возмутимый, непроницаемый, не глядя по сторонам и ни с кем не прощаясь,
- так же, как он вошел, не здороваясь и не встреченный приветствиями.
Мадонна увела Харниша в уголок.
необъезженный жеребец.
можно сказать, с самого прихода не вылезал из нищеты. Идем вальс танце-
вать.
их тебе... Ну, ссуду дам и в долю войду, - торопливо добавила она, заме-
тив его настороженный взгляд.
когда повезет, все мое. Спасибо тебе, дорогая. Премного благодарен. Вот
свезу почту, и опять деньги будут.
для танцев, и они закружились в вальсе, а Мадонна думала о том, что хоть
он и держит ее в объятиях, но сердце у него из железа и не поддается ни
на какие ее уловки.
бывало стоял у стойки и состязался в силе со всеми мужчинами подряд. Де-
лалось это так: два противника становились лицом Друг, к другу по обе
стороны угла, упершись правым локтем в стойку и переплетя пальцы правой
руки; задача заключалась в том, чтобы прижать руку противника к стойке.
Один за другим выходили мужчины против Харниша, но ни разу никому не
удалось побить его; осрамились даже такие великаны, как Олаф Гендерсон и
Луи-француз. Когда же они заявили, что Харниш берет не силой, а каким-то
ему одному известным приемом, он вызвал их на новое соревнование.
взвешу мри мешочек, а потом побьюсь об заклад на всю сумму, что после
того, как вы подымете столько мешков с мукой, сколько осилите, я подкину
еще два мешка и подыму всю махину.
заключил пари на эту сумму с Олафом и Луи-французом. Со склада салуна
принесли пятидесятифунтовые мешки с мукой. Сначала другие попробовали
свои силы. Они становились на два стула, а мешки, связанные веревкой,
лежали под ними на полу. Многим удавалось таким образом поднять четырес-
та или пятьсот фунтов, а кое-кто дотянул даже до шестисот. Потом оба ве-
ликана выжали по семьсот фунтов. Луифранцуз прибавил еще мешок и осилил
семьсот пятьдесят фунтов. Олаф не отстал от него, но восемьсот ни тот,
ни другой не могли выжать. Снова и снова брались они за веревку, пот лил
с них ручьем, все кости трещали от усилий, - но хотя им и удавалось
сдвинуть груз с места, все попытки оторвать его от пола были тщетны.
со стульев. - На этот раз ты влип. Только человек из железа может это
осилить. Еще сто фунтов накинешь? И десяти не накинешь, приятель.
возразил Керне.
Не выжму - так не выжму. Увязывайте.
взялся за веревку. Слегка изменив положение ног, он напряг мышцы, потя-
нул мешки, снова отпустил, ища полного равновесия и наилучших точек опо-
ры для своего тела.
гать мускулы - на этот раз уже не примеряясь, а готовый к жиму, - пока
не собрал все силы своего великолепно развитого тела; и вот едва заметно
огромная груда мешков весом в девятьсот фунтов медленно и плавно отдели-
лась от пола и закачалась, как маятник, между его ногами.
рягшая мышцы, глубоко перевела дыхание. Луи-француз сказал смиренно и
почтительно:
тот пересыпал в него на четыреста долларов песку из мешочков Гендерсона
и Луифранцуза.
Платит победитель!
волк, волк-бродяга, и я пережил тридцать зим. Сегодня мне стукнуло трид-
цать лет, - сегодня мой праздник, и я любого положу на лопатки. А ну,
подходите! Всех окуну в снег. Подходите, желторотые чечако и вы, бывалые
старики, - все получите крещение!
пьяные, во все горло распевавшие песни. У Макдональда, видимо, мелькнула
смутная мысль, что не мешало бы поддержать свое достоинство, - он подо-
шел к Харнишу и протянул ему руку.
словно здороваясь с ним.
вить тебя с днем рождения. Конечно, ты можешь повалить меня в снег. Что
я такое для человека, который поднимает девятьсот фунтов!
за руку, но достаточно было одного внезапного рывка, чтобы он потерял
равновесие и ткнулся носом в снег. В несколько мгновений Харниш одного
за другим повалил с десяток мужчин, стоявших подле него. Всякое сопро-
тивление было бесполезно. Он швырял их направо и налево, они кубарем ле-
тели в глубокий мягкий снег и оставались лежать в самых нелепых позах.
Звезды едва мерцали, и вскоре Харнишу трудно стало разбираться, кто уже
побывал в его руках, а кто нет, и, раньше чем хвататься за очередную
жертву, он ощупывал ей плечи и спину, проверяя, запорошены ли они сне-
гом.
грозные руки.
шутовской торжественностью посыпали себе голову снегом, заявляя, что об-
ряд крещения совершен. Но пятеро еще стояли на ногах; это были люди,
прорубавшие себе путь в дремучих лесах Запада, готовые потягаться с лю-
бым противником даже в день его рождения.
ожесточенных стычках, знали цену крови и поту, лишениям и опасностям; и
все же им не хватало одного свойства, которым природа щедро наделила
Харниша: идеально налаженной связи между нервными центрами и мускулату-
рой. Ни особой премудрости, ни заслуги его тут не было. Таким он родил-
ся. Нервы Харниша быстрее посылали приказы, чем нервы его противников.
Мысль, диктовавшая действия, работала быстрее, сами мышцы с молниеносной
быстротой повиновались его воле. Таков он был от природы. Мускулы его
действовали, как сильно взрывчатые вещества. Рычаги его тела работали
безотказно, точно стальные створки капкана. И вдобавок ко всему он обла-
дал сверхсилой, какая выпадает на долю одного смертного из миллиона, -
той силой, которая исчисляется не объемом ее, а качеством и зависит от
органического превосходства самого строения мышц. Так стремительны были
его атаки, что, прежде чем противник мог опомниться и дать отпор, атака
уже достигала цели. Но застать его самого врасплох никому не удавалось,
и он всегда успевал отразить нападение или нанести сокрушительный конт-
рудар.
ложитесь сразу в снег - и дело с концом. Вы могли бы одолеть меня в лю-
бой другой день, но только не нынче. Я же вам сказал: нынче мой день
рождения, и потому лучше со мной не связывайтесь. Это Пат Хэнрехен так
смотрит на меня, будто ему не терпится получить крещение? Ну, выходи.
Пат.
драчун и задира, вышел вперед. Противники схватились, и прежде чем ир-
ландец успел шевельнуться, он очутился в тисках могучего полунельсона и
полетел головой вперед в сугроб. Джо Хайнс, бывший лесоруб, так грузно
рухнул наземь, словно свалился с крыши двухэтажного дома; Харниш, повер-
нувшись спиной к Джо, искусным приемом бросил его через бедро раньше,
чем тот успел занять позицию, - по крайней мере так уверял Джо Хайнс.
изматывал себя долгим напряжением. Все происходило с быстротой молнии.
Огромный запас сил, таившийся в его мощном теле, взрывался мгновенно и
внезапно, а в следующую секунду его мышцы уже отдыхали. Док Уотсон, се-
добородый богатырь с никому не ведомым прошлым, выходивший победителем
из любой драки, свалился в снег от первого толчка: не успел он подоб-
раться, готовясь к прыжку, как Харниш обрушился на него так стреми-
тельно, что Уотсон упал навзничь. Тогда Олаф Гендерсон, в свою очередь,
попытался застать Харниша врасплох и кинулся на него сбоку, пока тот