Чтение 5–й страницы книги ~Прерия~

спящих.

Чтобы выполнить первую задачу, заложили стволами промежутки между
фургонами и по всей открытой полосе между фургонами и леском, среди
которого, говоря военным языком, был разбит их лагерь; так с трех сторон
позиции образовались своего рода chevaux de frise <Рогатки (франц.).>. В
этих тесных границах собрались (если не считать того, что укрывал холщовый
шатер) весь люд и скот; усталые животные были рады отдыху и не доставили
большого беспокойства загонщикам, умом недалеко ушедшим от них. Двое из
юношей взяли свои ружья; и первым делом сменив затравку, а затем проверив
кремень, они проследовали один в правый, другой в левый конец лагеря, где и
заняли свои посты в тени деревьев, но избрав такое положение, чтобы можно
было охватить взглядом какую-то часть прерии.

Траппер, отклонив предложение разделить с переселенцем соломенную
подстилку, подождал, пока в лагере не покончили с устройством, а потом,
попрощавшись, медленно побрел прочь.

Шли первые ночные часы. Бледный, трепетный и обманчивый свет молодого
месяца играл над бесконечными волнами прерии, бросая яркие блики на бугры, а
в ложбинах между ними оставляя густую темь. Привычный к такой нелюдимой
глуши, старик, покинув лагерь, двинулся одинокий в пустыню, как отважный
корабль покидает гавань и пускается бороздить бездорожную степь океана.
Некоторое время он шел, казалось, без намеченной цели или, вернее, брел, сам
не замечая куда. Наконец, достигнув очередного гребня, он остановился. И в
первый раз с той минуты, как расстался с людьми, из-за которых его
захлестнуло потоком воспоминаний и раздумий, старик сообразил, где он
находится. Уткнув ружье прикладом в землю, он стоял, опершись на ствол, и
опять на несколько минут ушел в свои мысли, а тем временем подбежала его
собака и улеглась у его ног. Глухое, угрожающее ворчание верного пса вывело
старика из задумчивости.

- Что там, песик? - Он поглядел на своего спутника, обращаясь к нему,
точно к равному, и с большою нежностью в голосе. - Ну что, собачка моя? А,
Гектор? Что там неладно? Плохо дело, собака, плохо дело! Оленята и те
преспокойно резвятся у нас перед носом, не обращая внимания на таких дряхлых
псов, как мы с тобой. Тут говорит инстинкт: они поняли, что нас уже нечего
бояться, Гектор, поняли, да!

Собака задрала голову и в ответ на слова своего хозяина протяжно и
жалобно заскулила, не смолкнув и тогда, когда снова зарылась мордой в траву:
она как будто хотела продолжить разговор с тем, кто так хорошо понимал
бессловесную речь.

- Теперь ты явно предостерегаешь, Гектор! - продолжал старик, понизив
голос до шепота, и опасливо поглядел вокруг. - В чем дело, песик? Скажи
яснее, собака, в чем дело?

Гектор, однако, уже припал носом к земле и молчал, видно задремав. Но
острый, быстрый взгляд его хозяина вскоре различил вдалеке фигуру: в
обманчивом свете она как будто плыла по гребню того же холма, где стоял и он
сам. Но вот ее очертания обрисовались отчетливей, и можно было уже
разглядеть легкий девичий стан. Девушка остановилась в нерешительности, как
бы раздумывая, благоразумно ли будет идти дальше. Глаза Гектора теперь
поблескивали в лунных лучах - было видно, как он то откроет их, то лениво
зажмурит опять, - однако он больше не выказывал недовольства.

Подойди. Мы твои друзья, - сказал траппер, по давней привычке объединяя в
одно себя и своего спутника. - Мы твои друзья; от нас тебе не будет обиды.

Мягкий тон его голоса, а может быть, и важность ее цели помогли женщине
пересилить страх. Она подошла ближе, и старик узнал в ней молодую девушку,
уже знакомую читателю Эллен Уэйд.

- Я думала, вы ушли, - сказала она, робко и тревожно озираясь. - Мне
сказали, что вы ушли и что мы никогда вас больше не увидим. Я не думала, что
это вы!

- Люди - редкая диковина в этой голодной степи, - возразил траппер. - Я
храню смиренную надежду, что я хоть и долго общался со зверями пустыни, а
все же по утратил человеческого облика.

- Нет, я поняла, что передо мной человек, и даже подумала, что различаю
тявканье собаки, - ответила она торопливо, точно хотела что-то объяснить, но
осеклась в страхе, не наговорила ли больше чем надо.

- На стоянке твоего отца я не видел собак, - заметил траппер.

- Отца! - с жаром перебила девушка. - У меня нет отца! Я чуть не сказала
- нет ни единого друга.

В лице старика, загрубелом от непогоды, читались прямота и добродушие, а
ласковый и сочувственный взгляд, каким он встретил ее слова, и вовсе
успокоил девушку.

- Как же ты пустилась в края, куда дорога только сильному? - спросил он.
- Разве ты не знала, что, перейдя Большую реку, ты на том берегу оставишь
друга, чей долг всегда оберегать таких, как ты, - юных и слабых.

- О ком вы это?

- О законе. Плохо, когда он давит нас, но иногда мне думается, что еще
того хуже, когда его нет вовсе. Годы и слабость временами наводят меня на
эту горькую мысль - мысль слабого человека. Да, да, когда требуется забота о
тех, кто не наделен ни силой, ни разумением, тут бывает нужен закон. Однако,
девушка, если нет у тебя отца, то, верно, есть хоть брат?

Девушка услышала скрытый в этом вопросе упрек и, смешавшись, молчала. Но,
взглянув украдкой на доброе и серьезное лицо собеседника, который смотрел на
нее все так же участливо, она ответила твердо, и тон ее не оставил сомнения,
что она правильно поняла тайный смысл его слов.

- Боже избави, чтобы кто-нибудь, схожий с теми, кого вы там видели, был
мне братом или кем-либо еще близким и дорогим! Но скажите мне, добрый
старик, вы в самом деле живете один в этом пустынном краю? Тут и вправду нет
никого, кроме вас?

- Здесь бродят сотни.., нет, тысячи законных владельцев страны, но людей
с нашим цветом кожи очень немного.

- Л встретили вы здесь хоть одного белого, кроме нас? - нетерпеливо
перебила девушка, не давая старику закончить его медлительные объяснения.

- Никого за много дней... Тихо, Гектор! - добавил он в ответ на глухое,
еле слышное ворчание своего друга. - Собака чует недоброе в наветренной
стороне. Черные медведи с гор иной раз спускаются и ближе. У пса нет
привычки скулить из-за безобидной дичи. Я уже не бью из ружья так быстро и
метко, как бывало, но и сейчас, на склоне лет, в этой прерии мне не раз
доводилось уложить самого лютого хищника; бояться тебе, девушка, нечего.

Эллен посмотрела вокруг с той особой манерой, которую так часто можно
подметить у девушек: сперва глянуть себе под ноги, а потом охватить глазами
все, что доступно взору человека: но ее лицо выражало скорее нетерпение, чем
тревогу.

Вскоре, однако, отрывистый лай собаки заставил обоих обратить взгляд в
другую сторону, и теперь они смутно различили, на кого в самом деле
указывало повторное предостережение.

Глава 3

Еще бы! Ты один из самых вспыльчивых

Малых во всей Италии. Чуть

Тебя заденут - ты сердишься; а чуть

Рассердишься всех задеваешь.

Шекспир "Ромео и Джульетта"

Траппер хоть и удивился, завидев еще одну человеческую фигуру тем более
что приближалась она не оттуда, где заночевал переселенец, а как раз с
противной стороны, - однако остался спокоен, как человек, издавна привыкший
ко всякого рода опасностям.

Мужчина, сказал траппер. И в жилах у пего кровь белого, иначе поступь его
была бы легче. Будем готовы к самому дурному, потому что метисы, какие
попадаются в этой глуши, худшие варвары, чем чистокровные индейцы.

С этими словами он поднял ружье и проверил па ощупь, в порядке ли кремень
и затравка. Но, едва он прицелился, быстрые и трепетные девичьи руки
схватили его за локоть.

- Ради бога, не спешите - сказала Эллен Уэйд. - Это, может быть, друг..,
знакомый.., сосед!

- Друг? - повторил старик, решительно высвободившись из ее цепких рук. -
Друзья повсюду редкость, а в здешнем краю их встретишь, пожалуй, реже, чем
где-нибудь еще. Соседи же селятся здесь так далеко один от другого, что едва
ли к нам идет знакомый.

- Пусть незнакомый.., но ведь вы не захотите пролить его кровь!

Траппер вгляделся в ее лицо и прочел в нем тревогу и страх. Тогда, как
будто круто изменив свое намерение, он уткнул ружье прикладом в землю.

- Нет, - сказал он, обратившись скорее к самому себе, чем к своей
собеседнице, - девушка права: не дело проливать кровь ради спасения жизни,
такой бесполезной и близкой к концу. Дам ему подойти: пусть забирает мои
капканы, меха, даже мое ружье, если захочет.

- Ничего он не потребует, ему ничего не нужно, - возразила девушка. -
Если он честный человек, с него довольно и собственных, он не станет
отбирать чужое...

Удивленный траппер не успел ничего возразить на эти бессвязные,
противоречивые слова, потому что незнакомец был уже в пятидесяти шагах от
места, где они стояли. Гектор между тем не остался безразличным свидетелем
происходящего. Заслышав далекие шаги, он поднялся с нагретого места у ног
своего хозяина; а теперь, когда фигура незнакомца оказалась на виду, он
медленно пополз ему навстречу, прижимаясь к земле, как барс перед прыжком.

- Отзови собаку, - сказал мужской голос, твердый и низкий, скорей
дружелюбно, чем тоном угрозы. - Я люблю собак, и мне будет жалко причинить
вред твоему псу.

- Слышишь, песик? О тебе говорят! - отозвался траппер. - Поди сюда,
глупыш. Лай да вой - вот и все, что осталось ему в защиту. Подходи, друг,
собака беззубая.