изменила свои черты. Ван Блоом не узнавал своей фермы. Если бы владелец был
в отлучке, когда здесь пролетала саранча, и вернулся, не предупрежденный о
случившемся, он, конечно, не признал бы мест, где жил.
и долгое время сидел так, безмолвный и недвижимый. Дети подходили, глядели
на него, и юные их сердца сжимались от боли. Они не могли до конца понять, в
какое трудное положение поставило их это событие; отец и тот не сразу понял.
Он думал сперва лишь об ущербе, нанесенном гибелью прекрасного урожая; эта
потеря и сама по себе, если вспомнить, как уединенно жил ван Блоом и как
мало было у него надежды восстановить утраченное, явилась для него большим
бедствием.
Снова ты жестока ко мне!
- И при этих словах маленькая белая ручка легла ему на плечо.
нежности прижал ее к сердцу. И на душе у него потеплело.
Глава 6
ЗАПРЯГАТЬ - И В ПУТЬ!
Не так он был воспитан. Он тотчас же взялся за дело, чтобы выйти из
неприятного положения, в какое поставил его налет саранчи.
Блоом, - положение было гибельное! Чем больше думал он, тем тверже убеждался
в этом.
зеленого пятна. Как далеко тянется она в такой наготе, он не мог определить,
но он знал, что перелеты саранчи опустошают иногда пространства на тысячи
миль. Не приходилось сомневаться, что этот перелет, разоривший его ферму,
был из самых мощных.
жить без корма, а если погибнет скот, чем существовать самому фермеру с
семьей? Он должен бросить крааль. Должен отправиться в поиски пастбища, не
теряя времени, немедленно! Животные, обеспокоенные тем, что их не выпустили
в привычный час, уже на все лады поднимали свои голоса. Вскоре они
почувствуют голод, и трудно сказать, когда удастся их накормить.
минуты даже на раздумье.
быстрого из своих коней и пуститься одному на поиски пастбища? Или лучше
сразу заложить фургон и отправиться в дорогу со всем добром?
свой крааль. Если уехать сперва одному, он, возможно, не так скоро найдет
место, где есть и трава и вода, а скот его тем временем будет страдать от
голода.
же заложить фургон и пуститься в дорогу - с табуном, со стадом, с отарой, со
своим добром и всей своей семьей.
кнутом, похожим на длинное удилище.
двадцатифутовой трости новый ремень, который он недавно сплел из шкуры
антилопы каамы. - Запрягать - и в путь! - повторил он, щелкая кнутом так
громко, точно стрелял из пистолета. - Да, баас, я сейчас запрягу!
стене дома и пошел в коровий крааль отбирать волов для упряжки.
гордость каждой капской фермы. Это был первоклассный экипаж под парусиновым
верхом, послуживший фельдкорнету еще в его лучшие дни, экипаж, в котором он,
бывало, возил жену и детей на увеселительные прогулки. В те дни в фургон
впрягали цугом восьмерку отличных лошадей. Увы! Теперь их место предстояло
занять волам, ибо весь табун ван Блоома составляли только пять коней, а они
нужны были под седло. Но фургон был почти так же хорош, как и в давние годы,
когда на него поглядывали с завистью все соседи из Грааф-Рейнета. Никаких
поломок, все на своем месте. Все так же хорош белоснежный парусиновый верх с
клапанами - передним и задним - и внутренними "карманами", все в
исправности: и изящно выгнутые колеса, и удобные козлы, и диссельбом
<Диссельбом (гол.) - дышло.>, и крепкий тректоу <Тректоу (гол.) - гуж.> из
буйволовой кожи. В целости и сохранности все, чему полагается быть у
фургона. Он и в самом деле составлял лучшее из всего, что сохранилось у
бывшего фельдкорнета, да и стоил не меньше, чем все коровы, быки и овцы на
его ферме.
их к диссельбому и тректоу, сам баас занялся погрузкой мебели и пожитков, в
чем ему помогали Ганс и Тотти, а также Трейи и маленький Ян.
невелик, и его быстро погрузили, частью уложив внутри просторного экипажа,
частью привязав снаружи.
и все было готово, чтобы двинуться в путь.
за пределы лежавшей вокруг него оголенной степи. Теперь же необходимо было
решить, в какую сторону держать им путь, - вопрос достаточно трудный.
Двинуться туда, куда полетела саранча? Или туда, откуда она явилась? И в том
и в другом случае пришлось бы пройти десятки миль, покуда встретишь хоть
клочок травы для голодных животных; скот не выдержит и погибнет.
траву, но не найдут воды? Без воды оказывалась под угрозой не только жизнь
животных, но и собственная их жизнь. Итак, было очень важно выбрать
правильный путь.
двинуться туда, ближайшую воду они нашли бы примерно в пятидесяти милях на
восток от крааля. Но в этом направлении только что пролетела саранча. Она
успела, конечно, опустошить всю местность - вплоть до реки Оранжевой, а
может быть, и дальше. Было бы крайне рискованно направиться в ту сторону.
думать. Ван Блоом не знал ни одного оазиса в пустыне. К тому же саранча
явилась как раз с севера. Когда ее впервые увидели, она летела к югу и
притом, очевидно, долгое время - значит, успела опустошить в этом
направлении равнину на большом пространстве. Ван Блоом прикидывал, что сулит
им запад. Правда, враждебное полчище шло как раз оттуда, но ван Блоом
полагал, что сперва оно надвинулось с севера и только внезапная перемена
ветра заставила его свернуть со своего пути. Ван Блоом думал, что, подавшись
на запад, он вскорости выберется из полосы опустошения.
все же он знал, что милях в сорока к западу от фермы есть родник с хорошей
водой, а вокруг него - недурное пастбище. Он его открыл, разыскивая своих
коров, которые, отбившись от стада, забрели однажды в такую даль. У него
тогда явилась мысль, что здесь, пожалуй, лучшее место для скота, чем вокруг
его фермы, и он не раз подумывал перебраться к источнику. Не сделал он этого
лишь потому, что не хотел забираться в такую глушь. Он и без того жил далеко
от поселений, но хотя бы мог поддерживать с ними связь. Если же обосноваться
еще дальше, это станет крайне затруднительным. Но теперь, когда явились
новые веские соображения, мысли его снова обратились к роднику, и,
пораздумав как следует еще несколько минут, ван Блоом решил двинуться на
запад.
щелкнул мощным кнутом, выправил свою длинную упряжку и тронулся в путь по
равнине. Ганс и Гендрик уже вскочили в седла и, очистив с помощью собак
краали от всякой живности, погнали впереди себя мычащий и блеющий скот.
Трейи и маленький Ян сидели подле Черныша на козлах, и можно было увидеть,
как из-под парусинового верха выглядывает с любопытством, поводя большими
круглыми глазами, хорошенький горный скакун. Окинув последним взглядом свой
опустевший крааль, ван Блоом натянул поводья и поскакал на коне вслед за
фургоном.
Глава 7
"ВОДЫ! ВОДЫ!"
слышались окрики Черныша и щелканье его кнута. Это щелканье разносилось по
равнине на добрую милю, точно раскаты мушкетных выстрелов. Громкие возгласы
Гендрика тоже создавали изрядный шум; и даже тихий обычно Ганс по
необходимости должен был кричать во весь голос, чтобы скот шел куда надо.
Время от времени Черныш подзывал мальчиков помочь ему управиться с головными
волами, когда те из упрямства или по лени вдруг останавливались или же
норовили свернуть с пути. Тогда либо Ганс, либо Гендрик скакал вперед,
выравнивал волов, шедших во главе упряжки, и угощал их своим ямбоком.
из шкуры носорога (или, еще лучше, из шкуры бегемота) кнут примерно в шесть
футов длиной, постепенно суживающийся от ручки к концу.
дотянуться до них длинным фоорслагом <Фоорслаг (гол.) - бич.>, Гендрик был
рад пощекотать их своим тугим ямбоком; этим он держал волов в страхе и
повиновении.