считал, что я для них еще зелен. Согласитесь, одно дело - знать, а совсем
другое - сделать. Стена оказалась вязкой и обжигающе холодной. Оказавшись
снаружи, я через некоторое время обнаружил, что изрядно отморозил мочки
ушей и кончики пальцев на левой руке. Но это было потом. А сначала я
обрадовался... Или нет, обрадовался я тоже потом. Сначала я в ужасе
смотрел сквозь стену и видел Город. Вернее, то, чем он был на самом деле.
прежнем месте, а вроде ее и не было. Она была прозрачной и непрозрачной
одновременно. И Город вместе существовал и не существовал. Товары и лавки,
стрельбища и карусели... при желании я мог бы видеть и их, но их не было.
Совершенно жуткое зрелище. Лучники, улыбаясь, натягивали ничто и посылали
несуществующие стрелы в ничто. Кто-то жевал ничто, кто-то надевал ничто на
пальцы или шею, кто-то заботливо заворачивал свежекупленное ничто в
несуществующее. Лавки отсутствовали, они были нарисованы - кое-где на
стенах, красками, а кое-где торопливо нацарапаны прутиком на земле. И
люди... меня просто холод продрал: многие уже были полупрозрачны, от
некоторых еще виднелись лишь стертые очертания и тень. Так вот зачем
явился Город в наших краях. Не просто приманка, не просто ловушка. Он
высасывает силу у своих жертв. Так вот почему я чувствовал такую
невероятную усталость! Но они, эти люди, они ее не чувствуют. Город
пожирает их заживо. И в нем осталась моя жена. И Тенах. И лучница Халлис.
И если я вот прямо сейчас ничего не придумаю, я не увижу их никогда.
в несуществующей стене подошли двое. Я смотрел только на Город. Я заметил
их уже в Городе.
это эльфийское время. Я даже не сразу узнал их. А узнав, с воплем рванулся
сквозь стену обратно. Только не это! Боги, Мертвые мои Боги, только не
дети!
вынул из кармана монетку и небрежно бросил ее торговцу. Я хотел закричать:
"Тайон, не бери!"
дымил и не обугливался. Он корчился и исчезал постепенно, А потом исчез
совсем.
Словно поверхность воды, этой рябью подернулись лавки, товары, лица
торговцев. Они корежились, сминались, опадали. Больше всего это походило
на рожицу, нарисованную на надутом пузыре, который взяли и проткнули.
несуществующего. От их небрежного прикосновения прахом рассыпались лавки,
под их ногами исчезала мостовая. Они шли, такие веселые и спокойные, а я
стоял и смотрел, и с необыкновенным умиротворением думал, что я дурак.
показался большим, когда я метался в поисках выхода. И, когда Города не
стало, произошло нечто совсем уж необыкновенное. В полупризрачных людей
разом вернулась плоть. Мгновением позже ветер донес до нас далекий, почти
беззвучный хлопок, словно неловкий удар порвал детский мячик.
и Халлис. Даже недолгое прибывание в Городе истончило их пальцы и обвело
глаза темными кругами, но ничего худшего не случилось.
из-под опеки эльфов и последовали за нами. Я с умилением взирал на
Тенхаля, который придумал весь план побега, и на Тайона, сделавшего то,
что не догадался сделать: купить, и тут же, не воспользовавшись,
выбросить. Теперь, когда решение найдено, оно кажется таким очевидным.
догадался выбросить нож?
эльфийского кузнеца.
крупно заблуждаетесь: Тут-то все и началось. Ораву спасенных предстояло
накормить - и чем скорее, тем лучше. Недоставало еще, чтобы они померли от
голода, когда спасение уже приспело. К сожалению, это было очень и очень
возможно-теперь, когда Города нет, голод и усталость, неощутимые раньше,
могут прикончить их в два счета.
должен заметить, что стреляет он значительно хуже. Так что Тенаху мы
поручили разделку добычи, Ахатани готовила еду при посильной помощи тех,
кто еще мог подняться, а Тайон и Тенхаль били мелкого зверя, заявив, что
они мужчины, а значит, охотники. Мда. Отправившись в колдовской Город, мы
ожидали, что нам придется совершать невесть какие подвиги. Обошлось без
подвигов, наоборот, мы вляпались по самые уши. Зато нам пришлось
трудиться, не покладая рук. Мне частенько приходилось работать тяжело, но
никогда - так быстро. И все равно мы бы не управились, если бы не эльфы.
тихо, незаметно. По счастью, люди были слишком измучены, чтобы заметить
присутствие эльфа, не то могла бы возникнуть некрасивая перебранка, а то и
ссора. Эльфов теперь в наших краях не больно-то жалуют.
оделяет голодных мясом и мясным отваром. Капля в море! Эррон тоже смотрел.
Потом он подошел к Ахатани, коснулся указательным пальцем края котелка (я
невольно зажмурился), и пробормотал несколько эльфийских слов - таких
древних, что даже мне, прожившему бок о бок с эльфами не один год, они
были неизвестны и непонятны.
останавливайся.
сделать тебя богатым, и уж никоим образом не прибавит денег в кошельке -
эльфы такими делами не занимаются. Но покуда ты отмеряешь полотно,
черпаешь муку из ларя или наливаешь вино, они не кончатся, пока ты не
прекратишь делать то, что делал. Не до бесконечности, разумеется: самого
сильного заклятия хватает на сутки, а обычный срок его действия - от
восхода до заката. Но пока оно действует, знай работай. Главное - не
останавливаться. И еще важно, чтобы штука полотна, ларь с мукой или кувшин
вина были действительно последними в доме: если есть еще припасы, заклятие
не подействует. Котелок, из которого черпала Ахатани, был последним и уже
наполовину опустел, а мою добычу еще предстояло освежевать, разделять и
приготовить. Но теперь в этом уже не было нужды. Ахатани черпала и черпала
из котелка, валясь с ног от усталости, но не останавливалась. И до тех
пор, пока все не насытились, мясо и отвар в котелке не убывали, и
подкрепляли силы куда лучше обычной еды.
Тенахом и Халлис занялись другим делом. Надо было разобраться, кто из
каких краев, а ведь не все даже имя свое помнили. Мы помогали им вспомнить
до рассвета, и когда последний из спасенных, обрел, наконец, рассудок, я
едва не потерял от усталости свой. Делал я это не без задней мысли: мне
хотелось как можно скорее обнаружить столичных соглядатаев. Мы их нашли,
собрали вместе, и велели отправляться, откуда пришли, иначе хуже будет. На
мой взгляд, хуже некуда, но они поверили. Тайон и Тенхаль, бродившие где
попало, лишь бы не соваться Эррону на глаза, вскоре принесли мне довольно
странную находку.
это все, что осталось от Города. Больше мы тут ничего не нашли.
резчиком очень тщательно, одежда сшита на совесть, но лиц у кукол не было.
Даже глаза или рот не намечены. У одной из кукол был порван воротник.
Вглядевшись, я по одежде признал того доброжелателя, которого тряс за
шиворот у городской стены.
но отдыхать здесь, в этом жутком месте я не хотел. И никто не хотел.
Пошатываясь, держась руками за головы, мы двинулись в путь. Перед глазами
все плыло. Может, от усталости, а может, и нет. Во всяком случае, мы
прошли недельный путь за день. И не вздумайте спрашивать меня, как! Почем
я знаю? С нами был Эррон, а эльфы на такие штуки - мастера. И все тут.
и повседневная слаще меда, пьянее вина и сытнее хлеба, а к нашему
возвращению они расстарались по-праздничному. Но я был не в силах
разобрать - то ли мне снится, что я ем, то ли я засыпаю за едой. До сих
пор понятия не имею, что из этих яств я съел на самом деле, а что мне
приснилось. Проснулся я утром в своей постели, хотя и напрочь не помню,
как я туда попал.
собрались под раскидистым деревом, расположились в холодке и принялись
уплетать остатки вчерашнего пиршества. Чуть позже к нам присоединился
Фарх. Мы с удовольствием выслушали его рассказ о злоключениях Харрана,
которого заели-таки комары. Какое-то время он отлеживался на четвереньках,
покусанной задницей кверху, а когда смог толком распрямить закоченевшее
тело, убрался с глаз долой. Еще бы - после такого позора. Фарх радовался,
как ребенок. Я же понимал, что столица не простит нам ничего. Ни своих
людей, изгнанных нами обратно, ни Харранову задницу. Но думать об этом
сейчас мне не хотелось. Мирное, тихое утро, и надо им наслаждаться.
Подумать обо всяких пакостях всегда успею.
Василенко Иван
Пехов Алексей
Белоусов Валерий
Володихин Дмитрий
Лукьяненко Сергей
Влодавец Леонид