Чтение 5–й страницы книги ~Изгнанник самовольный~

а уже царем подписывать жесткий акт о разделе Европы. Мы не знаем, возникало
ли у него в процессе царствования желание оставить корону, скипетр и державу
и эмигрировать в Америку. Но известно, что он глубоко презирал страну,
которой ему приходилось управлять.

В самом деле, нет более рискованного занятия, чем управлять Россией, и
даже самые ловкие деспоты готовили себе укрытие в эмиграции на случай, если
придется бежать. Иван Грозный договаривался с Елизаветой I, королевой
Английской, о предоставлении убежища на случай смуты, собирался жениться на
англичанке. И снова договаривался о взаимном укрытии. На такую взаимность
Елизавета не пошла. Но Ивану убежище обещала.

Несколько Александровских лет были, так сказать, эпохой гласности в
дремучей стране. Смягчены законы, упразднена тайная полиция, дворянство
дышит Европейским воздухом, получает европейское образование. Налицо почти
что просвещенный абсолютизм, тот самый, за который ратовали и пострадали
Радищев и Новиков, чьи имена в это время перестали быть под запретом. "Дней
Александровых прекрасное начало",-- вспомнит после Пушкин в "Послании к
цензору", вспомнит, когда этих дней уже не будет.

Первое сохранившееся письмо шестнадцатилетнего подростка исполнено
чувства "любви и благодарности к великому монарху нашему". Для исполнения на
годовщине лицея в октябре 1816 года Пушкин допишет к молитве "Боже, Царя
храни" две строфы. Он искренне верит в благодеяния царя. Позже Иван
Тургенев, дальний родственник братьев Тургеневых, назовет Александровскую
эпоху знаменательной в развитии и России, и Пушкина.

Но в то же либеральное для нарождающейся интеллигенции время
Санкт-Петербург оставался столицей гигантской военной империи. Повсюду
маячат казармы, на площадях гарцуют полки, военная карьера престижна, на
улицах и на балах много офицеров, а южная Россия обрастает военными
поселениями, окруженными могилами солдат, засеченных в назидание еще живым.
Фабрики отливают пушки, ткут паруса, за границей закупается новое военное
снаряжение, в генеральном штабе отрабатываются стратегические планы --
срочные и на годы вперед, дипломатическая машина ищет слабые звенья в
альянсах иностранных держав.

Александр оказался лишь временным владельцем не им созданного
гигантского механизма -- государственной надстройки, полностью подавлявшей
российское общество. Мы не располагаем данными статистики по 1813 году, но
численность русских войск увеличивалась постепенно от Петра I до Первой
мировой войны с 200 тысяч до 4 миллионов, то есть в 20 раз. К середине
прошлого века содержание армии в России обходилось в 45-50 процентов всех
расходов государства. На образование расходовался один процент.

Россия вела столько сражений, что переходы от мира к войне были подчас
незаметны. В течение XVIII столетия страна находилась в состоянии почти
непрерывной войны. Русские войска оказались в Париже. Если, не дай Бог, это
состоится в будущем опять, пропаганда станет утверждать, что Париж
принадлежит русским с 1813 года, и они лишь освобождают город от временно
захвативших его французов. Офицер и будущий декабрист Федор Глинка
иронизировал по поводу переименования русских в северных французов.

Уже в наше время подсчитано, что в течение четырех столетий Россия
захватывала в среднем 50 квадратных километров ежедневно. Зрелый Пушкин
приводит скромное высказывание Екатерины II: "Ежели б я прожила 200 лет, то
бы конечно вся Европа подвержена б была Российскому скипетру".

Веками жизненная энергия русской нации направлялась вовне на захват
чужих земель. И в противоречие с этой исторической логикой Наполеон напал на
Россию, а не наоборот. Россия испытала прелести оккупации на себе. Но вот
русская армия вернулась из Европы. Раньше поездки за границу были
привилегией сравнительно узкого круга лиц. Теперь сотни тысяч русских
очутились в Европе, в таком же, но и отличном от России мире, с иными
традициями, институтами, другой культурой.

Офицеры привозили домой целые библиотеки, распространяя таким образом
на Руси западные духовные ценности. У многих происходило перерождение души
от сопоставления того, что они узнали и с чем столкнулись, вернувшись назад.
Это вело думающих людей к оппозиции.

Собираться "поговорить" становилось традицией, до того неизвестной.
Нащупывались точки соприкосновения России с Западом, и их оказывалось много.
Искались преимущества других религий. Находились православные, принимавшие
католичество. Развивалось масонство с его заповедью служить человечеству,
иметь братьев во всех концах Вселенной. И Пушкин, как многие другие,
естественно тянулся к этим соблазнительным идеям.

В 1815 году произошло событие, суть которого стала понятна не сразу.
После победы Россия выступила на Венском конгрессе с притязаниями на право
решать судьбы других стран Европы, и Европа с этим мирно согласилась.
Усилилась роль русской дипломатии на мировой арене, появилась реальная
возможность устрашать других не только оружием, но и языком переговоров и
тайных влияний. В каком-то плане лицей стал школой для подготовки
дипломатической элиты, способной распространять русскую великодержавную
идеологию в новых условиях.

Тогда же наступило похолодание в политике внутри страны. В течение
последующего десятилетия развивается тайная полиция, сеть доносчиков,
цензура, репрессии по отношению к инакомыслящим. Неназванной задачей
деятельности правительственного аппарата стало тормозить социальный
прогресс. Следует оговорить, однако, что в 1817 году эта политика еще не
распространялась на прозападную ориентацию культуры и системы элитарного
образования.

Французский язык царскосельского лицеиста Пушкина звучал лучше, чем у
его сверстников. Но, как выяснилось при общении с офицерами, только что
вернувшимися из Франции, выученный по книгам с помощью не очень образованных
гувернеров язык оказался тяжеловатым, несколько старомодным. А реальный
французский был живым, игривым. Французское воспитание и реальная русская
жизнь увязывались между собой еще меньше, хотя Пушкину с бытом простых людей
приходилось соприкасаться весьма мало.

Восторженные сочинения Пушкина о лицее не всегда адекватны реальной
картине. В сущности, лицей был смесью монастыря с военным училищем, в
котором читались некоторые европейские предметы. Учение в лицее Пушкин
назвал "заточением" и жизнью "взаперти". Барон М.А.Корф вспоминал, что
свободы передвижения в лицее не было никакой. Комнаты воспитанников
назывались камерами. За провинности наказывали стоянием на коленях. Пушкин
стоял однажды две недели -- за утренними и вечерними молитвами.

Говорили, что за шесть лет учения лишь двух воспитанников выпустили в
Петербург по случаю тяжелой болезни родителей. Первые три или четыре года не
пускали порознь даже в сад. Родители могли при посещениях находиться с
воспитанниками только в общей зале или на общей прогулке. Свои книги у
лицеистов отобрали сразу. Сочинять тоже было запрещено. Писали украдкой.
Потом, правда, разрешили держать книги, сочинять и даже издавать самодельные
журналы (апологетические, конечно), разумеется, под контролем. Запрет
создает духовный дефицит, и немудрено, что, оставаясь без контроля, лицеисты
набрасывались на недозволенное с полным максимализмом юности.

Но лицей был и чем-то большим, нежели помесь монастыря с военной
школой. Дух западного либерализма отразился в программе, насытив ее
предметами, изучение которых доставило бы наслаждение нам с вами. Закон
Божий и священная история, языки, древние и новые, иностранные литературы,
общая история с пристрастным вниманием к трем последним векам, нравственная
философия (странно звучащее сегодня название, будто была и безнравственная
философия как предмет; впрочем, теперь мы видим: через полвека именно такая
появилась). А еще -- логика, физика и география, статистика иностранная и
отечественная (в сущности, элементы социологии), политическая экономия и
финансы, право естественное (то есть права человека), право частное и
публичное, право гражданское и уголовное, чистая математика и прикладная,
полевая фортификация и артиллерия, наконец, фехтование.

К этому надо добавить частые посещения лучших писателей и ученых, в том
числе иностранных. Двойное покровительство императора, официальное и
дружеское, и опека членов царствующей семьи заменяли отсутствующих
родителей. Пушкин в темном коридоре подкараулил и прижал к стене, приняв за
горничную, княжну Волконскую, сердитую старую деву. По одной версии, царь
сказал, что он берет на себя адвокатство, защитив Пушкина, по другой --
государь приказал Пушкина высечь. Позже юный поэт получил золотые часы с
цепочкой от императрицы Марии Федоровны за сочинение оды в честь принца
Оранского. Согласно легенде, Пушкин разбил часы о каблук, что, с точки
зрения некоторых послеоктябрьских пушкинистов, свидетельствовало об
антимонархизме и революционности его убеждений.

Клички его меняются. Француз -- самая из них нейтральная, но и она
после войны с французами стала ругательством. Воспоминания одноклассника и
впоследствии соседа Пушкина барона М.А.Корфа, откуда взяты эти сведения,
опубликованы с сокращениями в 1974 году и вовсе изъяты из переиздания
мемуаров барона в 1985 году. Корф будто предвидел это: "...тот, кто даже и
теперь еще отважился бы раскрыть перед публикой моральную жизнь Пушкина, был
бы почтен чуть ли не врагом отечества и отечественной славы". Другая кличка
Пушкина, Обезьяна, возможно, связана с его непоседливостью и специфическим
выражением лица. Грибоедов потом звал его Мартышкой. Третья -- Помесь
обезьяны с тигром -- отражала его несдержанный темперамент. Коллеги по
"Арзамасу" называли его Сверчком -- прозвище более пристойное для графомана
и говорящее о его болтливости. "Я не умен и не красив",-- шутит он в стихах
и вдохновенно рисует свои профили.

В успехах Пушкину было трудно конкурировать с серьезными сверстниками,
и принуждение, возможно, способствовало его образованию. Французского
оказалось недостаточно, хотя по этому языку он был на втором месте. Он
овладел латынью, но далеко не лучше других знал античную литературу: многие
оказались эрудированней. Через год занятий Пушкин занимает лишь 28-е место
(начав с четырнадцатого). Даже в стихах (часть он пишет по-французски) у
него есть более удачливые соперники.

Его интересы в это время обычны для подростка: чтение, шалости и
открытие волнующих прелестей прекрасного пола, которые он описывает на двух