Чтение 5–й страницы книги ~Что-то о Руси~

Будете давать мне воинов для походов и дань не больше, чем давали хазарам.
На сказанном клятву принесу своим богам, а вы своим. Мир или войну
выбирают вятичи?

- Мудрые говорят: худой мир лучше доброй ссоры, - вздохнул
старейшина.

- А по мне, лучше война, чем недобрый мир! - возразил Святослав. -
Что выбирают вятичи, добрый мир или войну?

- Мир, который ты предлагаешь вятичам, может быть добрым, если
исполнишь обещанное...

- Исполню!

Старейшина Смед поклонился князю и торжественно произнес:

- Будь господином в земле вятичей!

Другие старейшины послушно повторили:

- Будь господином!

Радостные крики разнеслись над поляной:

- Мир! Мир!

Вятичи складывали на землю оружие, приветственно взмахивали руками:

- Мир!

Празднично ревели трубы.

Вятичи несли дружинникам деревянные чаши с медом, круглые хлебы,
куски жареной дичи. А проворные княжеские рабы уже подбегали к старейшинам
с кувшинами вина.

Князь Святослав пригубил серебряную чашу и передал Смеду:

- Пусть будет между нами добрый мир!

5. ЖИЗНЬ ЗА ЖИЗНЬ

Князь Святослав и думать забыл о черной стреле: не до того было,
неотложных забот накопилось невпроворот. Шутка ли, целая земля, равная
доброй половине Руси, становилась под его державную руку!

Из глухих заокских лесов, с неведомых доселе княжеским мужам рек Цны,
Пры, Унжи, Колпи и иных многих приходили старейшины с данью и клятвами
верности. Всех надобно принять с честью, обласкать, условиться о числе
воинов, которые пойдут вместе с князем в весенний поход. И свои воеводы
отъезжали с конными ратями в разные концы земли вятичей и каждому нужно
было указать, куда идти и как вести дела.

Заботы, заботы без конца...

Поэтому Святослав даже удивился, когда к нему пришел старейшина Смед
и многозначительно сказал, что выполнил обещанное. Два угрюмых вятичских
воина ввели в избу юношу в длинной белой рубахе, босого. Руки юноши были
связаны за спиной сыромятным ремешком.

- Я обещал найти человека, который убил твоего воина. Это он, -
объяснил старейшина. - Род выдает его головой за смертоубийство.

Святослав, воевода Свенельд и гридни-телохранители, которые вошли
следом за вятичами, с любопытством рассматривали юношу, а тот, чувствуя их
недобрые взгляды, держался подчеркнуто прямо и гордо.

Глаза у юноши были голубые-голубые, совсем такие же, как у самого
князя Святослава, и в них не было страха - только тоскливая безнадежность.
Видно юноша смирился со своей горькой участью и был готов принять любое,
самое жестокое наказание.

Князю Святославу молодой вятич понравился. Достойно держится!

Святослав любил смелых людей и многое прощал за смелость. А тут,
кроме мимолетного расположения к смельчаку, был еще дальновидный расчет.
Князь понял, что ему представляется случай показаться перед вятичами не
только сильным, но и милосердным.

Разумный правитель не должен быть излишне жестоким. Жестокость
поражает неверность, а доброта - благодарность и ревность к княжеской
службе. Но, заранее решив, что помилует молодого вятича, князь спросил его
подчеркнуто строго:

- Верно ли, что ты убил воина?

Юноша молча кивнул головой.

Старейшина Смед торопливо объяснил, снимая вину с остальных родичей:

- Это он, он! На всем роде вины нет, только на нем. Род не поручал
ему проливать кровь, но только следовать за твоим войском в отдалении...

- Зачем же ты пустил стрелу? - удивленно спросил Святослав.

Юноша разлепил упрямо сжатые губы, проговорил хрипло, с усилием:

- Твое войско шло к капищу... Лесные завалы не остановили войско... Я
хотел убить воеводу или другого знатного человека, чтобы воины
остановились...

- Но ты убил простого десятника!

- Я видел на нем серебряную гривну... Серебро носят на груди только
знатные люди...

Святослав вспомнил, как радовался десятник Кара, принимая в награду
серебряную гривну. Гривну, которая погубила его спустя несколько часов...
Вспомнил и нахмурился.

Тяжелое молчание повисло в избе. Гридни уже придвинулись к юноше,
готовые схватить его по первому знаку. Но Святослав остановил их жестом,
заговорил медленно, как бы взвешивая слова и размышляя, на что решиться:

- Кровь за кровь... Есть такой обычай у нас... Но есть и другой
обычай, столь же древний, - жизнь за жизнь... К чему склониться? Кровь за
кровь или жизнь за жизнь?

Люди слушали, затаив дыхание и стараясь угадать, каким решением
закончит князь свою речь-размышление. А Святослав продолжал, также
медленно и значительно:

- Отрок пролил кровь до объявления мира. Он не знал, зачем идет
войско - с миром ли, с войной ли. Оттого вина его вполовину меньше...

Воевода Свенельд кивнул, соглашаясь:

- Да, это было до мира!

- Мне не нужно крови этого отрока, старейшина! - решительно сказал
Святослав. - Пусть он заменит павшего по его вине воина. Да! Пусть будет
так: жизнь за жизнь! Это справедливо?

- Справедливо! - обрадованно поддержал старейшина Смед, разрезая
ножом ремень на руках юноши, и добавил строго:

- Отрок Алк! Служи князю верно, как служил роду своему!

- Но сможет ли сей млад заменить десятника? - усомнился воевода
Свенельд. - Кар был отважным воином.

- Алк молод, но проворен и храбр, - заступился Смед за своего родича.
- Он скачет на коне, как прирожденный степной наездник. Он владеет луком
не хуже охотника за рысями. Он понимает печенежский язык...

- Столько много достоинств у столь юного воина? - недоверчиво
улыбнулся князь.

- Так испытай его! - предложил Смед.

- Испытай, княже! - заговорили дружинники. - Пусть покажет, что
умеет.

И воевода Свенельд тоже сказал:

- Испытай!

Алка подвели к длинной коновязи из березовых жердей, возле которой
стояли воинские кони.

- Выбирай!

Алк неторопливо прошелся вдоль коновязи и указал на рослого гнедого
жеребца, бешено взрывавшего копытами землю:

- Вот этот!

Дружинники переглянулись, выбор юноши показался им неразумным. Гнедой
жеребец, недавно купленный у печенегов, был диким, не обученным ходить под
седлом. Даже табунщики боялись приблизиться к нему.

Осторожный Смед посоветовал было взять другого коня, посмирнее, но
князь властно оборвал его:

- Воин сам выбирает коня. Пусть отрок возьмет того, на которого упал
его взгляд.

Гнедой жеребец беспокойно всхрапывал, скалил зубы, косился на людей
налитыми кровью глазами. Алк осторожно приблизился к нему, протянул руку к
холке и едва успел отпрыгнуть, чудом избежав удара копытом.

Отвлекая внимание жеребца, с другой стороны подошли дружинники. Конь
навалился грудью на прогнувшуюся жердину, силясь дотянуться до них зубами.

Смед подсказал юноше:

- Пора!

Алк с разбегу вскочил на спину коня, покрытую лишь тонкой попоной, и
вцепился руками в гриву. Дружинники проворно отвязали уздечку от коновязи
и кинули свободный конец Алку.

Как черная молния, взвился жеребец, пронесся по поляне и исчез за
Священной Рощей. Затихал, быстро удаляясь, судорожный перестук копыт.

Лют Свенельдович усмехнулся:

- Своими руками отпустили полонянника. Ищи теперь его как ветра в
поле!

Совсем тихо сказал Лют, на ухо отцу, но старейшина Смед услышал его
слова и обиженно возразил:

- Алк не убежит. Род отдал его князю и он не опозорит свой род. Если
отрок останется жив, он вернется.

Алк вернулся - пропыленный, в разорванной одежде, с воспаленными от
ветра глазами. Закостеневшие пальцы юноши так крепко вцепились в уздечку,
что дружинники с трудом разжали их.

Но и конь устал. Он стоял, покачиваясь на дрожащих ногах, дышал
тяжело, загнанно, и в глазах его не было прежней бешеной злости - только
покорность воле наездника. Конь был усмирен.

Потом Алк из своего охотничьего лука метал стрелы в красный круг,
прислоненный к стволу березы, и попадал без промаха. Потом рубился тупыми
мечами с кривичем Вестом и выстоял против него.

Дружинники одобрительно переглядывались.