бояться будут.
думал, ребятки из Системы будут жалеть дерьмоедов, что ты спровадил в ад?
Они тебе спасибо скажут.
Ивана от переутомления. Система есть, и негуманоиды есть, и армады боевых
звездолетов есть, и резиденты их на Земле есть, а вот того света с
Пристанищем да прочей муры никогда не бьшо, нет и не будет! Верно я
говорю, ну ты, образина?
зарычал. Иннокентий Булыгин засопел, отвернулся.
а чего нету, никто преисподней своими глазами не видал, кроме Ивана,
который, может, и впрямь переутомился в бесконечных мытарствах. Но Кеша не
слушал негра, он для себя все давно решил: есть там что-то или нет, он
пойдет до конца, ему терять нечего, все одно через "барьерчики" сигать
придется, так уж лучше непопусту, не зазря, лучше так, чтоб должок свой
выплатить... России и безвинному люду. И пускай Бронкс не болтает, ему
есть чего терять, а Кеше нечего, сытый голодного не разумеет. Вообще Кеша
значительно скорее сошелся с Хуком Образиной и даже с АрманомЖофруа дёр
Крузербильд Дзухмантовским, в просторечии, Крузей. Но с владельцем
Дубль-Бига-4 у него не заладилось. Ежели потребуется с ним на смерть идти,
придется идти, но под дудку его плясать, нетушки, Кеша имел во всем свое
мнение.
он понаплел, есть, пускай! Но надо же чего-то делать, понимаешь, а Иван
сидит да помалкивает, я его вообще таким никогда не видал! Да ежели где
чего не так, он хватал капсулу, баки, разгонники, боеприпасов побольше - и
только его видали, таких шустрых поискать надо. Он-просто сдох, был да
весь вышел, он всех перебаломутил, сгоношил, а сам сник... нет у него
никакого плана, понял?! И нет у него уже воли, он растерялся, он лег на
лопатки еще до начала боя!
древний деревянный табурет. Сидел и играл желваками на небритых скулах.
Надо чего-то делать, понял?! Или разбегаться!
через потолочный люк в бункер свесился огромный, непомерный Гут Хлодрик.
Он недолго висел, спрыгнул вниз, заскрипел-захрустел своим вечно
полуисправным биопротезом, крякнул, насупился. И сказал:
беги! А то поздно будет.
тоже сел, показывая, что ему бежать некуда и незачем.
кожаного плаща и сноровисто поволок Говарда Буковски в угол, к
неработающему утилизатору Хару нравилась роль безродного пса, он
прямо-таки вжился в нее... ему так было сподручнее, спокойнее, все с ним
свыклись, чего еще надо! Допотопные клавиши он нажал своим унылым носом, а
вот на педаль надавил лапой - Крежень полетел вниз, в "погреб", в
зацементированный мешок без окон и дверей. Никто не знал, что с ним
делать, но и отправить на тот свет не решались.
сверкающего полускафа.
ослепительной Гренландии. Где еще можно торчать беглому каторжнику?!
думает...
демонтирована. Разоружение идет полным ходом. Это точные данные, - угрюмо
отчитался Дил Бронкс, и он уже не скалил свои большие зубы. - А в
Гренландии, небось, зима.
Нет, Дил, они, эти чужие, и выжидали того времени, когда мы все посходим с
ума.
Цаем мне бы хотелось потолковать.
не принес облегчения. Прямо там же, среди седых валунов Гуг ухватил
карлика за грудки и потребовал объяснений. Иван сидел в какой-то дикой и
нелепой прострации, будто его подменили. Да и Цай был другим, мрачным и
одновременно напуганным. Гуг перестал его трясти через две минуты, когда
по глазам понял, что вытрясти ничего не удастся - отпрыск императорской
фамилии в тридцать восьмом колене непричастен к беде, приключившейся с
Ливадией БэкфайерЛонг, его любимой и ненаглядной Ливочкой. Лишь один раз
Иван как-то непонятно встрепенулся и поглядел на Гута странным взглядом,
но тут же снова отключился, предоставив двоим беглым каторжникам право
выяснять отношения самим. Чуда не будет! Гуг это понял не сразу. Не надо
ждать, надеяться, надо просто жить. А придет срок, все само собою
образуется... и Лива откроет глаза, и позовет его, и не нужны им будут
посредники, никто не будет нужен, и это даже очень неплохо, что только они
с Иваном знают, где лежит несчастная. Только они! В конце концов Гуг
Хлодрик заявил карлику:
понимаешь, галлюцинации!" На что Цай покачал головой и прямо признался:
"Нет, Гуг, я тебе не примерещился, не криви душой. Все было на самом деле.
викинг отвернулся от собрата по гиргейской каторге. Теперь он не
сомневался, они все чокнутые, по ним по всем плачет психушка, не только по
одному Ивану. Но Гуг ни черта не боялся. Даже если сейчас, "на хвосте" у
Цая прилетят, приползут, приплывут сюда недруги, он будет их бить до
последнего заряда в сигмамете, а потом будет бить самим сигмаметом как
дубиной, а потом, когда дубина эта сломается или выпадет из рук, он будет
бить их кулаками и рвать зубами, они его смогут убить, растерзать, но
бояться себя они его не заставят.
им на пустующую скамью в углу.
Земляной Андрей
Шекли Роберт
Зыков Виталий
Гюго Виктор
Пехов Алексей
Перумов Ник