лыжи востри, - добавил чей-то хриплый голос.
стал вновь сходиться. Мужики, подцепив на лямки карбасы, бросились к ледяным
заломам; откуда у людей только взялись силы. Едва они подбежали к несякам -
началось сжатие.
сюда, ребята!
Поднимаясь вместе с приливом и опускаясь с отливом, льдина не разрушалась
сжатием и могла служить надежным убежищем. Такие льдины поморы называют
дворами.
своим вожаком. Потянули наверх и тяжелые лодки. Последняя лодка еще была на
весу, как все зашевелилось: неподалеку ледяные обломки попали на мелкое
место, остановились, на них с шипением полезли соседние льдины. С грохотом и
треском в одно мгновение вырос десятисаженный ледяной холм. Горы льда
громоздились словно по мановению волшебной палочки там, где отмели
задерживали бег ледяного потока.
стихию.
ледяные валы. С шумом и грохотом двигался лед вдоль "двора"; иногда мелкие
куски льда, словно ядра, взлетали из-под ног промышленников. Но "двор"
держался крепко.
____________________________
зверя. Вот конец ее коснулся ледяного холма; сморозь начала дробиться,
превращаясь в крошево; быстро уменьшаясь, она словно таяла. Почуяв
опасность, тюленихи метались по льду. Но спасения не было: в сжатом льду не
уйти зверю в воду. Обезумевших зверей давило льдом; скользнув гладкой кожей,
они стремительно подлетали кверху и падали в ледяную кашу. Часто, не
выдержав нажима льдов, крепкий кожаный мешок зверя лопался, и внутренности"
разлетаясь брызгами, окрашивали лед.... Вой и стенание временами заглушали
шум ломающегося льда.
глаза.
ноги моей во льдах не будет... Милай, - обратился он к Алексею Химкову, -
как у берега станем, отпусти меня ради Христа домой, отпусти, милай! Зверей
и то жалко, - со слезой говорил он, - а то ведь и люди так-то бедуют. Эх,
жалко-то, - добавил он, глядя, как у самого несяка тюлениха пыталась
прикрыть своим телом детеныша, - впору идти зверя выручать.
Зверя тут сгибло тьма тем.
на восток от несяков.
возникшее извилистое разводье, - поспешим, ребята! - Подумав еще, Алексей
первым взялся было за карбас. Но коварная природа беломорских льдов не раз
обманывала надежды людей. Не суждено было сбыться и расчетам Алексея
Химкова.
нарисованные, застыли сизые столбы дыма. Лениво поднимаясь из многочисленных
труб над крышами городских строений, они расплывались высоко в небе,
превращаясь в грибы-великаны на тонких прямых ножках.
лютый мороз. Несмотря на воскресный день, на улицах трудно было встретить
живую душу. Редкие прохожие, подняв воротники и надвинув меховые шапки,
торопились поскорее добраться к теплому жилью.
сиплыми голосами прозябшие возчики. Медленно шли усталые, седые от изморози
лошади. От Старой Слободы, с Зимнего берега Белого моря двигался обоз,
груженный мороженой рыбой. На целую версту растянулись рыбные возы. Когда
головные сани с караванным старостой въехали на постоялый двор, хвост обоза
только-только поравнялся с городским собором. Постепенно уменьшаясь, обоз
медленно втягивался в широкие ворота.
плотно укутанными в оленьи малицы и совики. Не доезжая собора, еще не
законченного постройкой, сани свернули в сторону набережной и остановились у
бревенчатого двухэтажного дома кормщика Амоса Корнилова.
___________________
семгой. Гостей обносили рыбным студнем, грибными пирогами, жареной бараниной
и треской. Среди гостей сидела и вдова Лопатина - мать Натальи.
мезенского кормщика Афанасия Юшкова
Химкова Ванюшку-то?
дальше вести разговор.
выспросить все как следует. По совести говоря, она надеялась, что жених
пришлет немного денег, как обещал. Но об этом разговаривать в гостях она не
решалась.
попотчую чем бог пошлет, поговорим, - ласковым голосом просила старуха. -
Помнишь, муж вживе был, так ты сиднем в доме сидел, не выгонишь, бывало.
хозяева угощают.
откажет, отпустит в долг харчей. Да и Афонька Юшков с понятием, от вдовы
разносолов не потребует".
с черникой и моченой морошкой, изюм, пряники, и кедровые орешки. В кружках
пенился хлебный квас и крепкое хмельное пиво.
надвинулись ранние зимние сумерки. Внесли сальные свечи, стало еще уютнее.
Хмель давно играл в головах гостей. Амос Кондратьевич шепнул хозяйке:
молодых глаза разгорелись, спеть да сплясать охота... А мы, старики, мешать
не будем... Милости прошу, - поклонился он приятелям, степенным
бородачам-мореходам, - милости прошу в горницу ко мне.
мужскую половину.
молодцом с курчавой бородкой, подстрижен в кружок, как стриглись, впрочем,
тогда у староверов все мужчины. На нем была шелковая красная рубаха, синий
кафтан и бархатные брюки, заправленные в козловые сапоги. У гусельщика
волосы давно побелели. Он был одет в рубаху и длинный кафтан "смирного"
темного цвета, приличного для людей пожилых и степенных.
инструмента, с виду похожего на мандолину, - он ударил смычком -
погудальцем. Тягуче застонал, заплакал гудок, послышались мягкие мелодичные
переборы гуслей.
наклонив русую голову в парчовой повязке. Северный мелкий жемчуг, нанизанный
на оленьи жилы, матово поблескивал в длинных до плеч серьгах.
Федор Рахманинов.
Танцы разгорались, на круг выходили все новые и новые плясуны.
вполголоса вели задушевный разговор.
узнать, не нужно ли чего гостям. Не слыша приказа от Амоса Кондратьевича,
она отправилась было дослушивать песни. Вдруг ей показалось, что в горнице
холодновато. И хотя печи были хорошо топлены. Варвара Тимофеевна решила
добавить жару.
железном листе раскаленные угли и медленно стала прохаживаться по горнице.
Громыко Ольга
Куликов Роман
Гюго Виктор
Шилова Юлия
Вронский Константин
Куликов Роман