двигался в почти полной темноте, и это подействовало на меня успокаивающе.
Правда, за это время находившийся впереди меня серповидный Махайра Кресс
отстал - видимо, желая поговорить с кем-то знакомым - и я помимо моей воли
оказался во главе процессии припозднившихся гостей.
Абу-Салим (Фархадовы, должно быть!), и даже сперва не они, а их Придатки,
несущие факела. Самый высокий из факельщиков с трудом доставал макушкой до
груди Придатка Чэна, но смазанные маслом обнаженные торсы малюток
лоснились, демонстрируя вполне достойный рельеф мышц, а коротенькие ножки
в невероятно широких шароварах семенили на удивление проворно.
вытягивались до потолка. Что ж я раньше-то не сообразил?!
выпячивающимся животикам Придатков, обнаружились не менее своеобразные
Блистающие - явно братья, поскольку на одного Придатка-недомерка
приходилось по два-три одинаковых Блистающих. Каждый Малый не превышал
полной длины моей рукояти - то есть был короче даже любого из
малочисленного клана Стилетов Кансаси - и напоминал два молодых месяца,
наложенных друг на друга рожками в разные стороны.
другая - остро заточена, и этот овал украшали четыре острия, торчавшие в
разные стороны. Даже на расстоянии в этих Блистающих, невзирая на их
положение Малых, чувствовался жесткий и независимый характер.
придержал Придатка Чэна, замедлив его шаг, потому что оказавшийся позади
Махайра Кресс чуть не ткнулся навершием в спину моего Придатка.
повторного столкновения. - Ну-ну, правильно делаешь... Я, когда к
Абу-Салимам в загородный дом впервые попал, чуть в обратную сторону от
любопытства не выгнулся! Есть на что посмотреть!..
Жнец из Высших левой ветви Омелы Кименской. Но на церемонию Посвящения,
как я понял, в дом Абу-Салимов приглашались вообще только Высшие, да и мое
родовое имя было не из коротких, так что вполне прилично было опустить
звонкие титулы, ограничившись прозвищами. Тем более что с веселым Махайрой
у меня сложились дружеские отношения чуть ли не со дня моего переезда в
Кабир.
старого иль-Рахша. Малые секирки-близнецы цзыу-юаньян-юэ.
Махайра-Жнец. - Я всегда считал, что только у вас в Мэйлане да еще в
предгорьях Хакаса такие имена дают!..
обязан всех знать?!
однажды перевел, уж не знаю, с какого тогда языка - так это не то
"север-юг", не то "запад-восток", или вообще "туда-сюда рогами наружу"...
серьезно или по обыкновению подшучивает надо мной. - А почему я их ни в
городе, ни на турнирах не встречал? Они что, Придатков своих стесняются,
что ли?
Между прочим, у твоего привратника Цзи целых два Придатка, и у каждого
рожа шире Гвениля, если того поперек брать... Цзи что, тоже их стесняется,
что со двора твоего не выходит? У каждого свои причины, Единорог, и нечего
в больное место рогом тыкать!
полагал, что о странностях Третьего Уса Дракона никто не знает. Ну разве
что я да эсток Заррахид, не считая Малых моего дома... Тупеешь, Единорог,
прямо на глазах! Забыл, что в Кабире белостенном всем все про всех
известно? Забыл... вот, значит, и напомнили!
коридора, и мы с разгону влетели в распахнувшуюся перед нами дверь...
влетели и невольно замерли на пороге.
времени росписью, был полон Блистающих. Стройные Нагинаты - алебарды
благородных семей Рюгоку и Катори - благосклонно беседовали с влиятельными
двойными секирами Лаброс и их спутником, тихим клевцом-двузубцем Гэ -
побочным отпрыском всем знакомого копья Со и древкового серпа Вейской
ветви Гоубан; чуть поодаль копейные семейства Энкос и Сарисса обступили
своего дальнего родича (такого дальнего, что уже почти не родича!) Лунного
великана Кван-до - обманчиво медлительный Кван был вдвое выше среднего
Придатка и тяжелее любого из Блистающих Кабира... На ступенях, ведущих к
возвышению для церемоний, вокруг изящной Велетской Карабеллы увивались
сразу трое поклонников: короткий упрямец Гладиус Петроний и парочка
заморских гостей - Черный Н'Гусу и Хепеш-но-Кем, оба двуручные, оба с
односторонней заточкой, только сабельный изгиб хитрого Н'Гусу имел
расширение-елмань в конце, а бронзовый Хепеш формой походил на ятаганы
фарр-ла-Кабир, но с неестественно длинной рукоятью. И дальше - Киличи,
Талвары, как всегда шумные Эспадоны, редкие в Кабире ножи-двойняшки Тао,
Шамшеры, Яри...
Катори, машу правой кистью недосягаемому для меня эспадону Гвенилю, клевец
Гэ о чем-то спрашивает, я что-то отвечаю, мимоходом игриво тронув
вспыхнувшую Карабеллу, а Гладиус объясняет возмущенному Н'Гусу, что на
Единорога обижаться глупо, и я подтверждаю - да, глупо... и чуть ли не
вплотную сталкиваюсь с моим новым знакомцем Маскином Седьмым из Харзы,
любителем неожиданных Бесед и двусмысленных замечаний - мне хорошо, я
весел и спокоен, и заботы мои понуро стоят на пороге, опасаясь зайти...
позабыть, выстроили своих низкорослых Придатков по краям церемониального
помоста, разошлась ковровая завеса - и мы увидели седобородого Придатка в
белой пуховой чалме и халате цвета индиго с золотыми розами, вышитыми по
плечам. На темных морщинистых руках Придатка возлежал самый древний ятаган
рода Абу-Салим, да и всей династии фарр-ла-Кабир - их высочество Фархад
иль-Рахш, простой тяжелый клинок без серебряных насечек, самоцветов или
трехцветных кистей.
мореной магнолии, покрытые черным лаком и схваченные пятью бронзовыми
скобами-накладками.
раззолоченном фоне. Было в его простоте что-то уверенно-неброское, словно
знал ятаган Фархад некую истину, неведомую нам, и в эту минуту я готов был
поверить, что иль-Рахш и впрямь пришел к нам из легенд, а не из
прилегающей к помосту комнаты...
- цвета дома фарр-ла-Кабир. Вокруг спешно были расставлены крылатые
курильницы желтого металла в форме сказочных чудовищ, из пасти которых
вился сизый дымок, а в глазницах кроваво мерцали рубины. В курениях,
наверное, содержались тайные примеси, потому что возившийся и пищавший в
колыбели новорожденный Придаток внезапно успокоился и замолчал.
потемневшую от времени, подобно рукам Фархадова Придатка - только время у
дерева и плоти было разное - и сам Придаток встал за подставкой, лицом к
собравшимся в зале, а затем высоко вознес над головой суровый ятаган по
имени Фархад иль-Рахш из рода Абу-Салим.
и скрестился с оказавшимся рядом Махайрой Крессом, а все Блистающие в этом
зале сделали то же самое; мы наполнили воздух свистом и звоном нашей
Беседы, пока ятаган Фархад медленно опускался на подставку из палисандра,
где ему суждено будет пролежать не менее восемнадцати лет - пока ребенок
не станет подростком, а потом - мужчиной. Способным поднять Фархада с его
ложа.
церемонию.
быстро наметил на его Придатке две точки поражения - правое колено и
ямочку между ключицами - после чего ушел в глухую защиту. На этот раз я
отдернулся даже раньше, чем следовало бы, но у меня до сих пор стояла в
памяти сцена утреннего кошмара, да и Махайра прекрасно знал, что на
турнирных скоростях он мне не соперник. А вот защищаться от вогнутого
Кресса, не прибегая к опережающим выпадам, было нелегко и весьма
интересно, особенно учитывая вертевшуюся рядом Нагинату Катори - так что
мне приходилось заодно отслеживать ее проносящееся мимо древко.
остановившись, я сообразил, в чем дело.
рассмеялись Блистающие.
фарр-ла-Кабир.