мазью. Энергичными движениями нанеся ее на свой весьма нежный и
чувствительный нос и тонким слоем положив под глаза, она вытерла руки о
полотенце и надвинула солнцезащитную шляпу с необъятными полями на лицо.
Удивительно, как Джоан научилась ненавидеть солнце! За последние
полгода, которые она провела с Джеком, бороздя моря и океаны, с нее уж
точно пять шкур сошло. Плечи и руки были сплошь покрыты веснушками и
пигментными пятнами. Две недели назад появились два ужасных коричневых
пятна на обеих голенях. Если так пойдет дальше, то понадобится помощь
специалиста по пластической хирургии раньше, чем ей исполнится тридцать,
если, конечно, он не сочтет ее случай безнадежным.
она жила в Акроне, штат Огайо, за первые восемнадцать с половиной
солнечных дней, что выпадали на радость жителям города, Джоан успевала
лишь слегка порозоветь. Потом она переехала в Нью-Йорк, где поселилась
вместе с Элейн и фактически жила за пишущей машинкой. Работа допоздна, и
даже ночью, над очередной книгой, скорее, грозила ей слепотой от
бесконечного напряжения, чем солнечными ожогами.
пирса. Из всех ее иллюминаторов неслась музыка, и на палубе, как всегда,
было не менее двадцати гостей.
юной особе, жарившейся на солнце. Поговаривали, что это какая-то
принцесса. - Я работаю, пишу!
сверкнувшей на нее глазами. Девушка, несомненно, принадлежала к типу
людей, которые умели легко вызывать к себе ненависть. На ней был
купальный костюм - плод фантазии какого-то дизайнера - с высокими
вырезами, обнажавшими ее ноги до тазобедренных костей, и настолько
декольтированный, что черная ткань едва прикрывала грудь. Было очевидно,
что спина у нее совершенно голая. Девушка нанесла на кожу еще один
тонкий слой итальянского масла для загара, содержащего каротин. Кожа
принцессы была удивительно чистой: ни веснушек, ни пигментных пятен.
Пожалуй, Джоан не доводилось видеть такой красивой кожи - гладкой как
фарфор, - и самое отвратительное заключалось в том, что она равномерно
покрывалась великолепным загаром.
Монте-Карло, Открывавшаяся панорама напоминала сцену из кинофильма.
Громадные, многоэтажные клубящиеся облака стремительно неслись по
лазоревому небу. Легкий бриз шелестел в пышных кронах пальм, устремляясь
дальше - к сказочным экзотическим садам, где на террасах каменистых
утесов благоухали и радовали взор тысячи тропических растений. С того
места, где она находилась, Джоан видела парки с произрастающими в
изобилии цветами, сверкающие на солнце отели и роскошные усадьбы,
раскинувшиеся на самом краю обрыва. Там проводились кинофестивали, там
располагалось знаменитое казино и находилась резиденция князя, взявшего
себе в жены американку. Гавань кишела прогулочными яхтами, парусниками и
катерами. На пляжах побережья и на террасах отелей мужчины и женщины в
бикини плавились на солнце, поглощая ультрафиолет. Монте-Карло
напоминало жемчужину, венчающую бриллиантовый пояс, протянувшийся между
Италией и Францией. Единственное, что не устраивало Джоан в Монте-Карло
и отравляло ей жизнь, - здесь насчитывалось триста солнечных дней в
году.
вслух. - И моей карьере?
возилась больше, чем с любой другой, но работа не клеилась, и она не
могла понять, почему. Часами она читала и перечитывала текст, писала и
переписывала. Неожиданно для себя она обнаружила, что Джоан Уайлдер,
известная тем, что умеет ставить своих героев и героинь в самые
затруднительные ситуации, теперь разучилась вызволять их оттуда. Она
сломала голову, пытаясь понять, что же мешает работе.
оркестр, хотя песню "Обманутая сестра" можно было назвать, скорее,
безумием, чем музыкой. Конечно же, обстановка совершенно не походила на
нью-йоркскую, и, возможно, в этом и заключалось дело. Она всегда с
удовольствием работала в своей квартире, была дисциплинированной,
организованной, умела сосредоточиться, и сейчас ей очень не хватало
привычного окружения.
получалась книга. Не было ощущения счастья, во всяком случае, не было в
той мере, какой можно было ожидать в этот период ее жизни. Каждый раз,
пытаясь все объяснить их отношениями с Джеком, она понимала, что валила
с больной головы на здоровую. Все эти годы она ждала такого человека,
как Джек. Она мечтала о нем, писала о нем, рисовала свою будущую жизнь
исключительно рядом с ним, причем задолго до встречи. Неужели с того
дня, когда она сидела в баре с Глорией и убежденно говорила ей, что
кто-то там, на улице, ждет ее, прошло чуть больше года?
Джоан чувствовала, что с ума она сходит только сейчас. Возможно, она
открыла новый тип старческого слабоумия! На сей счет у нее почти не
оставалось никаких сомнений - она лишилась рассудка. Джек, конечно же,
любит ее. Об этом говорил его взгляд, это чувствовалось в минуты
близости. Значит, с Джеком все в порядке. А если так, то элементарная
логика подсказывала, что ее депрессия связана с работой над книгой.
могла стерпеть. Она подняла глаза и увидела, как две лодки наперегонки
пронеслись мимо. Двигатели громко ревели подобно сигналу воздушной
тревоги. Одна из лодок, перестроившись вправо, окатила Джоан волной,
переливавшейся всеми цветами радуги.
машинку. То, что она написала, было уничтожено. Она попыталась спасти
страницу, но вдруг услышала ужасающий грохот, и, вскинув голову, увидела
громадный черный вертолет, зависший прямо над ней.
мгновение лыжники оказались в воде, пловцы с трудом пробивались к пирсу,
а лодки и суда разметало по всей гавани. Джоан ухватилась за ограждение
"Анджелины", чтобы устоять, и посмотрела на грозную машину.
в чем Джоан, впрочем, не была уверена. Она заткнула уши, ругая себя за
то, что еще минуту назад раздражалась таким пустяком, как громкая
музыка. Интересно, что нужно здесь этому вертолету - ведь в гавани нет
подходящей посадочной площадки? Она опять посмотрела наверх, желая
только одного - чтобы он улетел и этот оглушительный грохот прекратился.
Вертолет, как бы в ответ на ее невысказанную просьбу, стал удаляться и
вскоре скрылся из виду за холмами.
этом мире против нее! От чувства безысходности ее охватило полное
отчаяние. Прекрасно понимая, что она делает глупость, Джоан подняла свою
"смит-корону" и швырнула ее за борт "Анджелины".
Джоан Уайлдер.
Глава 2
оставляя за собой длинный шлейф из пузырьков воздуха. Она погружалась
тяжело и медленно, словно знала, что ее настоящее место было на борту
яхты.
гидрокостюме, ластах и маске. Увидев, как мимо него проплывает машинка,
он прекратил работу. У него был акваланг с двумя баллонами, который
надевают при погружении на большую глубину или когда собираются провести
под водой значительное время. Пловец поправил маску и восстановил
спокойное, равномерное дыхание. Пузырьки воздуха, выдыхаемого им,
смешались с цепочкой, тянувшейся за машинкой.
цилиндрического контейнера он извлек замазку для подводных работ и
положил ее во вспомогательный пояс. Затем вынул три провода - красный,
зеленый и белый, - с помощью которых прикрепил три продолговатых заряда
к маленькой квадратной коробочке. Выдвинув из коробочки миниатюрную
антенну, он щелкнул серебряным выключателем. Крошечный красный глазок
засветился и тут же погас. Если бы аквалангист был на суше, а не под
водой, он бы улыбнулся, потому что выполнил данное ему поручение,
уложившись в половину отведенного для этого времени.
шипение пенящейся воды, возмущенной моторным катером, который шел на
очень большой скорости. Пока не успокоилась вода, аквалангист держался
за корпус судна, а затем быстро и без суеты, как ангел смерти, каковым
на деле и являлся, растворился в лазурной воде.
Прямо на нее со скоростью восемьдесят миль в час несся Джек. Стоя на
палубе, она видела, как дьявольски поблескивали глаза водителя катера.
Она решила, что Джек, должно быть, сошел с ума. Когда, по мнению Джоан,
катер должен был свернуть, чтобы не врезаться в "Анджелину", он этого не
сделал. Напротив - он по-прежнему летел прямо на нее.
руками, понимая, что Джек сейчас разобьется.
Нортон Андрэ
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Березин Федор
Афанасьев Роман
Шилова Юлия