Чтение 5–й страницы книги ~Искривленное пространство~

Сухов медленно подошел к столу, остановился в напряжении.

- Как все это понимать?

Женщина тихонько рассмеялась.

- Что понимать?

- Вы хотите сказать, что я знал ваш адрес, а вы просто сидели дома и
ждали меня, пока я натешусь с вашим Серафимом... Не так ли?

- Все случилось действительно не очень складно. Я прошу извинить
меня, но... - Женщина улыбнулась какой-то заученно-кроткой улыбкой. - Но
ко мне вы попали, разумеется, не совсем случайно. Но не нужно волноваться.
Никто из нас не сошел с ума. По крайней мере вы. Можете мне поверить, это
я вам гарантирую. Все в порядке, Антон. Можно мне вас называть просто
Антоном и на "ты"? Тебе плохо гулялось с Серафимом?

- Погуляли прекрасно, - процедил сквозь зубы Сухов, - но, может, вы
все-таки объясните, к чему этот спектакль?

- Это не спектакль. Надеюсь, что как врач и просто как умный
современный человек без лишних комплексов ты не только все быстро поймешь
и воспримешь, но и скажешь свое слово... Однако давай по порядку...
Чудесный день сегодня. Разве не так? Сегодня у тебя рано закончились
операции, ты торопился домой, и вдруг...

- Откуда вы знаете, где я работаю и когда закончил оперировать?

- Все это элементарно, Антон. Просто я читаю твои мысли. Но не
торопись с умозаключениями. Хочешь кофе?

- Благодарю, не хочу.

- Напрасно отказываешься.

Сухову захотелось встать и уйти. Но любопытство и необычность
ситуации заставляли сидеть.

- Почему напрасно?

- Кофе - напиток бодрости! - патетично воскликнула Гиата. - Разве не
так написано в кафе на Киевской площади?

- Не помню. Я очень редко бываю на Киевской площади.

- И очень редко пьешь кофе... - лукаво смотрела Гиата, и Антон Сухов
сразу почувствовал многозначительную иронию. Он любил кофе давно, и Гиата,
оказывается, и об этом догадывается. А может, даже знает?

- Да, я очень редко пью кофе... на Киевской площади.

- А кофе там чудесный.

- Может, прекратим имитацию непринужденной беседы?

- Почему? - она так прелестно, с таким естественным удивлением
улыбнулась, что у Сухова мурашки пробежали по спине. - А что тебя
интересует, Антон?

- Казалось бы, ты и сама должна знать не только время окончания
операций, но и круг моих интересов, - отчеканил Сухов каждое слово, тоже
переходя на "ты".

- Не преувеличивай моих возможностей. - Гиата блеснула рядами ровных
белых зубов. - Я могу многое. Могу читать твои мысли. Но это еще не все.
Далеко не все.

- Кто ты?

- Гиата Бнос.

- Я сейчас встану и пойду. Если я спросил о тебе, то совсем не для
того, чтобы услышать еще раз твою фамилию.

- А что же ты хотел услышать?

- Собственно говоря, ничего не хотел... Но если я оказался у тебя
дома, да еще таким странным образом, то, может, ты сама хотела что-то мне
сказать?

Гиата снова лукаво улыбнулась.

- Зачем так торопиться? Хочешь кофе?

- Да...

- Вот это уже лучше. Кофе - напиток бодрости. А торопиться никогда не
следует. К тому же у тебя такой прекрасный день сегодня. Легкий день.
Сегодня ты можешь отдыхать душой и телом... Послушай, почему ты такой
взвинченный?

Гиата говорила неторопливо, спокойно, доверительно.

- Чем ты испуган? Ведь ничего особенного не произошло... И тебе не
пристало смущаться в присутствии молодой... очень молодой женщины.

Сухов прикрыл веки.

- Разве мое состояние вызвано присутствием молодой женщины? Кстати,
почему ты подчеркиваешь, что "очень молодой" женщины?

- Ну... Галантного кавалера, как вижу, из тебя не получится, но не
отчаивайся. Не будем распространяться о наших годах. Ладно? Серафимчик! -
Дверь в комнату почти сразу же открылась. - Принеси нам кофе и немного
коньячку.

- Любите кофе с коньяком? - спросил Сухов.

- Люблю. Все люблю, что существует на этом свете. На то оно все и
существует. Не так ли?

- Все?

- Да. Именно все. Я рада, что ты как раз на этом слове заострил
внимание. Мне отрадно, что ты способен так тонко чувствовать.

В это время вошел Серафим с небольшим подносом в руках. Он лукаво
подмигнул Сухову, поставил поднос на стол.

- Завтра пойдем гулять? - Мальчик хитро смотрел на него. - Слышишь,
Сухов?

Антон промолчал, даже не глянул в его сторону.

- Молчание - знак согласия. Итак, до завтра. Хотя мы и сегодня еще
увидимся. Ведь ты не торопишься домой?

Серафим вышел, прикрыв за собой дверь.

- Милое создание! Не правда ли? - спросила Гиата, закинув рукой прядь
золотистых волос за спину.

- Да... У тебя интересный сын...

- Сын? - рассмеялась Гиата.

- Разве не сын?

- Сразу десять сынов, в нем одном... Прекрасный кофе. Молодец
Серафим. Он с каждым днем становится все умнее. Антон, а тебе не хотелось
бы иметь такого же умницу сына?

Сухову стало совсем плохо, он убедился, что находится в обществе
психически больного человека. Пока он смотрел с обреченным видом на
письменный стол, реторты и прочее, Гиата будто непроизвольным движением
поправила платье, оголив колени.

- Кажется, ты знаешь им цену, - довольно зло заметил Антон.

- Чему я знаю цену? - улыбнулась женщина.

- Цену своим коленям.

- По крайней мере, мне кажется, что они у меня вполне приличны. Разве
не так? Но почему мы начали говорить о моих коленях?

Сухов понял свой проигрыш: мог и не обратить внимания на это якобы
невольное движение. Но сработала врожденная непосредственность, которая
прежде никогда Антону не изменяла. Он успокоил себя, мол, все к лучшему,
главное - всегда оставаться самим собой.

- Послушай, Гиата, ты, должно быть, плохо читаешь мои мысли...

- Ошибаешься, Антон, именно таким я тебя и люблю.

Это "люблю" прозвучало для Сухова точно выстрел. Он решил немедленно
уйти, оставив эту психопатку со всеми ее ретортами, осциллографами,
серафимами... Но, сам не зная почему, он улыбнулся и спросил:

- Любовь с первого взгляда?

- Думаю, не следует считать мои взгляды, Антон. Мы можем сбиться со
счета.

- Ты опять имеешь в виду, что наша встреча не случайна?

- А разве в этом мире есть что-либо случайное? Буквально все от
чего-нибудь зависит, чему-то подчиняется. Законы природы: физики,
биологии, физиологии... Понимаешь?

- Яснее некуда.

- Вот и наша сегодняшняя встреча тоже кем-то запрограммирована.

- Тобой запрограммирована?

Гиата удовлетворенно улыбнулась, прищурившись. Сухов почувствовал,
что его охватывает неодолимое желание грубо отругать эту самодовольную, не
в своем уме красавицу...

- Антон! - вдруг окликнула его Гиата, и с ее лица мигом исчезла маска
приветливости. - Ты ведешь себя как мальчишка! Если тебе кажется, что я
легкомысленно болтаю с тобой, то ошибаешься. Я жду, когда же ты, наконец,
придешь в себя, успокоишься. Ты сидишь взвинченный, злой... Откровенно
говоря, я немного разочарована. Не вижу в твоем взгляде настоящего
интереса. Почему ты не пьешь кофе? - Последние слова прозвучали почти как
приказ.

Антон смотрел на Гиату с нескрываемым раздражением и неприязнью.

- А чем, по-твоему, я должен заинтересоваться? Причудами моего
появления здесь? Так поверь, я очень удивлен и заинтригован всем
сегодняшним, но если ты ждешь, что...

- Кофе остынет, - произнесла Гиата вновь кротко и миролюбиво. -
Хочешь, я включу музыку? Что ты любишь?

- Ничего.

- Тебе плохо со мной? - спросила Гиата тихо, с интимной грустью,
словно знакомы они уже много лет. - Хандришь... Ты не в духе. Я - причина
твоего раздражения, Антон? Ты только скажи, какою хочешь видеть меня, и я
стану такой... Скажи, что во мне тебе не нравится, и я постараюсь
исправиться. Ты пойми меня, Антон... Я капризная, взбалмошная особа, и
знаю это, но я прежде всего человек и ничего не могу поделать с
человеческими недостатками.

- Ты давно была у психиатра?

- Спасибо за откровенность. Но психиатр мне не нужен. И вспомни-ка,
Антон, припомни, не сам ли ты пришел ко мне, я не звала тебя, не
приглашала, но, видимо, кто-то свыше предопределил нашу встречу, какой-то
мудрый случай...

- Рассчитанный тобою.