курили, говорили о различных животных, пока не появилась роса.
Распрощавшись, мы пошли по деревенской улице, вдыхая запахи пальмового
масла, пизанга и маниока -- ужина жителей деревни. В хижинах мерцали огни,
сидящие у входа обитатели хижин тепло приветствовали нас.
ГЛАВА II
местные охотники направились в лесные заросли на ловлю зверей для
сумасшедшего, покупающего их, прежде чем немногочисленные посещения
охотников с добычей перешли в сплошной поток, совершенно захлестнувший меня,
я имел возможность совершить несколько вылазок в глубь леса. При этих
вылазках я не столько стремился к поимке зверей, сколько искал наиболее
подходящие места для установки капканов, выбирал дуплистые деревья, из
которых впоследствии можно было бы выкурить интересных зверьков,
основательно знакомился с окружающими Эшоби лесами. Не зная хорошо
местность, почти невозможно поймать нужных животных: каждая разновидность,
каждая группа животных имеет свои излюбленные участки леса, знание которых
для охотника совершенно обязательно. Иногда, по счастливой случайности, нам
удавалось поймать какого-либо зверя и во время таких прогулок. Одна из них,
которую я совершил вдвоем с Элиасом. надолго сохранилась в моей памяти.
небольшой жар загоняли его в дальний темный угол хижины, где он корчился и
стонал, словно находился на грани смерти, что страшно пугало трех его жен. В
один из таких дней я договорился с Элиасом, что мы пойдем в лес вдвоем.
Скоро я начал жалеть о своей затее, так как послеполуденный зной донимал нас
сильнее обычного. В лагерном моем зверинце все было тихо: птицы с
полузакрытыми глазами неподвижно сидели на своих жердочках, крысы и
дикобразы дремали на подстилках из банановых листьев, даже обычно резвые
обезьяны стали сонными и тихими. Кругом все спало, у меня тоже было большое
искушение погрузиться в сон. В воздухе не чувствовалось ни малейшего
дуновения, листья безжизненно свисали с деревьев. Одуряющая, цепенящая
духота делает человека ленивым и вялым. Вместе с жарой наступает тягостная,
унылая тишина: не слышно даже пения птиц, лишь издалека, из прохладных
глубин леса, доносится слабый звон цикад.
я положил сети, холщовые мешки для птиц или змей, папиросы и спички. В
другой сумке находились патроны, запасная коробка спичек, свеча и различные
колбочки и банки для всякой мелочи -- пауков, скорпионов и т. п. Я закончил
чистить ружье, когда к палатке подошел Элиас; пот градом катился по его
улыбающемуся лицу, всю его одежду составляла тряпка, повязанная вокруг
бедер. Он имел при себе копье и неизменный тесак.
спину.
которого доставала нам лишь до лодыжек, миновав подлесок, мы вступили в
величественную, сумрачную, наполненную неповторимым ароматом лесную чащу.
Жара, преследовавшая меня в лагере, сменилась освежающей прохладой, полумрак
давал возможность смотреть на все широко раскрытыми глазами, не щурясь от
яркого солнечного света. Элиас легко и свободно шел впереди по почти
неразличимой тропинке, босые ноги его бесшумно ступали по лиственному ковру.
Время от времени слышен был стук тесака, которым Элиас обрубал ветку,
слишком низко нависшую над тропой. Большие затруднения при лесных походах
доставляло мне обилие впечатлений по обе стороны тропы: я не успевал
смотреть себе под ноги и все время спотыкался. Яркий цветок в листве у
вершины дерева заставлял меня смотреть вверх до боли в шее, упавшее дерево,
лежавшее в стороне от нашего пути и покрытое разноцветными поганками, также
привлекало мое внимание; я озирался по сторонам, желая сразу все увидеть, и
непрерывно оступался и спотыкался. В этот день, однако, у меня не было
определенной цели, поэтому мы скоро свернули с дороги и стали исследовать
каждое укрытие, переворачивать каждую сгнившую колоду в надежде отыскать
скорпиона, лягушку или какого-нибудь более крупного зверька. Эти поиски
замедляли скорость нашего движения по лесу.
который пенился и бурлил между кучей больших камней, заросших густыми
пучками ярко-зеленого моха и перистого папоротника. В каждой расщелине росли
дикие бегонии с раскинутыми по скале темно-зелеными листьями и склонившимися
к воде тонкими веточками бледно-желтых цветов. Около часа бродили мы между
камнями, собирая всякую мелюзгу: нам попадались испещренные пятнами жабы,
большие серые лягушки с нелепыми остекленевшими глазами и длинными, узкими
лапками, крупные жуки, звонко стрекотавшие, когда мы брали их в руки. В
пышной растительности по берегам ручья встречалось множество больших улиток
величиной и весом с крупное яблоко, старательно откладывавших в грудах
влажных мертвых листьев крошечные перламутровые яички. Под маленьким камнем
я обнаружил красивую зеленую и светло-желтую лягушку; это навело нас на
мысль передвигать каждый камешек. Элиас, находившийся впереди, приподнял
большой камень и испуганно подпрыгнул:
странная змея. С первого взгляда мне показалось, что у нее нет головы,
толщина змеи была совершенно одинаковой на протяжении всех двух футов ее
длины. Глянцево-черная окраска ее была беспорядочно испещрена ярко-красными
и желтыми полосами. Пристально вглядываясь, я постепенно различал на одном
конце туловища голову змеи.
глубоко уходившее в землю. Не желая упускать столь любопытное пополнение
моей коллекции пресмыкающихся, я осторожно подкатил пачкой небольшой камень
и прикрыл им вход в нору. Элиас благоразумно стоял сзади и стонал:
ей путь к бегству, я почувствовал себя увереннее.
палку.
следила за мной; я держал палку наготове, опасаясь внезапного ее броска. Я
был уверен, что передо мной не ядовитая змея, но не хотел, чтобы пострадала
ее роскошная расцветка. Элиас принес холщовый мешок и длинную палку.
Осторожно подвел я горловину мешка к голове змеи и слегка дотронулся палкой
до ее хвоста. Я ждал, что змея будет сопротивляться моим попыткам загнать ее
в мешок, но все случившееся явилось для меня полной неожиданностью.
Почувствовав прикосновение палки, змея собралась в клубок, развернулась, как
пружина, и оказалась в мешке. Я никогда еще не встречал такое сговорчивое
пресмыкающееся. Очутившись в мешке, оно успокоилось, и нам осталось только
завязать мешок.
дальнейшем, когда мы продолжали переворачивать камни, он часто вспоминал и
смеялся своей шутке. Эта змея -- Calabria reinhardti --оказалась мелким
родственником семейства крупных змей-удавов. Голова и хвост ее оканчиваются
одинаково, и, поскольку все туловище покрыто небольшими круглыми ровными
полосами, трудно определить, где у змеи начало и где конец. Маленькие глаза
змеи почти не различимы, так как они такого же размера, цвета и формы, как и
окружающие их полосы. Цветные полосы и пятна на черном туловище разбросаны
без всякой системы, и с первого взгляда трудно понять, каким концом змея
обращена к зрителю. Змея эта совершенно безобидное существо, которое
значительную часть времени проводит, зарывшись в сырую землю; питается она
мелкой добычей, пригодной для ее слабых челюстей. Если взять ее в руки --
она свертывается в клубок и прыгает. Она никогда не пыталась кусать, сжимать
или давить протянутую ей руку, что обязательно делают даже детеныши более
крупных представителей удавов.
продолжали путь в приподнятом настроении. Но хотя мы и ворочали каждый
камень, который в силах были повернуть, мы не нашли другой такой экземпляр,
В конце концов, собрав мешки и банки, мы пошли дальше, оставив берега ручья
в таком состоянии, в каком они были бы после нашествия большого стада дрилов
или лесных кабанов. Нашей конечной целью была небольшая поляна милях в пяти
от деревни; Элиас нашел ее несколько дней назад и сказал мне, что, по его
мнению, там должны быть животные... какие животные, он не стал уточнять.
Оказалось, что Элиас обозначил путь не так хорошо, как он обычно это делал;
вскоре мы остановились, и Элиас нехотя признался, что не знает точно, где мы
сейчас находимся, в каком направлении от нас деревня, и в каком -- поляна. Я
сел на большую колоду и отказался идти дальше до тех пор, пока Элиас меня не
уверит, что нашел правильный путь.
мной.
зарубки, отмечая путь; постепенно стук этот становился слабее и наконец
совсем затих. Я закурил папиросу и осмотрелся по сторонам. Неожиданно из-под
колоды, на которой я сидел, послышался звон цикады. Стараясь не шелохнуться,
Курылев Олег
Суворов Виктор
Посняков Андрей
Корнев Павел
Ибсен Генрик