тебя массивные тяжелые деревья. А перед лицом вдруг оказывается ласковая,
мягкая как пух земля...
потому что, когда он пришел в себя и с трудом поднялся на ноги, солнце еще
пробивалось сквозь плотные кроны и всюду был рассыпан причудливый узор
света и теней. Иван огляделся. Вокруг, взметнув в небо серые и коричневые
стволы, стояли незнакомые гиганты. В основном, лес был хвойный, только
кое-где взгляд натыкался на лиственные деревья. Под ними лежали ковры
прошлогодней листвы. Над головой вовсю распевали невидимые и неведомые
птицы.
цепляли за штаны, пусть меня сгибали в три погибели страхом, пусть
временами мне не давали носа высунуть из колючек! Все-таки я дошел!.. Жаль
только, что не так быстро, как мечталось...
ответ ударило многоголосое эхо, как будто за каждым деревом спряталось еще
по одному Ивану. Птицы с криками прошелестели в листве и исчезли.
нахожусь, подумал он. Совсем потерял ориентировку... Вот граница леса, вот
река, вот шоссе... Скорее всего, я нахожусь вот здесь, между рекой и
дорогой, потому что за рекой я оказаться не мог никак, а через шоссе,
кажется, тоже не перебирался. Кажется... Впрочем, ничего страшного не
произошло: если отправиться на юг, то рано или поздно доберешься или до
реки или до дороги, а там уж мимо цели не пройти. Только все это я буду
делать завтра. А сейчас завалюсь спать под ближайшей елью. Потому что
ходить ночью по лесу могут только идиоты или самоубийцы... А если честно,
то я просто устал, устал так, что даже есть не хочется... Но надо!
отделение, где лежали продукты, пошарил там. Съесть, что ли, луковицу с
хлебом?.. Глаза бы не глядели на питательную смесь!
от дерева отделилась странная тень, но ни схватить лежащий рядом лайтинг,
ни обернуться навстречу опасности не успел: удар по затылку сбил его с
ног, и он въехал носом в кучу опавших листьев. Кто-то тяжелый и сильный
навалился ему на спину и начал выворачивать руки. В плечах хрустнуло, и
мозг захлебнулся густой пустотой...
в классе ходили разговоры. Доподлинно было известно, что к нему ходят
Анна, Крис и Наташка. Возможно, ходил и еще кто-то, но об этом не знали.
Или не говорили.
Ивана радушно, заварил молока, открыл банку питательной смеси, отрезал уже
начинающего черстветь хлеба. Сели к столу.
рассказываю. Я хочу знать, как ты относишься к содержанию этих
рассказов... Только абсолютно честно!
рассказывал, выглядел великолепным. Чудесный город Хоуп-сити,
интернациональный город Мира, построенный людьми, съехавшимися со всей
планеты, и заселенный ими... Сотни, тысячи других городов, возникших
многими веками раньше Хоуп-сити, но не менее чудесных... Их названия,
звучащие как стихи... А всесильные машины, помогающие людям... А сами
люди, живущие чудесной и радостной жизнью... Все было прекрасно и
великолепно. И как все прекрасное и великолепное, походило на сказку.
Сказку удивительную, волшебную, абсолютно нереальную... В этом смысле Иван
и ответил Доктору.
какую-то книгу и, отодвинув в сторону еду, положил ее перед Иваном.
заполнивших альбом с первой до последней страницы. И на каждой фотографии
среди красивых зданий и машин, знакомых по библиотечным книгам,
присутствовал какой-то тип, одетый в белый костюм. Тип был красив, молод и
весел.
мужчиной в белом костюме стоял прапрапрадед. Его портрет Иван не раз видел
в маминой шкатулке. И мама всегда говорила, загибая пальцы: "Это твой
пра... пра... прадед!", А когда Иван спрашивал ее, кто он такой, этот
самый "пра-", мама, пожав плечами, отвечала: "От него произошли все мы...
Если бы не было его, не было бы и нас!"
Он заведовал связями с ООН... Теперь ты веришь?
на север отсюда. И если бы не было Черного Креста, можно было бы сходить и
посмотреть...
Земля существовала на самом деле. Что на небе было Солнце, а не теплая
лампа. И что в библиотечных книгах совсем не одни сказки, как утверждал
отец. И что сам Приют был когда-то построен руками совсем не сказочных
героев.
время Великой Зимы. При первом поколении поселенцев... Так мы тогда
договорились.
с ним тогда был согласен... Нас больше всего заботило психическое здоровье
Слепых.
простите... - Он помолчал. - А теперь шагай домой и постарайся никому не
рассказывать о том, что здесь видел. Впрочем, я знаю, что ты не болтлив.
за изучение системы очистки воды!
четверг Иван приходил к семи часам в его камеру, и начинался рассказ о
том, что когда-то было. И удивительное дело... Мир оказался не таким уж
чудесным, как представлялось поначалу. В нем было место злу и страху,
подлости и ненависти, равнодушию и лжи... Тем не менее мир становился в
рассказах Доктора все привлекательнее и привлекательнее. Он был словно
скелет, обрастающий мясом, и чем больше он обрастал, тем больше становился
похожим на реальность. Мир стал сниться Ивану по ночам. Он видел себя
живущим там, в этом мире, как в своем. И было там до странности интересно,
и приходилось совершать какие-то реальные, абсолютно непонятные поступки,
затягивающие в себя, как омут на реке. Утром, проснувшись, Иван, как ни
пытался, не мог припомнить, что это были за поступки, и вставал с чувством
такого сожаления, что порой хотелось выть от тоски. И становилось до слез
жалко себя, потому что не родился на полтора века раньше и будешь всю
жизнь прозябать под землей. Как крот...
существовать весь этот великолепный мир, если фундамент, на котором он
держался, оказался столь непрочным, шатким и страшным?.. Ведь держался-то
он на страхе, балансировал на нем, как на лезвии ножа, качаясь то в одну,
то в другую сторону.
красивую светлую сказку, а когда он вошел в нее, надавали по физиономии,
надавали жестоко, больно и обидно. Внутри все зудело и скреблось, хотелось
поговорить с кем-нибудь, поговорить немедленно, сейчас, чтобы стало легче,
чтобы выгнать из груди тяжесть, которая поселилась там и ни за что не
хотела уходить, и давила, и щемила, и резала... Но говорить со Слепыми
было бесполезно, а кроме Доктора оставался лишь Зрячий Мэт... К Мэту Иван
не пошел. Это уж совсем надо было чокнуться, чтобы пойти к Зрячему Мэту. А
потом настал следующий четверг, и Иван вдруг понял, что не может пойти и к