они отправились к Карен, сама мысль о том, что Гордон может ее поцело-
вать, привела бы Сару в смятение, но после шока от встречи с Рафаэлем ей
уже все было безразлично.
та до тех пор, пока она не заперла за собой дверь. Бросив плащ на кресло
в прихожей, она скинула туфли и прошла в холл.
на той же площадке. - Все в порядке?
плотно облегавших ее джинсов. - Я позволила им посмотреть со мной пос-
ледний фильм по телевизору, - беспечно пояснила она. - Я пошла?
держала специально для отца, изредка навещавшего ее. Когда она наливала
себе бокал, ей послышался голос Анжелы. Она нахмурилась и подняла голо-
ву, но именно в этот момент дверь захлопнулась, и Сара поморщилась.
Джилли и Бена и позволяет им засиживаться с ней допоздна. А им только
дай палец, они и руку отхватят. Завтра они проснутся невыспавшимися и
будут весь день капризничать. Завтра... Руки у нее задрожали, и она обх-
ватила себя за живот. Черт бы его побрал, черт бы его побрал, черт бы
его побрал!..
что без бутылки ты сегодня не уснешь.
рук и с мягким стуком упал на ковер, на котором образовалась небольшая
янтарная лужица, медленно расползавшаяся в неровное мокрое пятно.
от косяка двери с врожденной животной грацией и беззвучно прошел из тени
в освещенный лампами круг. Сузившиеся, как у тигра, глаза внимательно
изучали ее из-под длинных черных ресниц, за которые любая женщина отдала
бы полжизни.
но почему-то поверила. - Ровные белые зубы так и сверкали на фоне золо-
тистой кожи. - Ты все та же, и теперь я могу оценить это по достоинству.
Я был почти уверен, что не помешаю интимной трапезе. Вообще-то, тебе
стоило бы предупредить твоего манекена, что его ждут тяжелые испытания.
Я даже сочувствую ему.
молчания и вдруг такое? Зачем он пришел сюда? - недоумевала она. На поб-
ледневшем лице ее фиолетовые глаза казались просто огромными.
он. - Ты виделась мне в гостиной твоих родителей, как бабочка под стек-
лом.
смысл. У него была обескураживающая ее привычка перескакивать с одной
темы на другую и говорить именно о том, что в данный момент у него было
на уме, а ум у него был достаточно подвижен. Она резко сложила руки на
груди. Рафаэль подхватил с кресла поваренную книгу.
ечном ключе.
думать о том, что его сюда привело.
шесть футов и два дюйма.
понравилось, - едко заметил он. - Кто же теперь о тебе заботится?
она.
диться.
ровал он. - Что заставляет тебя жить здесь? Неужели... неужели у папы
неприятности?
угроз, и ты прекрасно это понимаешь. Все что угодно, только не огласка.
она и, побледнев, опустила голову, как бы признавая свое поражение. - Ты
ошибаешься.
няв на него глаза, Сара столкнулась с неприкрытой неприязнью во взгляде
его золотистых глаз. - Какое лицемерие! У тебя есть причины меня бо-
яться, и ты их прекрасно знаешь. Но чего именно ты боишься? Насилия? Я
был бы не против к нему прибегнуть, но мне не хочется в тюрьму - я не
любитель тесных замкнутых пространств. Есть пары, которые отмечают приб-
лижающийся развод прощальной возней меж простынями, но если мне ког-
да-нибудь настолько будет нужна женщина, я стану убежденным холостяком,
- отчеканил он с жестокой откровенностью.
царапать ему лицо, но вместо этого она съежилась, желая только одного -
туг же умереть. Но постепенно обреченная, оскорбленная и отверженная
женщина все-таки взяла в ней верх.
чит, еще не все потеряно, - ответил он без всякого выражения. - С кем
это ты сегодня была?
состоянии скрыть свои чувства, доставляла ему массу удовольствия, и это
мучило ее. По правде говоря, она уже давно собой не владела. И сейчас
чувствовала себя незащищенной, совершенно не способной управлять собой.
- Он издевался над ней каждым своим словом, каждым звуком. - Хотя в тво-
ем случае он, вероятнее всего, просто замерзнет прежде, чем ты допустишь
его до себя.
ня-черные брови.
Ты даже мысли такой не допускаешь! Сам позволяешь какой-то шлюхе лапать
себя буквально в шести футах от меня, а стоит...
и унижения.
того, чтобы платить женщинам, mufieca mia.
но, он слегка склонил голову набок, и на его пышных черных волосах заиг-
рали блики света.
нул воздух. - Ты даже кричишь!
почувствовала себя слабой и разбитой.
просьбу. - Очень здоровый признак. Мне это нравится.
сердце. Два года мучений, - с болью в голосе пробормотал Рафаэль, сжимая
в узкую линию чувственные губы. - Я дал тебе все. Ты же - ничего. Ты бы-