Чтение 5–й страницы книги ~Альбом идиота~

Черты бритоголового немного смягчились.

- Вы отвечаете, как подобает Человеку, мадонна не ошиблась. -
Торжественно поднял руку в красной замшевой перчатке с раструбом. - Даю
слово Экогалей: если вы повернете Круг, то я обвенчаю вас, чего бы мне это
ни стоило. - Он откупорил серебряный флакончик, сильно запахший цветами, и
налил в бокалы тягучую маслянистую жидкость зеленого цвета, в которой
мерцали искры. - Выпьем! Выпьем Эликсир Ночи! Единственный напиток вечно
странствующих!

Игнациус осушил свой бокал одним глотком и крепкий звездный вкус
обжег ему небо.

- А теперь поцелуйтесь, - сказал бритоголовый.

Аня прильнула к Игнациусу. Он ощутил сладкие от эликсира мягкие
горячие губы. - Мы теперь будем вместе, - шепнула она. Но в ту же секунду
дверь разлетелась в щепки, и ливень обнаженных шпаг пронзил воздух.
Комнату заполнили приземистые бочонкообразные жуки, будто панцирем,
облитые хитиновыми крыльями. Самый важный из них, с алмазной перевязью
поверх желтых члеников брюшка, прошипел, смыкая на подбородке множество
крючковатых жвал:

- Из-ме-на!

У милорда Экогаля поплыли на лоб квадратные брови.

- Гусмар, названный брат мой, - ласково сказал он Арлекину, жмущемуся
у стены. - Мы росли в одном доме и одна женщина воспитала нас.

Арлекин, торжествуя, сверкнул угольями из мохнатых ресниц.

- Эта женщина, милорд, давала вам сахарный хлеб, а мне - только
пощечины. Вы жили в замке, окруженный слугами, готовыми исполнить любой
ваш каприз, а я каждый день возвращался к себе в конуру, где скреблись
крысы и кашляла больная мать. Вы били меня во время игр, а я не смел
ответить вам тем же. - Он перевел дух и заключил с едкой иронией: - Мы и
теперь не равны, милорд: вы умрете, а я получу дворянство и орден Тьмы из
собственных рук Его Святейшества.

- Что ж, - хладнокровно сказал бритоголовый. - Значит, не осталось в
мире чести и благородства. Что ж. Прощайте, мадонна, храни вас бог, мы не
увидимся более... - Он поддернул перчатки и ободряюще кивнул Игнациусу. -
А вы, сударь, постарайтесь умереть достойно.

Цепкие лапы схватили их. Игнациус попытался освободиться, но его
будто спеленали. Как две птицы, мелькнули широкие рукава Аниного платья.

- Встретимся на Млечном пути, где цветут папоротники небытия!.. -
звучно крикнул милорд Экогаль, круша кулаками неповоротливые пластинчатые
черепа.

Вырваться из жестких объятий было нельзя. Игнациуса притащили в
громадный каменный зал, грубые своды которого терялись в темноте. Ржавый
свет факелов плясал по скалистым ребрам, и цепь шестируких стражников,
озаренная им, мрачно выставляла короткие пики. За бескрайним низким
столом, скрестив лапки перед чернильницами на зеленом сукне, окруженные
почтительными секретарями, сидели три жука, сплошь увешанные регалиями.
Средний, у которого ветвились жестяные рога на затылке, сразу же
приподнялся.

- Вы обманули нас! - скрипучим, как железо, канцелярским голосом
произнес он. - Вы тайком проникли в Ойкумену, чтобы разрушить механизм
часов. Жалкая попытка! Неужели вы хоть на секунду могли помыслить, что мы
оставим без внимания дочь Мариколя? Вы сочли нас глупыми и коварными. Но
мы не глупы и не коварны. Мы милосердны к друзьям нашим, мы щедро платим
тем, кто верой и правдой неутомимо служит великой цели, но врагов и
предателей мы караем беспощадно: память о них исчезает в темных водах
Овена.

Жук качнул своими рогами - приказывая.

Семеня короткими ножками, изогнув верхнюю часть тела, выползла из
темноты одутловатая щетинистая гусеница высотой в человеческий рост и
развернула перед белыми, будто незрячими, глазами свиток пергамента,
украшенного сургучной печатью на плетеном багровом шнурке. Игнациус с
удивлением узнал в ней Градусника - срезанная челюсть и редкие, липнущие
от одеколона волосы.

- Неусыпным наблюдением попечителей за дочерью Мариколя установлено,
- загнусавила гусеница, упершись носом в пергамент, - что во время
пребывания в человеческом мире, каковые пребывания были ей милостиво
разрешены членами Тайного Верховного Совета, дочь Мариколя допускала
нежелательные и вредные знакомства среди людей, каковые знакомства
превосходили степень обязательности, милостиво разрешенной ей членами
Тайного Верховного Совета, каковая дочь Мариколя скрытно сблизилась и
многажды беседовала на неизвестные темы с неким Игнациусом, пребывающим
здесь, каковой Игнациус по представлению Геральдической комиссии
происходит из проклятого рода Знающих, каковой род был милостиво запрещен
к проживанию в Ойкумене членами Тайного Верховного Совета и осужден на
вечное изгнание, каковое знакомство перешло в преступное расположение и
дружбу, нарушив тем самым закон о неприближении к дочери Мариколя, каковой
Игнациус вероломно обманул попечителей Тайного Верховного Совета и вступил
в злодейский заговор с вероотступником и отщепенцем милордом Экогалем,
каковой милорд Экогаль неоднократно возмущал граждан наших прискорбными
речами о двойственности мира и разделенности его на радости и печали,
каковая печаль в природе не существует, а каковая радость милостью членов
Тайного Верховного Совета и во веки веков пребывает только в Ойкумене,
каковой Игнациус по приглашению милорда Экогаля прибыл в Ойкумену с целью
смещения Звездного Круга и Трех Радиантов его, каковые незыблемы, в чем и
обличен полностью, неоспоримо и клятвенно подтверждено благонамеренными
гражданами в количестве трех, каковые пребывают в неизбывной радости...

- Ваше Святейшество, они обручены, - внятно сказал Арлекин, делая шаг
вперед.

Рогатый жук плюхнулся в кресло и задвигал всеми шипастыми ножками:
Вва... вва... вва... - в полной беспомощности. Чешуя из наград на его
груди забренчала. Другой судья, похожий на носорога, бугорчатый и
неуклюжий, резко подался к Арлекину, словно желая пронзить его костяным
бивнем, и прохрипел, надувая у рта ядовитые пузыри:

- Кто посмел?!

- Милорд Экогаль, - отчетливо сказал Арлекин и, сделав шаг назад,
пропал во мраке.

Трое судей уставились на Игнациуса бархатными непроницаемыми глазами.
Я не боюсь, чувствуя противный озноб, подумал он. И повторил очень громко:

- Я не боюсь!

Тотчас же из-за спины его, изящно перебрав сухими ногами, совершенно
бесшумно вынырнул громадный подтянутый крапчатый богомол и неуловимым для
глаз движением скрестил над головой метровые заточенные пилы. Беловатая
жидкость с шипением сочилась по ним.

Это был Стас.

Игнациус отшатнулся.

Тогда третий жук, с хитиновыми ушами, как у слона, махнул лапкой, и
гусеница опять торопливо загнусавила:

- Каковой Игнациус приговаривается ко всеобщему и окончательному
пожранию, каковое пожрание осуществится в полночь сего дня, при ясной
луне, каковая полночь будет объявлена праздником во время боя часов...
Каковой милорд Экогаль приговаривается ко всеобщему и окончательному
пожранию, каковое пожрание осуществится в полночь сего дня, при ясной
луне, каковая полночь будет объявлена праздником во время боя часов...
Каковая дочь Мариколя милостивым решением членов Тайного Верховного Совета
приговаривается к заключению на срок до боя часов, а затем - к замужеству,
каковое замужество определит милостивая воля членов Тайного Верховного
Совета...

Игнациуса тащили в гробовой темноте, которая остро пахла плесенью и
гниющим деревом, душный запах этот перемешивался с кислой вонью, исходящей
от стражников. Света не было совсем. Сыпалась сухая земля за шиворот.
Железными клыками лязгнула дверь. - Не туда, - сказал кто-то могучим
прокуренным басом. - Туда, туда, сегодня у них брачная ночь, - пискляво
объяснил другой. Надрываясь, заржали, зачмокали. Смертельно взвизгнул
засов. Игнациус обо что-то споткнулся. - Кто здесь? - быстро спросил он. -
Я, - жалобно ответила Аня. Осторожно притянула его к себе и обняла,
спрятав лицо на груди. - Мы погибли, милорд Экогаль схвачен, в полночь
тебя казнят. - Не плачь, мы выберемся, - сказал Игнациус. Она вдохнула
горячие легкие слезы. - Завтра я стану женой Фукеля. Бедная Ойкумена! -
Неужели ничего нельзя сделать? - целуя ее в висок, шепнул Игнациус. Аня
покачала головой. - Они завладели печатью Гнома, это власть над всеми
полнощными душами. - Глаза уже стали привыкать. Из окошка в толстой стене
пробивался фиолетовый тусклый луч. Камера была совсем крошечная. Вероятно
- мешок. Игнациус ощупают цементную кладку без единой щели, подергал
чугунные мощные прутья. Не выломать. Жизнь кончалась - в дурацкой
подземной тюрьме. Где-то далеко ударило тяжелым медным звоном. - У нас
есть еще целых шесть часов, - прислушиваясь, сказала Аня. Игнациус
опустился перед ней на корточки. - Зачем мы вместе? - Нужен ребенок, -
тихо сказала Аня. - Ребенок? - спросил Игнациус. - Я - дочь великого
короля, потом Фукель убьет меня и станет регентом. - Скотина, - сказал
Игнациус. Аня засмеялась - счастливо. - Подумаешь! Иди ко мне. Иди ко мне
и - будь, что будет! - У нее редко и сильно стучало сердце. На губах
сохранился тревожащий вкус эликсира. Непрерывно шуршало. Наверное, бегали
крысы в коридоре. Быстро и глухо звякнул какой-то металлический предмет у
дверей. Игнациус подхватил его - связка ключей! - Старый добрый Персифаль!
- радостно сказала Аня. С неожиданной силой надела ему что-то на мизинец.
- Если спасешься - вот кольцо Мариколя... Звездочет в Главной Башне...
Покажешь ему... Надо повернуть Звездный Круг... Поклянись мне! - Клянусь!
- сказал Игнациус. Осторожно приложил ухо к дверям. Все было спокойно. Он
вставил нужный ключ и дверь отошла.

- Помоги нам Овен, - отчаянно прошептала Аня.

Стены действительно были земляные, а с потолка свисали холодные голые