уст лже-Кубыкина.
Впрочем, у причала не оказалось весельной "семерки" Анфеда, значит, Анфед
ушел в море проверять поставки. А может к устью речки Глухой - ловить
лещей. Так Веснин и подумал. Пусть Анфеду повезет, подумал он, вспомнив
высказанные Анфедом тайные желания, пусть он вытащит крупного леща.
можно сойти, бормотал про себя Веснин. Тут скоро не просто голоса начнешь
слышать, тут скоро и видеть начнешь.
конечно, отдельно - оранжевая, особняком.
чтобы слуховая галлюцинация оставляла какие-то материальные следы?
структура текущего момента, как любил повторять Курт Воннегут. У него, у
Веснина, имеющийся в виду момент растянулся больше чем на неделю... Ну так
что теперь? Бегать по берегу? Сходить с ума? Орать глупости голосом
лже-Кубыкина?
свернул на тропу и вошел в подлесок. Прямо над дорогой, недели две назад
взрытой гусеницами вездехода, возвышалась огромная береза. Ее когда-то
белая кора растрескалась, почернела, печально и низко провисла гигантская
надломленная ветвь. Дорога, взрытая гусеницами, сохла под изнурительным
Солнцем, воздух дрожал, пронизанный электричеством, опутанный паутиной
душного томления, но в печальной этой надломленной ветви Веснин неожиданно
ощутил холодное дыхание близкой осени. Ей, осени, было плевать - мерзнут
деревья или задыхаются от духоты, она была уже где-то рядом, и это она, а
вовсе не душный жар, дохнула ранней желтизной на листву трепещущих осин и
почерневшей от времени березы. Ничто не могло остановить ее прихода.
душному лесу. Что он искал? Он сам не знал этого. Может просто хотел
устать, почувствовать настоящее физическое утомление.
Иному от нашего лживого опыта? Кто-то из исследователей, раздраженно
вспомнил он, оценил опыт человечества примерно в десять в двадцать третей
степени бит. Неплохая величина. Интересно, какой ее процент занимает
ложь?..
если и сегодня не разразится дождь, они тут сойдут с ума в душных
палатках.
опыта... В Веснине вдруг проснулся профессионал... Набив подсознание чужим
опытом, этот Иной появляется в своей Поднебесной и там, любуясь добычей,
распахивает перед ничего не подозревающими соплеменниками этот ящик
Пандоры, вываливает перед изумленными соплеменниками чужой бесполезный, а
то и попросту вредный мусор... Этим беднягам не позавидуешь... В самом
деле, как, можно ли использовать чужой опыт?.. По крайней мере, Веснин это
знал, люди такому пока что не научились.
разрисованный пятнами сухих лишайников.
воспользоваться... К тому же, чтобы приобрести настоящий опыт, надо самому
прожить свою жизнь... Да и тем, чем пользуешься, далеко не всегда
пользуешься сознательно...
потрескивали, дыбом вставали волосы, сердце отяжелело, трепыхалось тяжко,
испуганно, наполняя мозг нехорошей темной тревогой.
пышными кустами шиповника. Прямо за кустами простирался лужок.
почему-то поперек этого милого лужка от края до края желтая жухлая
узенькая полоска, будто по траве там огненным шнуром хлестнули...
тянуться такая же узкая жухлая полоска.
Приснилось или не приснилось, проверить все равно надо. Ведь видел что-то
такое Кубыкин, и ему, Веснину, голос тоже не приснился...
действительно превратится из объекта чудес в объект статистики...
русый, на плечах китель с шевронами. Настоящий, не придуманный капитан -
ходил над Атлантидой, глушил рыбу во всех гексафлегонах. Ну, понятно, и
ждали от капитана тайфунов и бурь, страстей нечеловеческих и пейзажей, а
он, паскудник, заломил крепкие руки и завыл: "Луч заката прощальный в
голубой тишине, пики горные грезят небывалыми снами..." С похмелья такого
не сочинишь!
его бутылки. Ну и дерьмо ты читаешь, сказал он капитану. Я думал, такое
сочиняют вокзальные проститутки, чтобы приставать, как они думают, к
интеллигентным людям.
горлышко.
возрасте... И насмешливо процитировал:
долинных не существует. Это тебе не луч заката прощальный. Это стихи про
одноклассницу Асю. Эти стихи написал какой-нибудь лопоухий школьник, но
лично тебе и такого не написать. Для тебя эта штука уж точно должна
звучать посильнее чем "Фауст" Гете.
семинариста. Веснин наслаждался. Он не любил графоманов. Этот неординарный
капитан сбивал его с толку.
капитану, - хочешь, я расскажу, как ты сочиняешь свои лучи прощальные?
из крепких сжимающих его рук.
нравятся такие маленькие аккуратные листки. - На семинаре он видел,
портфель капитана набит такими листками. - Тебя мучает что-то
неопределенное, опыт как ревматизм ломает душу, требует - поделись мною с
кем-нибудь! И ты, торопясь, жадно прикидываешь - у какого классика можно
спереть пару звучных рифм, и как эти рифмы можно использовать в
собственном жалком тексте. При этом ты понимаешь, что любой стихотворный
текст в твоем исполнении будет только жалок.
стишком, и тут, наконец, отчаявшись, уже ничего не понимая, ты плюешь на
свои стишки и начинаешь писать прозой, так, как и должен от природы
писать. - Здесь Веснин уже вступил на тропу опасных гипотез. - Ты
вспоминаешь, скажем, торию, эти ритуальные деревянные врата, похожие на
иероглиф, которые японцы ставят прямо в воде, или мыс, поросший флаговыми
деревьями, ты вспоминаешь, как эти мысы заходят друг за друга, будто
кулисы, и постепенно превращаются просто в голубизну... Ну, ты знаешь, как
это выглядит...
бутылки.
Тимофееву удалось сказать то, что он мучительно хотел сказать. С некоторой
даже завистью Веснин подумал: это ведь капитан, а не я, доходивший в Тихом
до острова Мальтуса, написал об одиноких островах, стоящих над океаном,
как черные базальтовые стаканы, это он, а не я написал о вечерней большой
воде, пахнущей ламинариями и бездной, это он, а не я описал переливы за