бутылке, и думаю: куда зимой водяница из фонтана девается? Очень уж меня вопрос
такой волновал, когда я еще в институте учился и с лекций бегал пиво во дворах
пить, под "молитву об отроке неудобоучащемся". Потом забылось как-то, а сейчас
вот опять приспичило.
Родионовичем, чтоб жизнь малиной не казалась, а мы все - Ритка да Ритка),
который сейчас в жориках, старший сержант патруля, - тот, помню, любил к
работягам из горводтреста цепляться, когда они фонтан ремонтировать приходили.
Он цеплялся, а они его посылали. Я давно заметил - Техники, особенно
дипломированные, если по долгу службы с Теми напрямую работают, а не просто
так, по схеме "моление - воздаяние", очень не любят об этом деле лясы точить.
"Они, мол, Те, а мы - Эти". И все. Вали, парень, отсюда, а то по шее
схлопочешь.
кухне перед самым его отъездом в Штаты, коньяк "Ахтамар" лимоном заедали, а я
его спрашивал: "Пап, а до Большой Игрушечной - были Те или нет?" Отец морщился,
глядел в рюмку, цедру лимонную без сахара жевал... "А шут их знает", - отвечал.
"Ну ты же должен помнить!" - "Должен. Должен, Алик... А вот не помню. Кажется,
были, только мы еще не понимали, что они - Те. Нам, людям, все лишь бы свалить
на кого... Вот и валили - на барабашек, на полтергейсты, на пришельцев, на
маньяков, в конце концов! Ты знаешь, Алик, незадолго до Большой Игрушечной - ты
тогда совсем пацаном был - паром "Эстония" затонул. Странно как-то затонул: еще
все по телевизору удивлялись, что огромное плавсредство, тыщи человек народа,
спассистемы мирового уровня - и даже пискнуть не успели! Никто, по-моему, не
спасся... Потом чуть ли не полпарома в двадцати километрах от места гибели
нашли, будто рванул кто-то "Эстонию" со зла! Тоже после свалили на погоду и
невыясненные обстоятельства... Давай лучше еще по одной тяпнем, а?.. Ты только
к маме на могилку захаживай, не забывай..."
Ладыженского.
Авраамовича, потому что Авраамович и потому что в тринадцать лет право голоса
куцее... Глядишь, и мне за океаном прилепиться удалось бы? Мыл бы сейчас посуду
в детройтских кафешках или куковал на вашем островке близ южнокаролинского
побережья, пил бы виски да акул считал, и знать не знал козла-редактора, и не
снились бы мне по ночам пасквили в "Независимой газете" - дескать, автор
небезызвестного "Быка в Лабиринте" вознамерился выехать одновременно на
"умняке" и дешевой забойности, а поскольку в одну телегу впрячь не можно,
особенно учитывая, что истинный талант по гроб жизни обязан быть голодным и
остервенелым...
мальчишкой я мерил свой рост, Вырос, и вот - от ворот поворот.
родимую. Шагов через двадцать ноги у меня поехали в разные стороны, я чудом
извернулся, спасая бутылки - и краем глаза увидел у фонтана босую девушку в
легком платьице, глядящую мне вслед с каким-то неприятным сочувствием. Снег
падал на золотистые волосы, на хрупкие, почти детские плечи, превращая Ту в
стройного снеговика, я невольно передернулся, глядя на это незамерзающее чудо,
а потом водяница шагнула в фонтан и исчезла, а я вздрогнул и побежал к
Ерпалычу.
работает! Вот ведь как...
скособочившись и тяжело дыша, а я суетился вокруг журнального столика с
исцарапанной инкрустацией, раскладывая на этом антиквариате нарезанное
ломтиками сало и бутерброды с рыбой-шпротой. Или с рыбом-шпротом; кому как
больше нравится. Закуску я принес с собой из дому - спохватился-таки по дороге
- и правильно сделал, потому что Ерпалыч явно питался воздухом. Рюмки у него
были свои, но все разные, так что я подбирал их по размеру, а эстетику пришлось
отодвинуть в сторону. После я разлил перцовый бальзам, плеснул немного на порог
- квартирнику...
от швейной машинки магнитофону (катушечный "Садко", динозавр вымерший!) и
запустил, мягко выражаясь, музыку.
муз. В магнитофонных динамиках звенело, топало, через неправильные промежутки
времени раздавался лязг и молодецкие выкрики; я машинально проглотил перцовку,
даже не заметив вкуса, и уставился на счастливого Ерпалыча, цедящего свою
порцию мелкими глоточками (что само по себе было ненормально).
радостно захлопал старческими белесыми ресницами. - Группа такая. Да вы не
волнуйтесь, к ним быстро привыкаешь...
Алик! Вы мне лучше вот что скажите...
Ерпалыч уже налил по второй и удрал из комнаты. Вернулся он с потрепанной
книжкой в руках, в которой я с удивлением узнал своего собственного "Быка в
Лабиринте".
замыслившего расколоть еретика на "сознанку", - вы сами додумались вести
рассказ от имени Минотавра? От первого лица?
видел - вот оно и отложилось. Борхесы там всякие, Олдя, Бушков с
Валентиновым... хрена теперь вспомнишь!
"Куретов" не расслышал. - Давайте выпьем за ваш талант.
присоединяться. А после третьей гляжу: или "Куреты" вроде тише стали, или я и
впрямь к ним привыкать начал, только сидим мы хорошо, рыбу-шпроту кушаем, и я
Ерпалычу рассказываю, как "Быка" писал, как по ночам в зеркало глядел, боялся,
что рога Минотавровы прорастают, а потом рога проросли-таки, бросила меня
Натали к свиньям хреновым, и я Миньку-бедолагу за неделю убил, то есть не я,
конечно, а Тезей, только Тезей у меня такой сукой вышел, что самому противно, а
читатели и не заметили, что Тезей - сука, и Ариадну он сам бросил, нечего на
Диониса валить, и пора по четвертой или по пятой, не помню уже...
спрашивает:
исправно, молюсь по графику, службы все в квартире работают, оберег-манок на
месте, раз в месяц заговорщика вызываю - подновлять... С кентаврами я вообще на
коротком колесе, маньяков давно Первач-псы повывели, спасибо им!.. Нет,
Ерпалыч, не боюсь.
забросил, брючина, обтрепанная, чуть ли не до колена задралась, голень
старческая, сухая, в пятнах каких-то синих...
- за компанию. Лучше скажите мне, Алик, что вы сейчас пишете?
зараза, но не потекло вроде - и пошел на кухню. Сковородка у Ерпалыча почему-то
в холодильнике стояла. Пустая, чистая и под самой морозилкой. Вынул я ее, на
плиту поставил, огонь зажег, яйца бью - и только на пятом яйце соображаю, что
плита-то у Ерпалыча четырехконфорочная, старого образца, без "алтарки"!
Интересно мне стало: что старик делает, когда у него, к примеру, труба потечет?
Шпагатом с наговоренным узелком перевязывает? Или к соседям идет? А может, на
обычной горелке жертву приносит? Одной ведь молитвой, как известно, дом не
ставится... да и шпагатик течь в лучшем случае неделю удержит. То-то у него
кухня такая обшарпанная, краны все текут, и форточка выбитая целлофаном
затянута.
житье-бытье жаловаться. Хорошо он слушать умел - я и сам не заметил, как от
старого "Быка..." с Тезеем-зоофилом к новому, свеженькому перескочил, к
заветным, м-мать их, "Легатам Печатей"! Терпеть ненавижу о недописанных вещах
под водку трепаться, особенно когда текст второй месяц виснет, да только язык
Корнев Павел
Максимов Альберт
Ильин Андрей
Перумов Ник
Березин Федор
Майер Стефани