случай, если у Антона вдруг случится отложение солей. Впрочем, об этом я,
кажется, уже... Так вот, мне сейчас очень хочется пойти и немножко
поводить "Корабль".
сущности вашей работы, а о внешней форме, так сказать... Вот вы приходите
на работу. Обычные трудовые будни...
вы ложитесь на... И что же дальше?
вычислителя и ухожу.
другой день я только додумываю. А потом сгорает вычислитель.
утра.
глаза на лоб, и у всех одно на уме: вот сейчас все застопорится и надо
думать сначала.
конце концов заходишь в тупик и приходится развлекаться.
буерах?
здоровья?
универсальный транслятор. Универсальный транслятор должен уметь свертывать
разобщенные структуры.
изумительно водится "Корабль".
наверное, слушать музыку будет очень приятно.
ее знает. Мендельсона вы любите?
Мендельсона. Правда, его плохо слушать в "Корабле". Вы меня понимаете?
входил в стартовую зону над северным полюсом. На экране в фиолетовой
глубине возникли темные точки звездолетов, ожидающих старта. Антон крикнул
в дверь:
пользоваться безынерционной камерой.
перелета, и через тридцать минут, в течении которых "Корабль" плавал в
стратосфере вместе с двумя десятками других больших и малых звездолетов,
получил программу на переход, семь вариантов программы обратного пути и
разрешение на выход в подпространство. Тогда он попросил пассажиров
укрыться в камерах, вошел в камеру сам, произвел перекличку и дал
"Кораблю" команду на старт.
раскаленная волна, лицо и спина покрылись холодным потом. Антон осоловелым
взглядом следил за тем, как красная стрелка прыгает по шкале, отмечая
стремительно меняющуюся кривизну пространства. Двести риманов...
четыреста... восемьсот... тысяча шестьсот риманов на секунду...
Пространство вокруг "Корабля" скручивалось все туже. Антон знал, как это
выглядело со стороны. Четкий черный конус "Корабля" становится зыбким,
медленно тает, и вдруг исчезает совсем, а на его месте вспыхивает на
солнце огромное облако твердого воздуха. Температура на сто километров
вокруг резко падает на пять-десять градусов... Три тысячи риманов.
Огненная стрелка остановилась. Эпсилон-деритринитация закончилась и
"Корабль" перешел в состояние подпространства. С точки зрения земного
наблюдателя он был сейчас "размазан" на протяжении всех полутораста
парсеков от Солнца до ЕН 7031. Теперь предстоял обратный переход.
слишком близко к какой-нибудь тяготеющей массе, а может быть, даже внутри.
Правда, опасность эта является чисто теоретической. Вероятность ее гораздо
меньше, чем вероятность попасть точно в печную трубу Эрмитажа, вывалившись
над Ленинградом из стратоплана. Во всяком случае, ни то ни другое событие
не было зарегистрировано за всю историю человечества. Корабль Антона
благополучно выскочил в нормальное пространство на расстоянии двух
астрономических единиц от желтого карлика ЕН_7031.
в порядке. Он прошел вдоль пульта, скользнул взглядом по обзорному экрану,
потом выключил автоматику перехода. На пульте перед экраном по-прежнему
лежал букетик гвоздик. "Жалко", - пробормотал он. Он коснулся букетика
пальцем и цветы рассыпались в зеленоватую пыль. "Бедняги, - подумал Антон.
- Не выдержали. Да и кто выдержит?" Он вспомнил о пассажирах и спустился в
кают-кампанию.
люк в нижний этаж, где были кладовая, кухня-синтезатор, душ и прочее.
Антон оглядел стол, кресла, поправил крышку мусоропровода и направился в
каюту Вадима. Там он отодвинул заслонку камеры и Вадим вывалился на него.
Он был белый и мокрый, как мышь.
прилег.
Пойду, освобожу Саула, - сказал Антон.
куда-нибудь вдвоем, как ты начинаешь альтруировать. Постой, не уходи...
наверное, плохо. Это трудно представить, но он, я думаю, еще более хилый
межпланетник, чем ты.
не понимаешь, кто он?!
это заметил?
червя. Его зовут Бенни Дуров. Поговори о нем с тагорянами.
переношу в любых дозах, а вот на свежего человека ты иногда производишь
совершенно удручающее впечатление. Поменьше жеребячьего оптимизма и
побольше такта.
соскучишься. В кабине номер три он прежде всего откинул диван и только
тогда откатил заслонку, готовясь подхватить падающее тело. Вместо этого из
камеры повалил синий дым. Антон отпрянул.