дело, он боком уперся в калитку, пока звонил, и она так сердито
открылась, что он чуть не упал. Кто-то окликнул его: "Вам к
кому?" Он повернулся на голос и увидел женщину в светлом
платье, стоявшую перед ним на гравистой тропе, ведущей к дому.
ответил.
прихожусь ему родственником...-- Он почему-то вытащил бумажник
и стал рыться в нем, отыскивая пресловутую карточку. Дама на
него пристально глядела, стараясь понять, где это она уже
видела его. У него были прозрачные от солнца уши и невинный лоб
в мельчайших капельках пота у самых корней волос. Внезапно
воспоминание, как фокусник, надело на это склоненное лицо очки
и сразу опять их сняло. Дама усмехнулась. Одновременно Франц,
найдя карточку, поднял голову.
думал, что так как сегодня воскресенье -- Она посмотрела на
карточку и опять усмехнулась: -- Мой муж поехал играть в
теннис. Он вернется к обеду, а ведь мы уже встречались...
вспоминая эту встречу, марево сада, хрустящий гравий,
солнечно-пестрое платье, он часто недоумевал -- как это он
сразу не узнал ее? Правда, он был беспомощно близорук, правда,
он ее раньше не видел без шляпы и вероятно не ожидал, что у нее
такая голова--пробор посередке и сзади шиньон (единственное,
кстати сказать, в чем Марта не следовала моде),-- все же не
так-то просто было объяснить, как это он мог долго-долго
дураком стоять перед ней и не понимать, к чему она клонит. Ему
казалось потом, что в то утро он попал в смутный и неповторимый
мир, существовавший один короткий воскресный день, мир, где все
было нежно и невесомо, лучисто и неустойчиво. В этом сне могло
случиться все, что угодно: так что и впрямь оказывается, что
Франц в то утро, в отельной постели, не проснулся
действительно, а только перешел в новую полосу сна. Марта в
бесплотном сиянии его близорукости нисколько не была похожа на
вчерашнюю даму, которая позевывала, как тигрица. Зато
мадоннообразное в ее облике, примеченное им вчера в полудремоте
и снова утраченное,-- теперь проявилось вполне, как будто и
было ее сущностью, ее душой, которая теперь расцвела перед ним
без примеси, без оболочки. Он не мог бы в точности сказать,--
нравится ли ему эта туманная дама: близорукость целомудренна.
Но, кроме всего, она оказалась женой человека, от которого
зависела вся его дальнейшая судьба; женой человека, из которого
ему было сказано выжать все, что только возможно,-- и тем самым
она стала выше, отдаленнее, недоступнее, даром, что он
познакомился с ней. Следуя за Мартой по дорожке к дому, он
слегка размахивал руками и, второпях, мучась желанием поскорее
расположить ее к себе, говорил о том, какое это неожиданное,
удивительное, небывалое и очень, очень приятное совпадение.
и под ним -- столик и несколько плетеных кресел. Марта села,
Франц, улыбаясь и щурясь, сел рядом. Она решила, что ошеломила
его совершенно видом небольшого, но очень дорогого сада, где,
между прочим, было и персиковое деревцо, и плакучая ива, и
серебристые елочки, и какая-то патентованная яблоня, и
магнолия, и банан, уже завернутый в рогожку... То, Что сад для
Франца только зеленоватое марево, ей просто в голову не пришло,
хотя она заметила, как беспомощно он близорук. Приятно
принимать его так изящно в саду, приятно поражать невиданным
богатством, но особенно приятно будет показывать ему комнаты в
особняке и выслушивать рокот его почтительного восхищения. И
так как обыкновенно у нее бывали люди ее же круга, перед
которыми ей давно наскучило щеголять, она была почти нежно
благодарна этому провинциалу в узких штанах за то, что он дает
ей возможность освежить, возобновить ощущение гордости, которое
она знала в первые месяцы замужества.
город так шумен...
чувствуя себя на семь лет моложе, добавила: -- вон там,
соседняя вилла принадлежит графу Брамсдорфу... Очень милый
старик, часто у нас бывает.
предчувствуя тупик.
Худые пальцы слегка дрожали.
племянником, не правда ли? Вы будете служить,-- это хорошо. У
него дело огромное. Ну, вы, конечно, уже слыхали о магазине,--
там только мужские вещи, но зато -- все, все,-- галстуки,
шляпы, спортивные принадлежности. Потом у него есть контора,
всякие банковские дела...
боюсь... Но я знаю, ваш муж--прекрасный человек, добрейший
человек...
при ближайшем рассмотрении желто-серой овчаркой. Нес подошел,
и, опустив голову, что-то положил к ногам Франца. Потом отошел
аршина на три, уже в туман, и там остался,-- выжидательно.
выставке. Не правда ли. Том?
принес. Это оказалось мокрым деревянным шаром, сплошь
испещренным следами зубов. Как только он поднял шар,--- а
поднял он его к самому лицу,-- призрак собаки вынырнул из
солнечного тумана, стал живым, теплым, дышащим и прыгнул, чуть
не свалив его со стула. Он поспешно бросил шар; собака исчезла.
увидел.
мокрую руку о колено под столом. Марта беспокойно смотрела в
сторону: Том, в поисках шара, мял астры. К счастью, в эту
минуту быстро проехал мальчишка на велосипеде, и собака,
мгновенно забыв шар, стремглав бросилась к ограде сада и
промчалась вдоль нее с неистовым лаем. Потом, сразу
успокоившись, затрусила обратно и легла у ступени крыльца,
выпустив язык и поджав одну переднюю лапу, по-львиному.
чувствовал, что собака где-то поблизости, и с тревогой Думал,
что вот-вот она ему назад принесет склизкую гадость.
что эти горы вот-вот рухнут на гостиницу. Мы думали было
поехать оттуда в Италию, да мне как-то расхотелось. Он совсем
дурак,-- наш Том. Вот приш°л чужой, а ему что чужой, что свой
-- все равно. Вы в столице впервые, не правда ли? Нравится?
пока не куплю новых очков, ничего не могу оценить... А в общем
-- хорошо... И у вас так тихо..."
мать возвращается домой из церкви. Меж тем он ведет трудный, но
приятный разговор с туманной дамой в туманном сиянии. Это все
очень опасно, каждое слово может оступиться. И Марта отметила
эту прерывистость, замирание, неловкость. "Он ослеплен и
смущен, он такой молоденький,--подумала она с презрением и
нежностью.-- Теплый податливый воск, из которого можно сделать
все, что захочется". И она сказала,-- просто так, в виде пробы:
бодрее, увереннее.
только хмыкнул.
крайне для него полезно. Францу и впрямь стало на миг
неприятно, но не совсем так, как думала Марта. Какая-то
неожиданная живость и грубоватость появились в ее голосе, и он
смутно различил, как она, подавая пример, расправила плечи при
словах "бодрее, увереннее"; все это не вязалось с ее бесплотным
обликом, меж тем как ее прежние, скользящие слова ничуть его не
коробили. Неприятность, впрочем, мгновенная: Марта сразу
затуманилась опять, влилась в общую туманность.
даже холодно. Я люблю холод, но он меня не любит.
рассказать о родной реке, о том, как славно там плавать, нырять
прямо с лодки, о сильном течении и чистоте воды,-- но в это
мгновение грянул автомобиль за оградой, хлопнула дверца, и
Марта, повернувшись, сказала: "Вот, наконец, и мой муж".
подпрыгивающей походкой, шел по тропе. Он был в просторном
пальто, на шее, спереди, пучилось белое кашне, из-под мышки