благодарности за помощь. А это она, действительно, заслужила.
на этот раз дремота перешла в глубокий, крепкий сон.
После ночных похождений у него даже как-то исказилось лицо. Это был
человек, объятый таким лихорадочным беспокойством, будто он только что
совершил страшное злодеяние.
него на лбу. - Лихорадка, да не та, что вы думаете. Не дай вам бог,
молодой человек, подхватить такую лихорадку! - Его трясло. - Ну почему ты
не отпускаешь меня? Дай хоть передохнуть! Неужто нет никакого средства?
Никакого! Разрази тебя бог! Тьфу ты, господи!
просто отвратительно.
должен говорить?
был как угорелый, целых восемь дней... Меня носило как неприкаянного,
будто я родного брата порешил. Водило вокруг патриарха. Вокруг
патриарха... - бормотал он себе под нос. - И ведь что интересно, я не
первого порешил, а так скверно никогда не было. Я и вовсе не брал в
голову, ни один волос у меня не поседел. А тут навалились будто все разом,
всем скопом. Вот меня и закрутило! Хуже всего в открытой прерии. Там он
виден в упор! Доконает меня этот призрак! А я не дамся! Не дамся! Черт
побери!
доброе дело.
со мной к алькальду.
ставить негде. Но я честный, открытый, я привык лоб в лоб... И в тот раз
так же. А Джонни - трусливый пес, он хватает исподтишка.
справедливости.
покоя! Так и тащит к патриарху! Даже ночью не усидел на месте!
Сан-Фелипе... во что бы то ни стало... Я уже думал, подъезжаю к цели,
смотрю: а это патриарх.
очутился вечером? У патриарха!
- в любую минуту.
откуда взявшийся Джонни.
усадив на стул, что у того затрещали кости. - Джонни, этот джентльмен -
мой гость. Ясно? Вот тебе расчет!
робеть. Уперев руки в пышные бока, она вразвалочку прохаживалась по
комнате.
Не надо! Он еще слаб. На ногах-то еле стоит, какая уж тут езда!
ноги плохо держали меня. Боб на мгновение заколебался, но лишь на
мгновение. Он сграбастал грузную мулатку и поступил с ней точно так же,
как и с ее сожителем, только место ей определил за порогом.
подкрепил меня, и я смог забраться на коня. На мне не было живого места,
но мы ехали медленно, утро выдалось прекрасным, воздух приятно бодрил,
из-под копыт то и дело взлетала и улепетывала всевозможная дичь. Но Боб,
казалось, ничего не замечал вокруг. Он без конца что-то бубнил себе под
нос. Я мог уловить смысл некоторых его признаний, которые, по правде
говоря, предпочел бы не слышать. Но это не всегда удавалось. Порой он
вопил, как бесноватый, а когда вдруг замолкал, то это означало, что его
снова морочит какой-то призрак. Он впивался своим безумным взглядом в одну
точку, вздрагивал и стонал от ужаса. И когда мы, наконец, увидели
огороженную плантацию, принадлежавшую судье, у меня камень с души
свалился.
достатка, но и некоторой роскоши. Он стоял в прохладной тени хинных
деревьев. Слева простиралось поле хлопчатника акров на двести, справа
крутой излучиной изгибался Хасинто. Над всем этим царила столь
торжественная тишина, что Боб, кажется, немного оробел. Он остановился у
ограды, нерешительно поглядывая в сторону дома, и производил впечатление
человека, оказавшегося у опасной черты.
прервать внушения его внутреннего голоса. Наконец, одним рывком, как бы
приняв окончательное решение, он распахнул ворота. Мы въехали в большой
сад, за штакетником по обе стороны от нас тянулись ряды апельсиновых,
банановых и лимонных деревьев. Они подходили к наружному двору, здесь были
вторые ворота - с колоколом. Когда Боб ударил в него, из дверей дома
появился чернокожий слуга. Он кивнул Бобу, как старому знакомому и сказал,
что тот очень нужен судье и судья как раз справлялся о нем. Мне было
предложено спешиться и сказано, что завтрак скоро будет готов, а за конями
присмотрят. Я ответил, что не собираюсь испытывать гостеприимство хозяев.
У меня был отнюдь не визитный вид. Грязь и дыры на одежде не позволяли
набиваться в гости к техасскому гранду.
присмотрят.
облаке сигарного дыма увидели хозяина. Он только что кончил завтракать, со
стола еще не успели убрать посуду. Судя по всему, хозяин не любил
церемоний. "Доброе утро" он выдавил через силу. С первого взгляда мне
стало ясно, что родом он из Западной Виргинии или из Теннеси. Только в тех
краях вырастают такие великаны. К тому же крупные черты лица, массивные
плечи, зоркие серые глаза - первые признаки мужской красоты для жителей
лесной глухомани. Боб стоял перед ним, опустив голову в запятнанной кровью
повязке.
нашлось бы дело, если ты вообще способен на доброе дело. Ты мог бы стать
просто находкой для общества, если бы бросил кое-какие художества. На днях
приехала моя приемная дочь. Мы вынуждены были послать за Джоулем, чтобы
подстрелить оленя и пару дюжин вальдшнепов.
чернокожему, - скажи Вени, пусть принесет ему пинту рома.
ты дикую кошку за хвост ловил.
видишь, человеку надо позавтракать? Где же кофе? Или вы любите чай?
наших краях? Как свели знакомство с Бобом?
обязан очень многим, я обязан ему жизнью.
вытащил меня из Хасинто.
ты еще с Джонни порвал! С ним ты плохо кончишь! Забудь его!
стакану и попыхивать сигарой.