склонившись над стаканчиками с коньяком и вином. У них был такой
безразличный вид, словно они зимовали в этом грязном баре, с безнадежностью
уставившись в донышки своих стопок, ожидая, когда стихнет ветер, и зная, что
он никогда не стихнет. Изящно покуривая сигарету, Дики обозревал закопченные
стены, ряды пыльных бутылок и пол с двадцатилетним слоем хорошо утоптанной
грязи.
Знаете, Джерри, держу пари, что здесь даже мухи имеют бороды.
Старики обратили свои безжизненные, как у рептилий, взоры ко входу, и на
пороге появился капитан Гири. Это был высокий, крепко сколоченный человек с
русыми волосами, красивым аскетическим лицом и таким живым и прямодушным
выражением голубых глаз, какого мне не приходилось видеть ни у кого.
Представившись, он сел за наш столик и оглядел нас так по-детски дружелюбно
и весело, что гнетущая атмосфера бара тотчас исчезла и мы вдруг
почувствовали себя легко и свободно. Мы выпили с капитаном Гири, после чего
он достал большой рулон карт, разложил их на столе, и мы склонились над
ними.
карте.-- Здесь вот лучшая колония... и самая большая. Но, по-моему, для вас
это будет слишком далеко, как вы думаете?
далеко на юг, если есть возможность найти что-нибудь поближе. Дело просто во
времени. Я надеялся, что мы найдем приличную колонию в окрестностях Десеадо.
фокусник.-- Здесь вот, видите, в этом месте... Это примерно в четырех часах
езды от Десеадо... все время вдоль берега залива.
расстояние.
озабоченный взор голубых глаз,-- будет ли там достаточно птиц для того, что
вы хотите... для фотографирования?
там, в колонии?
озабочен, что миллиона пингвинов будет для меня слишком мало.
мне удастся найти одну или парочку фотогеничных птиц в этом миллионе.
Скажите, а они живут все вместе?
здесь,-- сказал он, ткнув пальцем в карту.--А остальные разбросаны по всему
берегу залива, вот здесь.
чтобы где-нибудь устроить лагерь?
эстансия моего друга, сеньора Уичи. Сейчас он здесь, в Десеадо, и, если бы
мы зашли к нему, он мог бы разрешить вам расположиться на своей эстансии.
Она вот здесь, это примерно в двух километрах от основной колонии, так что
вам было бы очень удобно.
сеньора Уичи?
Гири представил нас, понравился мне с первого взгляда. Это был приземистый
человек с выдубленным ветром лицом. У него были очень черные волосы, густые
черные брови и усы и темно-карие глаза, добрые, веселые, с морщинками в
уголках. Во всех его движениях и манере говорить была такая спокойная
уверенность, что от одного его присутствия вас оставляли всякие заботы. Пока
Гири объяснял нашу миссию, Уичи стоял молча и время от времени поглядывал на
меня, словно оценивая. Потом он задал нам несколько вопросов и наконец, к
моему невыразимому облегчению, протянул мне руку и широко улыбнулся.
и хочет сопровождать вас сам, чтобы показать лучшие пингвиньи места.
благодарность...-- сказал я.-- Можем ли мы выехать завтра в полдень, после
того как я провожу своего друга на самолет?
выслушав перевод. Мы условились встретиться с ним завтра, после того как
посадим Дики на самолет, улетающий в Буэнос-Айрес.
грустью думая о том, что завтра Дики нас покинет. Это был обаятельный и
веселый товарищ. Он безропотно мирился с лишениями и всегда подбадривал нас
шутками, фантастической грамматикой своих замечаний и ритмичными
аргентинскими песенками. Мы знали, что будем скучать без него, и он тоже был
расстроен тем, что покидает нас как раз тогда, когда путешествие становится
интересным.
небольшой приемник, дальновидно помещенный на полке, между двумя бутылками
бренди. Радио затрубило протяжное и тоскливое танго самого неблагозвучного
сорта. Мы молча слушали, пока не замер последний отчаянный вопль.
туберкулезом,-- объяснила она.-- Он потерял работу, и дети его голодают.
Жена при смерти. У него очень плохое настроение, и он спрашивает, в чем
смысл жизни.
Когда оно замолчало, я взглянул на Марию и вопрошающе поднял брови.
неверна,-- уныло перевела она.-- Он зарезал ее. Теперь его должны повесить,
и дети его останутся сиротами. У него очень плохое настроение, и он
спрашивает, в чем смысл жизни.
и пожала плечами.
повезли Дики на аэродром, а Софи и Джеки отправились в турне по трем лавкам
Десеадо, чтобы купить припасы, необходимые для нашей поездки на эстансию
Уичи. Аэродром представлял собой более или менее ровную полоску земли на
окраине Десеадо. На ней возвышался ангар, выглядевший так, словно его побила
моль, двери его хлопали и скрипели на ветру. Единственными живыми существами
здесь были три пони, которые меланхолично пощипывали травку. Прошло двадцать
минут после того, как должен был прибыть самолет, но его все не было, и мы
стали уже думать, что Дики придется остаться с нами. Потом по пыльной дороге
из города прибыл, громыхая, маленький грузовичок. У ангара он остановился, и
из него вылезли два человека весьма чиновничьего вида в длинных пальто цвета
хаки. Они сосредоточенно и долго рассматривали флюгер, потом поглядели на
небо и, хмуря физиономии, стали совещаться. Посовещавшись, они посмотрели на
часы и стали прохаживаться.
Летит.
размерах. Теперь два человека в хаки приступили наконец к своим
обязанностям. С пронзительными криками они выбежали на взлетную полосу и
стали гнать с нее трех пони, которые до сих пор мирно паслись в центре того,
чему теперь предстояло стать посадочной площадкой. Во время приземления
самолета был волнующий момент, когда один пони чуть не прорвался обратно, но
человек в хаки бросился ему наперерез и в последнюю секунду схватил пони за
гриву. Самолет слегка подпрыгнул и, вздрогнув, остановился, а два человека в
хаки, оставив пони, извлекли из недр ангара жидковатую лесенку на колесах и
приставили ее к самолету. Очевидно, Дики был единственным пассажиром,
который собирался сесть в Десеадо. Дики сжал мою руку.
мы полетим вверх, а? -- попросил он очень серьезно и зашагал к самолету.
Поля его войлочной шляпы хлопали на ветру.
направили тупое рыло лендровера на город.
Я искренне радовался этому, потому что, не проехав и двух миль от Десеадо,
мы свернули с дороги на едва заметную колею, которой мы оказали бы великую
честь, назвав проселком. Временами она совсем исчезала, и, если бы мне
пришлось самому вести машину, я бы совершенно растерялся. Но Уичи направлял
лендровер на, казалось, совершенно неприступную стену колючих кустов,
которые, царапая борта машины, визжали, как духи, предвещающие смерть.
Прорвавшись сквозь кустарник, мы снова попадали на колею. Кое-где дорога
сворачивала в выемку трехфутовой глубины, которая оказывалась ложем
пересохшего ручья, почти равным по ширине расстоянию между колесами машины.
Мы осторожно ехали двумя колесами по одному берегу, а двумя -- по другому.
Малейший просчет -- и машина свалилась бы вниз и безнадежно застряла.
плоской местность становилась слегка волнистой, кое-где ветер, содрав
верхний слой почвы, обнажил желтую и ржаво-красную гальку, большие пятна
Максимов Альберт
Маркелов Олег
Корнев Павел
Куликов Роман
Плотников Александр
Майер Стефани