терял скорость, и другие получили несколько предупреждений прежде, о
том, что нужно спешить вперед. Это значило, что Кэрли близок к своему
концу.
смогли идти, если бы натерли мозоль!
вниз, когда он кричал. Паника исходила от него волнами, как запах
свежеразрезанного лимона.
ктонибудь получит пропуск раньше него.
уже побили рекорд, если шли со скоростью четыре мили в час. Скоро
Лаймстоун. Он видел, как Олсон растирает одно колено, потом другое. Он
пощупал собственное колено и удивился тому, насколько оно онемело, но
ноги у него еще не болели.
фургон. Молочник, сидящий на капоте, жизнерадостно помахал им.
почему бы тебе не поднять свою жирную задницу и не пройтись с нами?" Но
молочнику было больше восемнадцати; точнее, ему было за тридцать. Он был
старый. - Эй, держи пять! - крикнул Олсон, проходя мимо. Кто-то
рассмеялся. Фургон скрылся из виду. Появились новые проселки, новые и
новые полицейские и толпы людей. Кто-то разбрасывал конфеты. Гэррети
почувствовал прилив сил. Это приветствовали его - ведь он из Мэна!
обхватив ногу руками. Он шел все медленнее.
выдохнула, словно не знала, что сейчас произойдет, и участники Длинного
пути тоже выдохнули, и Гэррети с ними, но, конечно, он знал, и они все
знали. Все просто - Кэрли предстояло получить пропуск.
омытой солнцем дороги.
продолжали смотреть вперед. Гэррети оглянулся. Он не мог не смотреть.
Толпа зрителей хранила молчание, словно ее просто отключили.
Он долетел до окружающих холмов и отразился от них.
черепа. То, что от него осталось, шлепнулось на белую линию, как мешок с
мукой.
из них суждено упасть... О Господи, Господи..."
следующий его шаг оставил кровавый след, как фотография в детективном
журнале. Стеббинс даже не посмотрел на то, что осталось от Кэрли, и лицо
его не изменилось. "Стеббинс, ублюдок, - подумал Гэррети, - это должен
был быть ты, ты это знаешь?" Потом он отвернулся: он не хотел, чтобы его
вырвало.
всхлипывала, и Гэррети вдруг обнаружил, что видит сквозь платье ее
панталоны. Голубые. Как ни странно, он опять почувствовал возбуждение.
ухом.
виду. Они шли. Гэррети опять оказался рядом с Олсоном, Бейкером и
Макфрисом.
спокойное выражение лица. Эхо выстрелов, казалось, еще висело в
неподвижном воздухе.
Стеббинса. Он думал, оставлял ли Стеббинс еще такие следы, потом обругал
себя, но не мог удержаться от этих мыслей. Он думал, было ли Кэрли
больно. Думал, чувствовал Кэрли, как его тело распадается, или он просто
был в одну секунду жив, а в следующую уже мертв. Конечно, думать об этом
было страшно. Особенно было страшно сознавать, что без него, как и без
Кэрли, мир будет все также кружиться в пустоте, равнодушный и ничего не
знающий.
и что Майор очень этим доволен. Но кто мог знать, чем на самом деле
доволен Майор?
они уже зашли за поворот.
старался говорить обычно, но голос его был неестественно высоким и
какимто деревянным.
концентраты. Он вспомнил о своем печенье, но после Кэрли ему не оченьто
хотелось есть. Как еще после этого он мог думать о своем гамбургере?
Зрители, похоже, знали уже, что один из участников получил пропуск,
иначе с чего бы они стали аплодировать еще сильнее? Аплодисменты
трещали, как попкорн. Гэррети подумал о том, каково это быть
застреленным перед целой толпой народа, - потом решил об этом не думать.
мосту через пересохший ручеек, и их встретил транспарант: "Вы входите в
город Лаймстоун. Привет участникам Длинного пути!" Кое-кто закричал
"Ура", но Гэррети берег дыхание.
поодиночке и группами. Кэрли остался уже почти в трех милях позади.
Гэррети достал печенье и некоторое время смотрел на обертку из фольги.
увидит мать и Джен во Фрипорте. Съев печенье, он почувствовал себя
лучше.
плакатом "ГЭРРЕТИ".
матери или отца-инвалида. Нет даже маленького брата, умирающего от
лейкемии, - он засмеялся.
делается!
окруженные зелеными лужайками, и на этих лужайках собрались толпы людей.
прямо на траве, смеясь и маша руками. Его охватили зависть и гнев.
ответ!
все-таки из Мэна! Он решил махать всем, кто держит плакат с его
фамилией, и всем хорошеньким девушкам.
Кларкавеню, Иксченч-стрит и Джунипер-лэйн. Они прошли магазин, в витрине
которого были выставлены портреты Майора - рядом с рекламой
"Наррагансет". Народу было много, но не слишком. Гэррети знал, что
настоящие толпы начнутся ближе к побережью, но был слегка разочарован. А
бедный старый Кэрли не увидел даже этого.
толпе и участникам. Потом он поднес к губам громкоговоритель:
глаза глядевших на Майора (один вдруг заметил, что отдает честь, и
быстро убрал руку), и Стеббинс. Стеббинс, казалось, вовсе не заметил
Майора.
половина первого.
двух улиц, "Макдональдс", "Пицце-Хат" и "Бургер-Кинг". Вот и весь
Лаймстоун.
Круз Андрей
Орлов Алекс
Ильин Андрей
Куликов Роман
Орлов Алекс
Шилова Юлия