнул, закашлялся,
только тогда сообразил, что у него в руке.
придет вера Христова... Знаю, пришла, но еще и укрепится, И сметет всю
нечисть, истребит колдунов. Не останется этих гиблых мест. Мир будет чист.
незнаемые ране. Ладно, завтра рано вставать, вот уже заря занимается...
заполучив Крижану, из дому больше не ногой!
наблюдавшие за пиром кикиморы, лешие, корчевники, чугайстыри, мавки,
исчезники. Лохматые, нечесаные, порой вовсе похожие на гигантские еловые
шишки, раскоряченные пни или комья омелы. Странная жизнь, когда-то
занимавшая всю землю, теперь исчезает, дичает, а человек теснит и
истребляет ее вместе со зверьем, болотами, завалами...
интересом. Придет истинная вера, и здесь тоже заблещет свет Христова
учения. А пока пусть покувыркаются напоследок. Не ему руки марать.
тоскливо. Рыцарь прав: пройдут, сметут и сотрут, начертают свои письмена.
Правда, когда сами научатся. Сейчас даже короли на Севере -- неграмотные,
суеверные. Но будущее за ними, потому что они живут жадно и яростно, свое
доказывают с пеной у рта, готовы защищать с мечом в руке, класть свои и
чужие жизни. Это они подняли полмира на освобождение гроба своего пророка.
Какие войска двинулись на Восток! Впервые, сколько Олег помнил, война
началась не для того, чтобы захватить чужие земли, ограбить, набрать
пленных для продажи в рабство, а девок на потехи, а чтобы освободить
святую вещь от поругания... Понятно, что будут грабить и насиловать,
старые привычки уходят тяжко, но уже стыдятся, скрывают даже те, кто шел
только для грабежа... А это уже много.
люду, в таких делах даже короли -- простой народ, но ни к чему не
стремятся, ничего не жаждут. Живут как жили их прадеды, не замечают, что
сам мир уже другой На месте лесов возникает степь, та превращается в
пески, а через тысячи лет пески могут ссыпать в провал, ущелье, а оттуда
выплеснуться целым морем и затопить все окрест. В новом мире -- новые
люди!
эти титаны, сотворенные Родом? Первые, явившиеся на землю? Уходят даже
бессмертные. Ведьма, при всем знании, не понимает, что из--за плеча этого
молодого рыцаря на нее обрекающе смотрит будущее. Невежественного, полного
суеверий и предрассудков, нелепого с его суждениями... Но рыцарь несет
жизнь в застойное болото, в которое опять начал превращаться белый свет.
была на мешке с чашей. Спать на чаше не очень удобно, зато не скрадут.
Спит чутко, сразу ухватится за меч, ежели дернут за мешок. Успокоенный,
подремал еще, с трудом заставил себя открыть глаза.
строгим и торжественным. Томас благоговейно замер: в такие минуты сэр
калика походил на пророков. Но не тех, какими их все чаще рисуют, а какими
они были на самом деле -- могучими, полными сил, ибо сильный дух выживет
только в сильном теле. Правда, так говорят еретики, но еретики тоже
христиане, только другие.
что-то колдовала над горшком подозрительного вида. Скатерть была на месте,
объедки выглядывали из-под кустов, помятых и потоптанных, а на скатерке
по-прежнему лежал жареный поросенок с яблоком во рту, пахло гречневой
кашей.
на полные кувшины, предложил внезапно:
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Корнев Павел
Посняков Андрей
Перумов Ник
Шилова Юлия