находился; я подметил каверзную улыбку Попа, поняв, что это он рассказал о
моей руке, и меня передернуло.
переменой обстановки и обстоятельств, неизвестностью, что за люди вокруг и
что будет со мной дальше, а также наивной, но твердой уверенностью, что мне
предстоит сделать нечто особое именно в стенах этого дома, иначе я не
восседал бы в таком блестящем обществе. Если мне не говорят, что от меня
требуется, - тем хуже для них: опаздывая, они, быть может, рискуют. Я был
высокого мнения о своих силах. Уже я рассматривал себя, как часть некой
истории, концы которой запрятаны. Поэтому, не переводя духа, сдавленным
голосом, настолько выразительным, что каждый намек достигал цели, я встал и
отрапортовал: - Если я что-нибудь "знаю", так это следующее. Приметьте. Я
знаю, что никогда не буду насмехаться над человеком, если он у меня в гостях
и я перед тем делил с ним один кусок и один глоток. А главное, - здесь я
разорвал Попа глазами на мелкие куски, как бумажку, - я знаю, что никогда не
выболтаю, если что-нибудь увижу случайно, пока не справлюсь, приятно ли это
будет кое-кому.
плечами. Все смотрели на меня.
совершенное неодобрение и был рад провалиться сквозь землю. - С тобой шутили
и ничего более. Пойми это!
обиженный, с любопытством смотрел на меня, потом, щелкнув пальцами, сказал:
"Ба! и - и заговорил с неизвестным в очках. Поп, выждав, когда утих смешной
спор, подошел ко мне.
не волнуйтесь, только впредь обдумывайте ваши слова. Я вам желаю добра.
всех здесь собравшихся некий, очень замедленно проскальзывающий между ними
тон выражаемой лишь взглядами и движениями тайной зависимости, подобной
ускользающей из рук паутине. Сказался ли это преждевременный прилив нервной
силы, перешедшей с годами в способность верно угадывать отношение к себе
впервые встречаемых людей, - но только я очень хорошо чувствовал, что
Ганувер думает одинаково с молодой дамой, что Дюрок, Поп и Эстамп отделены
от всех, кроме Ганувера, особым, неизвестным мне, настроением и что, с
другой стороны, - дама, человек в пенсне и человек в очках ближе друг к
другу, а первая группа идет отдаленным кругом к неизвестной цели, делая вид,
что остается на месте. Мне знакомо преломление воспоминаний, - значительную
часть этой нервной картины я приписываю развитию дальнейших событий, к
которым я был причастен, но убежден, что те невидимые лучи состояний
отдельных людей и групп теперешнее ощущение хранит верно.
рыжевато-курчавой головой и грустным лицом, на котором появилась редкой
красоты тонкая и немного больная улыбка. Он всматривался так, как будто
хотел порыться в моем мозгу, но, видимо, говоря со мной, думал о своем,
очень, может быть, неотвязном и трудном, так как скоро перестал смотреть на
меня, говоря с остановками: - Так вот, мы это дело обдумали и решили, если
ты хочешь. Ступай к Попу, в библиотеку, там ты будешь разбирать... - Он не
договорил, что разбирать. - Нравится он вам, Поп? Я знаю, что нравится. Если
он немного скандалист, то это полбеды. Я сам был такой. Ну, иди. Не бери
себе в поверенные вино, милый ди-Сантильяно. Шкиперу твоему послан приятный
воздушный поцелуй; все в порядке.
снова подошел Дюрок, желая что-то сказать, как раздался голос Дигэ:
сказать этим. Уходя с Попом, я отвесил общий поклон и, вспомнив, что ничего
не сказал Гануверу, вернулся. Я сказал, стараясь не быть торжественным, но
все же слова мои прозвучали, как команда в игре в солдатики.
работа мне очень нравится. Будьте здоровы.
молодой даме с глазами в тени. Я мог бы теперь без всякого смущения смотреть
в ее прихотливо-красивое лицо, имевшее выражение, как у человека, которому
быстро и тайно шепчут на ухо.
неосвещенной залы, и, пройдя далее коридором, попали в библиотеку. С трудом
удерживался я от желания идти на носках - так я казался сам себе громок и
неуместен в стенах таинственного дворца. Нечего говорить, что я никогда не
бывал не только в таких зданиях, хотя о них много читал, но не был даже в
обыкновенной красиво обставленной квартире. Я шел разинув рот. Поп вежливо
направлял меня, но, кроме "туда", "сюда", не говорил ничего. Очутившись в
библиотеке - круглой зале, яркой от света огней, в хрупком, как цветы,
стекле, - мы стали друг к другу лицом и уставились смотреть, - каждый на
новое для него существо. Поп был несколько в замешательстве, но привычка
владеть собой скоро развязала ему язык.
слово!
должно быть, не в накладе. А скажите, почему они так торопились?
будем говорить сегодня о библиотеке, - продолжал он, когда я уселся. -
Правда, что я за эти дни все запустил, - материал задержался, но нет
времени. Знаете ли вы, что Дюрок и другие в восторге? Они находят вас ".
вы... одним словом, вам повезло. Имели ли вы дело с книгами?
юношу. - Я читал много книг.
без головы"...
Санди, завтра мы с вами приступим к делу, или, лучше, - послезавтра. А пока
я вам покажу вашу комнату.
Ганувер, я - его главный поверенный в некоторых особых делах. Вы не
подозреваете, каков этот дом.
выдумка, но верно, что такого другого дома нет на земле. Впрочем, может
быть, вы завтра увидите сами. Идемте, дорогой Санди, вы, конечно, привыкли
ложиться рано и устали. Осваивайтесь с переменой судьбы.
библиотеке, где были две двери.
прибавил: - А вот ваша комната. Не робейте, Санди, мы все люди серьезные и
никогда не шутим в делах, - сказал он, видя. что я, смущенный, отстал. - Вы
ожидаете, может быть, что я введу вас в позолоченные чертоги (а я как раз
так и думал)? Далеко нет. Хотя жить вам будет здесь хорошо.
ухмыльнулся. Она не внушала того доверия, какое внушает настоящая ваша
собственность, например, перочинный нож, но так приятно охватывала
входящего. Пока что я чувствовал себя гостем этого отличного помещения с
зеркалом, зеркальным шкапом, ковром и письменным столом, не говоря о другой
мебели. Я шел за Попом с сердцебиением. Он толкнул дверь вправо, где в более
узком пространстве находилась кровать и другие предметы роскошной жизни. Все
это с изысканной чистотой и строгой приветливостью призывало меня бросить
последний взгляд на оставляемого позади дядюшку Гро.
тесновато, но рядом библиотека, где вы можете быть сколько хотите. Вы
пошлете за своим чемоданом завтра.
прочее.
около пяти.
ручкой, как у звонка. - Смотрите, Санди, как вам будет удобно есть и пить:
если вы потянете шнур один раз, - по лифту, устроенному в стене, поднимется
завтрак. Два раза - обед, три раза - ужин; чай, вино, кофе, папиросы вы
можете получить когда угодно, пользуясь этим телефоном. - Он растолковал
мне, как звонить в телефон, затем сказал в блестящую трубку: - Алло! Что?
Ого, да, здесь новый жилец. - Поп обернулся ко мне. - Что вы желаете?
стола указывают 12. - Я должен идти. В стене не едят, конечно, но... но
открывается люк, и вы берете. Это очень удобно, как для вас, так и для
слуг... Решительно ухожу, Санди. Итак, вы - на месте, и я спокоен. До
завтра.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Березин Федор
Посняков Андрей
Афанасьев Роман