Чтение 5–й страницы книги ~Счастье по Колонду~

жители Альтамиры, не упоминалось ни разу только мое имя. Мне ничего не
пророчили, ничего не обещали. Почему?

Правда, никто и не мешал мне жить так, как я живу.

Теперь я каждый день ходил на мельницу старого Фернандо Кассаде. Я не
пытался больше уйти от патруля, ведь солдаты и офицер просто шли за мною,
никогда и ни в чем не препятствуя. Наверное, в их постоянном присутствии
был какой-то темный смысл, но (святая Мария!) я никак не мог его уловить.
Однажды я даже сказал устроившемуся выше по ручью под тенью пальмы
офицеру:

- Я прихожу сюда пить обандо.

- Нехорошее дело, - ответил тот убежденно.

- Наверное. Но я прихожу сюда пить обандо. Вы когда-нибудь пробовали
обандо?

- Конечно, - сказал офицер.

- А сейчас вы пьете обандо?

- Нет. Нехорошее дело, - опять убежденно ответил он.

- Наверное, вас интересует спорт?

- Да. Это полезное дело.

- Это так, но ведь оно возбуждает, лишает покоя. Ведь всегда
интересно знать, какая лошадь придет в гонке первой.

- Вы, наверное, не видели сегодняшней "Газетт", - с достоинством
заметил офицер. - Сегодня первой придет "Гроза". Она принадлежит Хесусу
Эли.

- Вот как? А какая лошадь будет второй?

Офицер перечислил всех лошадей по порядку достижения ими финиша. Я
расстроился:

- А как же с прелестью неожиданного?

- О чем вы? Не понимаю.

- Вот и хорошо, - вовремя спохватился я. - А зачем вы за мной ходите?
Ведь об этом ничего не говорится в "Газетт".

- Обандо, - поцокал языком офицер. - Есть нарушения. Это временные
меры.

Тем не менее патруль ходил за мной повсюду. Я привык к нему, как
постепенно начал привыкать в "вырхз спранди" и "хрьдо шлавцми", как
постепенно привык к "Газетт" и к телевизору, на экране которого не было
ничего, кроме пресловутого "Пожалуйста, соблюдайте спокойствие". Я
научился соблюдать спокойствие и мог часами сидеть перед мелко
подрагивающей картинкой. Я начал понимать, что свобода это вовсе не выбор.
Свобода - это когда у тебя нет выбора.

Ожидание, впрочем, оказалось слишком долгим. Я, видимо, перегорел. И
не почувствовал ничего необычного, когда однажды утром Маргет воскликнула:

- Кей, ты с нами!

Я взял "Газетт" из ее рук.

Бурхх молд... Шромп фулхзы... Шрхх жуулд... Ну да, высота солнца,
сообщения синоптиков, прогноз... Мне ничего не надо было объяснять. Я
понимал новую речь без каких-либо комментариев. Это действительно был
новый язык, но одновременно он был вечным. Я, кстати, ничуть не удивился,
найдя короткое сообщение о некоем Альписаро Посседе. В три часа дня, выпив
плохого обандо и скинув с себя всю одежду, этот Посседа появился перед
башнями Келлета, громко крича, что ему не нравятся эти исторические
строения. Он, видите ли, помнит, как французы сносили с лица земли такие
же башни, только они их называли Бастилией. После этого Альписаро Посседа
принес мотыгу и попытался разрушить башни Келлета. Это у него не
получилось, и он пал в неравной борьбе с вызванными кем-то из прохожих
полицейскими.

- Ты не там смотришь, - мягко объяснила Маргет. - Совсем не там.
Перелистни три страницы.

Я перелистнул. Думая, правда, об Альписаро Посседе. Интересно, что бы
он там кричал, не объясни я ему, что такое Бастилия?

- Ниже. Еще ниже.

"В три часа дня, - прочел я напечатанное мелким шрифтом сообщение. -
Кей Санчес, физик без работы, встретится с президентом Кристофером
Колондом".

Тут же был напечатан небольшой, но четкий портрет президента. Видимо,
чтобы я узнал его при встрече.

- Почему он решил, что эта встреча состоится?

Маргет взглянула на меня с испугом:

- Кей!

- Насилие... - пробормотал я.

Маргет возразила:

- Ты счастливчик... Увидишь Кристофера Колонда... Мы часами глядим на
окно его кабинета, а ты увидишь самого Кристофера Колонда...

- Ну уж нет! - не знаю, почему я был так разъярен. - Весь этот день я
проведу на мельнице старого Фернандо Кассаде. И не вздумай меня искать. На
этот раз я сам вывихну тебе ногу.

Маргет плакала.

Я не стал ее утешать. Мне нравилась живая Маргет, а не эта
самоорганизующаяся система. Как система она не вызывала во мне отклика. Я
вдруг понял, что все эти годы я жил рядом с ней ожиданием чуда. Ну,
знаете, нищий старик приходит на берег и находит горшок с золотом... А мне
пытаются подсунуть горшок с дерьмом. Все во мне восставало. Я не хотел
сидеть на ипподроме, зная, что первой придет "Гроза". Наверное, это
превосходная лошадь, но я не хотел на нее ставить. Мир не хочет меняться?
Пожалуйста. Пусть остается неизменным, при чем здесь я?

Короче, я не желал встречаться с Колондом.

С утра я ушел на старую мельницу. Мне что-то мешало. Я не сразу
понял, что. А-а-а! Меня не сопровождали патрульные. Они исчезли.
Испарились. Впервые за долгое время я был один. Это меня обрадовало. Я
решил весь день лежать в траве и смотреть на плывущие облака. "Газетт"
обещала облачную погоду.

К старой мельнице я шел кружным путем, не хотел, чтобы меня
перехватили где-нибудь по дороге. Я шел мимо башен Келлета по улицам,
знакомым с детства, и не узнавал их. Не было автомобилей, зато по обочинам
бродили козы. Они щипали листья с живых изгородей, и никто их не гнал.
Кое-где на скамеечках покуривали мужчины. Их лица были спокойны. Это были
лица людей, твердо уверенных в завтрашнем дне. Они просто покуривали, а
воздух на улицах Альтамиры был чист. Кто хотел, тот кивал мне, кто не
хотел, тот этого не делал. Я мог подойти к любому и с любым заговорить.
Скажем, о вчерашней погоде.

Я не торопился.

Шел по городу, рассматривая витрины. Кристофер Колонд ждет меня во
дворце, а я буду бродить по улицам, потом двинусь к мельнице. После трех.
Я шел, заглядывая во дворики брошенных домов - таких много на окраине
Альтамиры. Иногда заглядывал в лавки. Я спрашивал: у вас есть обандо? Мне
вежливо отвечали: нет, но готовы были дать чашку. Разумеется, не пустую. Я
спрашивал: можно ли найти обандо в соседней лавочке? Мне вежливо отвечали:
нет. И добавляли: почему бы вам не попробовать обандо у нас? Похоже,
национального напитка в Альтамире просто не существовало. Правда, он был
везде.

"Обандо - это нечто вроде электрона, - усмехнулся я про себя. - Он
есть и его нет". По уравнению Шредингера, электрон всегда как бы размазан,
размыт по пространству. Нельзя сказать определенно, где он находится в
настоящий момент и где окажется в следующий.

Кристофер Колонд тоже учился физике. Он не мог не знать уравнений
Шредингера. Меня подмывало позвонить по телефону и спросить: "Кристофер,
что ты думаешь об отсутствии обандо в стране?"

Боясь, что Маргет не сможет скрыть моего местопребывания, и меня все
же разыщут, я забрел в один из заброшенных двориков, каких много на старой
восточной окраине Альтамиры. "Здесь я и отлежусь до трех часов, - решил я
и спросил себя: - Шхрзыл змум?". И взглянул на часы. Было без четверти
три. Я радовался. Я не попал под власть Колонда и оставался самим собой.

Я нашел в глухой каменной стене калитку и потянул за медное, давно
позеленевшее кольцо.

Калитка открылась. Я увидел полуразрушенный бассейн - в нем, впрочем,
оставалась вода, - невысокий навес, криво наклонившуюся к забору пальму.

Под навесом, в тени, что-то звякнуло.

Я сделал шаг и рассмеялся.

Под навесом, удобно опустив босые ноги в бассейн, сидел человек. Он
был в тени, я плохо видел его лицо, но он, несомненно, уже принял первую
чашку обандо.

Увидев меня, он и мне протянул чашку.

Мне это понравилось. Ведь я ушел из-под власти Кристофера Колонда.

Я взглянул на часы и опять рассмеялся. Хрдин зръх! Три часа.
Кристофер Колонд вынужден отменить встречу.

Я так торопился, что, даже не скинув сандалии, сунул ноги в
отстоявшуюся за годы, прозрачную как стекло воду. Я выпил полную чашку
обандо. Изнутри меня обжег жар. Блаженно улыбнувшись, я поднял глаза на
приветливого незнакомца.

И застыл.

На меня смотрели знакомые насмешливые глаза. Передо мной сидел
президент Альтамиры..."

- Джек, - спросил я. - Кто-нибудь, кроме нас, прослушивал эту пленку?

- Конечно, нет, Эл.

- Что вы там такое испытали в этой Альтамире, а, Джек?

Берримен приложил палец к губам:

- Прослушай до конца, Эл.