Чтение 5–й страницы книги ~Поиски вымышленного царства~

"франкам", и грекам, и "неверным туркам", под которыми понимались все
кочевники Евразии, включая венгров и монголов. Китай был в XII в.
централизован, но рассматривал как свою периферию царства тантутов - Си Ся
и киданей - Ляо. Это была явная натяжка, потому что тангуты больше тяготели
к тибетской культуре, а кидани хранили многие традиции кочевого быта, но
таково было мироощущение китайцев, уверенность в своем превосходстве над
всеми народами всего мира. А сами кочевники? Там, где они не окитаились,
или не перешли в ислам, или не стали феодально-католическим королевством,
как, например, в Венгрии, они оставались сами собой и, подобно всем
перечисленным культурам, ощущали свое единство на фоне политического и
бытового разнообразия. Для нашей темы это фон; но что это за картина, если
в ней нет второго плана и глубины?

При приближении No 3 мы уже подходим к предмету вплотную. Судьба
несторианства как особой ветви культуры, которую можно условно назвать
"византийской" (ибо само слово "Византия" - термин условный, потому что
средневековые константинопольские греки именовали себя ромеями, т.е.
римлянами), будучи прослежена от начала до конца, многое объяснила бы нам,
и наша тема оказалась бы лишь ее составной частью. Но тогда нам пришлось бы
заодно поднять такие вопросы, которые отвлекли бы нас от нашей проблемы, и
поэтому целесообразно перейти к приближению No 4 и рассмотреть только одну
эпоху - с 1141 по 1218 г., когда несторианские ханства были завоеваны
монголами Чингисхана [*14].

Казалось бы, решение найдено, но, к сожалению, на нашем пути лежит камень
преткновения: источники по истории несторианских ханств XII в. слишком
скудны. Сохранилось только несколько случайных упоминаний, по которым
восстановить ход событий и дать объяснение их невозможно. Поэтому-то эта
проблема осталась не освещенной в исторической науке, но мы попытаемся
найти выход из положения, кажущегося безнадежным.

Применим "панорамную" методику. Соберем и систематизируем все, что
происходило до, после и вокруг "белого пятна", т.е. примем как
вспомогательный прием приближения 3,5; затем, на базе установленных фактов,
рассмотрим стимулы поведения отдельных людей, принимавших участие в
событиях; это будут приближения 4,5. Если и таким способом, до сих пор не
применявшимся, но мы не получим результатов - тогда опустим руки. Но пока
есть надежда на успех - начнем исследование.

2. Выход в географию

СТРАНА И НАРОД

Широкая степь, ограниченная с севера и северо-востока сибирской тайгой, а с
юга китайской стеной и горными кряжами Алашаня, Бэйшаня, Куньлуня и Памира,
издавна имела постоянное население. Однако государства на указанной
территории стали возникать относительно поздно, не раньше IV- III вв. до
н.э. Непроходимая каменистая пустыня Гоби отделяла северную часть степи от
южной; сношения между ними были немыслимы до тех пор, пока полное освоение
лошади не превратило оседлых охотников и скотоводов в кочевых
скотоводов-воинов.

До появления кочевого скотоводства культуры возникали по углам степи, там,
где сочетание различных ландшафтов давало простор хозяйственной
деятельности человека. На всем Саяно-алтайском нагорье преобладает
лесостепной пейзаж, причем то лес глубоко врезается в степь, как, например,
знаменитая Утукенсская чернь на склонах Хангая, то степь углубляется на
север, как хакасские степи в верхнем течении Енисея или широкая
Забайкальская степь. Изобилие зверя на лесных опушках, рыбы в широких реках
и залежей меди и железа в горах позволило древнему обитателю Южной Сибири
получить тот избыточный продукт, который необходим для роста культуры.
Развитие скотоводства и, главное, коневодства тянуло человека в степь, где
широкая практика облавных охот компенсировала его за потерю некоторых
навыков трапперства и борьбы с комарами. Северный скотовод тянулся к югу
[*15].

На юге-востоке положение было несколько иным. Из большого количества
разнообразных племенных групп, обитавших в бассейне Хуанхэ [*16] (жуны, ди,
и, ху), особенно усилились китайцы. Они постепенно подчинили и отчасти
истребили окружающие их племена, за исключением тех, которые успели освоить
кочевое скотоводство и благодаря этому отступить в степь. Таковыми
оказались предки монголов дун-ху, тюркоязычные хунны и "западные цяны",
предки тибетцев [є10].

В жестокой борьбе с растущим Китаем монголы, тюрки и тибетцы сумели
отстоять свою свободу и создать культуру, приспособленную к их быту, в то
время как "южные варвары" - лесные и горные племена Сычуани, Юннани и
Восточного Китая - были почти полностью истреблены или окитаены. Та же
участь грозила тюркам и монголам, но они, овладев техникой конного боя и
длинных перекочевок, нашли способ избегать губительных китайских вторжений,
скрываясь за Гоби и отдыхая в травянистых степях Халхи или Барги, чтобы с
новыми силами бросаться в смертную борьбу с китайцами за обладание своей
родиной - Ордосом и предгорьями Алашаня или Хингана.

Вековая борьба закалила кочевников и позволила им стать ведущей силой на
всей территории Внутренней Азии [*17] в интересующий нас период истории.
Поэтому главным предметом нашего исследования будут основанные ими
государства и их строй жизни, неповторимый в своем своеобразии.

На юго-западе, на склонах Тянь-Шаня, мы наблюдаем ситуацию, отличную от
обеих предыдущих. Пустыня Такла-Макан, занимающая огромную территорию,
совершенно непригодна для жизни. Центральная часть Джунгарии покрыта
сыпучими песками. Регрессия Балхаша привела к постепенному иссушению
прилегающей степи и сокращению пастбищ. Жизнь на этой территории
сосредоточивается главным образом в оазисах, тянущихся несколькими
цепочками от древнего города Шаша (Ташкент) до оазиса Хами [*18]. Однако в
распоряжении кочевников оставалось немало земель, так как им всегда
принадлежали горные и предгорные пастбища Тянь-Шаня, долины рек Или, Чу,
Черного Иртыша, Тарима и холмистая возвышенность Тарбагатая.

Здесь отношения складывались гораздо более благоприятно для кочевников, чем
на востоке. Разобщенные оазисы не составляли единого государства и
становились легкой добычей кочевников. Больше того, правители оазисов
искали помощи у них против угрожавших им китайцев и арабов. Таким образом,
на западе имелись условия для организации наступлений кочевников, но не для
развития их на месте. Действительно, племена, оттесненные сюда с востока
или возникшие автохтонно, в результате этногенеза, стремились развить
широкое наступление на юг, причем объектами нападений становятся
попеременно Индия и Персия. Отсюда вышли саки, кушаны, туркмены-сельджуки,
карлуки, кыпчаки. Но государства, основанные этими завоевателями, связаны
больше с теми странами Южной Азии, которые подпадали под их власть, чем со
степью, из которой они вышли.

Хозяевами степей Внутренней Азии были тюрки и монголы. Обе эти - вначале
этнические, а потом лингвистические - группы, включавшие в себя много
самостоятельных народов, настолько приспособились к степным ландшафтам, их
хозяйственная деятельность так тесно сомкнулась с процессами,
происходившими в природе, что они стали в известном смысле как бы частью
освоенного ими ландшафта, или верхним, завершающим звеном биоценоза степей.
Их стада вытесняли диких копытных, лишая их пастбищ и воды из
немногочисленных источников. Степные собаки и прирученные орлы истребляли
волков, благодаря чему интенсивно размножались овцы - основной скот
кочевников в евразийской степи. Таким образом, человек заменил собой
крупного хищника, регулирующего обычно в естественных условиях прирост
травоядных животных.

Но кочевник не только не утерял способности к коллективным формам
общежития, к восприятию чужой и созданию своей культуры и сложных форм
организации - родовой, военно-демократической и государственной, но развил
эти способности настолько, что на протяжении 2 тыс. лет успешно вел борьбу
со своими оседлыми соседями. Соотношение сил неоднократно менялось.
Кочевники то ослабевали и попадали под власть оседлых соседей, то набирали
силу и в свою очередь покоряли соседние государства и народы. Наблюдалось
политическое равновесие между кочевниками и оседлыми народами.

Очевидно, причина здесь, как впрочем, и везде, кроется в экономике. Но
экстенсивное кочевое хозяйство зависит только от природных условий, которые
на протяжении двух тысячелетий отнюдь не оставались неизменными.

ВОДА И ВОЗДУХ

Вопрос об усыхании степей Центральной Азии вызвал острую полемику [*19]. За
усыхание в исторический период высказались Г.Е.Грумм-Гржимайло, Н.В.Павлов,
В.А.Смирнов. А.М.Синицын и А.В.Шнитников, против - Л.С.Берг, К.Н.Марков и
др. [є11].

Доводы сторонников теории усыхания не были достаточно убедительно
опровергнуты Л.С.Бергом, но Э.М.Мурзасв привел некоторые интереснейшие
указания, позволяющие по-иному поставить и решить этот вопрос. Он отмечал:
"Недавние исследования Чжоу Кэ-чжена, извлекшего метеорологические записи