Мертвых испепелял ослушника на месте. Как все замечательно складывается.
приятных. Казалось бы, толпиться там некому. На самом деле от желающих нет
отбоя. Одни хотят встретить там кого-нибудь из умерших родственников,
другие - плюнуть бывшему врагу в призрачную морду. Десять лет назад было
моровое поветрие, распознали его не сразу - простуда, она и есть простуда
- и людей перемерло много, так туда лекарей понабежало столько - впору
подумать, что они один в живых остались. Хотелось бы знать, зачем? Можно
подумать, их кто-нибудь простит.
Невидимого Света, и там он беседует с Повелителем Мертвых лично. Но о
сущности их вопросов никто ничего не знает, дело это тайное, и даже имена
их в храмовую книгу не заносятся.
Новых Богов закрыли доступ в Дом Смерти почитателям прежних. Нечего им с
потусторонними силами советоваться. Вот и выходит по всему, что
пробиваться мне придется, как в осажденную крепость. Хотя крепость сейчас
взять, пожалуй, легче. Три дня назад, в ночь, когда горел наш дом,
регулярная армия после недолгого штурма почти без сопротивления взяла
последний оплот Прежних Богов - крепость Орхтану.
погладят их по головке Новые Боги за разговоры с наемником Прежних. Я все
еще оставался наемником. Мертвый воинский знак по-прежнему висел на
кожаном шнурке, но сегодня одежда не скрывала его. Ветер слизывал пот с
моей обнаженной груди, отбрасывал со лба ничем не закрепленные волосы. Ни
щита, ни шлема, ни кольчуги, ни даже рубашки. Когда воин-маг должен
принимать бой с теми, кто слабее его, он не имеет права прикрывать грудь и
голову чем-бы то ни было. Это закон. Иначе твое преимущество слишком
велико, и победа твоя становится бесчестьем, и любой воин-маг, и вообще
любой плюнет в твою сторону. Когда мы с Наставником улаживали деревенские
разборки, он неизменно был одет именно так, мне же приказывал надевать
кожаную куртку с нашитыми на нее кольцами. Послабление мне было дано, как
он выразился, "по малоумию и скудости мастерства; а также оттого, что
годами еще не вышел." Ученикам иногда разрешались подобные поблажки. Но
Учителя больше нет среди живых. Я больше не ученик. И я не мог заставить
себя одеть свою ученическую куртку. Мне было противно защищаться от них.
Их много, и они мерзавцы, но они не воины. Слава Богам, мертвым и живым,
они хотя бы вооружены. Не то пришлось бы мне переть на толпу жрецов с
голыми руками. В подобной схватке, как гласит кодекс, "да прикроет воина
его мастерство, и да не будет ему иного щита." Штаны, сапоги, пояс,
оружие, за плечами - сумки со всем, что может понадобиться, у пояса фляга
с водой. Больше ничего.
отводили глаза - одни от страха, другие от стыда. Впервые мне преградили
путь на длинной узкой аллее, ведущей к Дому Смерти.
набросились сразу, без предупреждения, размахивая мечами самого
неподходящего для них размера и веса. Одного я пнул в промежность, другого
треснул рукоятью меча по переносице. Потом пошел дальше.
миг-другой навстречу мне вышла целая толпа, и кое-кто в этой толпе даже не
умел управляться с оружием. Конечно, с любым из них я бы живо разобрался,
но их слишком много. И оттого, что большинство из них - бараны безмозглые,
легче не становиться. От опытного воина хоть знаешь, чего ждать, а новичок
опасен своей непредсказуемостью. Одна надежда, что те, кто умеет махать
мечом, полезут в первые ряды - удаль показать.
удается меня потеснить. Отступил, совсем немного, потом еще, потом
побежал. Когда мои шестеро растянулись в линию, я повернулся и прыгнул.
промеж глаз. Мне было по-прежнему противно убивать их; все равно, что
котят резать. Правда, котят уж очень много, и они могут меня оцарапать, но
все равно противно.
приготовились меня окружать. Вот и славно. Через толпу мне бы не
прорубиться, а круг я прорву. Я дал им окружить себя, а затем подкатился
под ноги и выбрался из круга. Нападающие со звоном сшиблись. Вышло не
очень удачно. Чей-то меч слегка задел меня, и из дырки на штанах
засочилась кровь. Погладил бы я этих котят против шерстки, да некогда. Я
ринулся к дверям, пока никто не успел преградить мне дорогу. За спиной я
услышал пение стрелы. Интересно, у кого ума хватило? Две стрелы вонзились
в подошвы моих сапог, третья в руку. Но я уже распахнул двери, вбежал и
захлопнул тяжелые створки за собой. Только тогда я позволил себе
отдышаться.
Вот рана в руке - это посерьезнее будет. Очень уж неудобно торчит стрела;
другой рукой мне ее не выдернуть, не расширив рану. В конце концов я
обломил стрелу, оставив в предплечье наконечник с частью ее древка. Либо
мне вскорости вынут стрелу другие руки, либо эта рана не будет иметь
значения. У мертвых раны не болят.
можно только вместе с подметкой, так что их я тоже обломил. Получилось
что-то вроде шпор. Собирайся я сейчас сесть верхом, они бы мне
пригодились.
жрецы выскочили наружу для расправы со мной? Плохо тогда мое дело. Если и
не заблужусь в здешних лабиринтах, то непременно наткнусь на что-нибудь
смертоносное: Дом Смерти как-никак, и оснащен он многими безобидными на
первый взгляд предметами. Возьму в руку что-нибудь неподходящее. Или съест
меня кто-нибудь. Почем я знаю.
очень стараясь ни к чему не прикасаться и ни обо что не спотыкаться.
Никакой надежды подобраться незаметно: проклятые шпоры клацают очень,
вовсю. Единственный расчет на скорость. Так и есть: меня услышали. Шаги
удаляются. Я прибавил ходу, и вскоре увидел того, кто убегал от меня.
Молоденький послушник в совсем еще новых фиолетовых одеждах. Он тоже
увидел меня и заметался, пытаясь удрать, но я догнал его, схватил за горло
и повалил. У бедняги чуть глаза не вылезли на лоб - не оттого, что я его
сильно сдавил, просто от страха. Я уперся ему коленом в грудь, продолжая
левой рукой держать его за глотку. Правой рукой я извлек нож и
выразительно поднял его повыше, чтоб лезвие поблестело как следует. Ни с
одним человеком, хоть сколько-нибудь понимающим, что такое драка, я бы в
жизни не сделал ничего подобного. Но этот худосочный заморыш никогда не
дрался. Запугать мне его удалось отлично.
глазам.
Если что, прирезать я тебя успею.
боялся, что он вдруг взбрыкнет, но по дороге нам мог встретиться еще
кто-нибудь. Пусть думает, что я взял заложника, и поостережется нападать.
ломают. Сомневаюсь, что у них хоть что-то выйдет.
так я его себе представлял. Когда думаешь об обиталище Смерти, поневоле
приходит на ум что-то зловещее. А на самом деле ничего подобного, все
очень буднично, обыкновенно. Пыльные коридоры, пустые закоулки, обманчиво
безопасные переходы... Никаких мрачных драпировок, леденящих кровь стенных
росписей, никакого торжественного убранства. Только гнетущая тишина.
паломники. Если мы ступим на эти плиты, мы умрем.
Зернистый и шершавый по краям, в середине коридора он был гладким, как
зеркало. Завершался коридор массивной каменной дверью без единого выступа.
Я еще раз внимательно посмотрел на послушника. Не врет ли? Да нет, стах на
его лице написан неподдельный.
его голосе звучало отчаянье.
пугать. И так напугал уже. Иди.
конце пути я его все-таки прирежу. Я ощутил легкие угрызения совести, но у
меня не было на них времени. Я ступил на серый гранит, невольно ожидая,
что он провалится подо мной. Но нет, все в порядке. Еще несколько шагов.
Ничего страшного. Я выругал себя за нерешительность и зашагал к дубовой
двери.
и ждала. Я ступил за порог и оказался в Зале Невидимого Света.
него стены? Если и были, увидеть их невозможно. Они растворялись, уходили
куда-то вдаль. Не во мрак, нет, просто в ничто. Но ни на миг не возникло у
меня ощущения, что я на открытом пространстве.
Березин Федор
Сертаков Виталий
Свержин Владимир
Майер Стефани
Каргалов Вадим
Суворов Виктор