встревожило.
казалось, что Сэм совершенно не видит того, что происходит на
экране. Он вздрогнул, оторвавшись от каких-то своих невеселых
мыслей, и медленно сказал:
портить ей настроение своими рассказами о внезапном недобром
предчувствии.
Да и как бы он смог описать словами черную глухую пустоту
внутри. Равнодушную и без ликую, бессильную тоску перед тем,
что ДОЛЖНО случиться и что исправить не во власти людей. Перед
судьбой. Перед РОКОМ.
свои понятия о причинах плохого настроения. -- Да нет, не
особенно.
так равнодушно, что Молли опять стало не по себе.
Молли. Нелепая суета перед всесильным ликом безразличной
СМЕРТИ. Ей все равно, кто перед ней. Молодой или старый,
сильный или слабый. Отговорка: "Все умрем когда-нибудь", --
сомнительное утешение для человека, ощутившего ее могильное
дыхание на своем лице.
беспокоит. -- Попытался отговориться он. -- Я иногда думаю,
вдруг все исчезнет? Знаешь, когда в жизни происходит что-нибудь
хорошее, всегда страшно: не сон ли это. Я боюсь это потерять. И
Молли, глядя ему в глаза, сказала: -- Я люблю тебя, Сэм. Я,
правда, тебя люблю. Сэм несколько секунд смотрел на нее, и
тоска, заполнявшая сердце, начала оттаивать от тепла этих двух,
таких простых, фраз. Он еле заметно улыбнулся и шутливо
добавил:
темное пятнышко печали спряталось в его спокойных карих глазах.
Молли нежно обняла его за шею и поцеловала в сухие жесткие
губы. Внезапно ожив, заверещал телевизор: " ...Еще одна
катастрофа на внутренних авиалиниях. Причиной послужили
неполадки в двигателе. Погибли все пассажиры и экипаж. Среди
пассажиров находились женщины и дети..."
бушевал пожар. Мигали "маячки" пожарных машин, истошно орали
сирены "скорой помощи", закопченные пожарные заливали пылающие
ярким, почти белым пламенем, остатки авиалайнера. Прямо перед
камерой двое санитаров тащили на носилках нечто, бывшее
когда-то человеком, а теперь ставшее чем-то обугленным и
потерявшим форму, накрытое окровавленной белой простыней.
глаза ладонью.
руку, ответил Сэм. -- Это лишний раз подтверждает мои страхи.
все нормально...
потайным мыслям, завороженно глядя на пожар, бушующий на
экране, Сэм сказал:
двигателем, и столько людей погибло...
переворачивалась в воздухе, и крылья, отрываясь от спины
ангела, летели вниз отдельно от тела и, ударившись о тротуар,
рассыпались на мелкие кусочки.
ИХ постели -- дома. Осторожно, стараясь не потревожить Молли,
Сэм повернул голову и обнаружил, что Молли спит, с головой
накрывшись одеялом. Он потянул одеяло на себя, и оно легко
сползло с ее головы, обнажив... деревянное, застывшее со
смиренным выражением лицо ангела.
протянула к нему руку и тихим серьезным голосом произнесла: --
Не оставляй меня, Сэм.
слабый свет на кровать. Молли не было.
странные звуки доносятся снизу, с первого этажа. Некоторое
время он вслушивался, пока, наконец, с облегчением не осознал,
что это всего лишь "джук-бокс", выводящий замысловатую мелодию.
Сэм услышал, как закончилась пластинка и автоматически
скользнула на ее место новая. Лиричные мягкие звуки блюза
поплыли по квартире, заползая во все уголки, унося прочь
тревоги, навевая воспоминания, и успокаивая.
полу у вращающегося гончарного круга, заканчивала свою новую
работу -- высокую, тонкошеюю глиняную вазу. Она уже была почти
готова, но Молли раз за разом что-то переделывала и дополняла,
придавая глине новую форму. Под ее тонкими сильными пальцами
ваза то удлинялась, то, наоборот, становилась чуть короче.
Возможно, кому-то ваза понравилась бы именно такой, какой она
была в данный момент, но Молли казалось, что она недостаточно
точно выражает ее душевное состояние. Ей хотелось, чтобы эта
ваза несла в себе то волнение, которое она -- Молли --
чувствовала весь сегодняшний вечер.
вниз и встал за ее спиной, с удивлением разглядывая вращающуюся
на круге, хранящую бороздки от пальцев влажную блестящую глину.
ассоциации, вызывающие приступ легкого беспокойства, словно
глядя на нее, ты прикасаешься к чему-то запретному, очень
личному.
Молли вздрогнула, чуть не смяв пальцами почти завершенную, уже
нравящуюся ей работу.
спиной Сэма.
-- Поинтересовался Сэм. -- Уже час ночи. Поздно.
охватившем ее, о странном предчувствии чего-то плохого, но
вместо этого просто сказала:
ладонями ее обнаженных нежных рук. Ему вдруг показалось, что,
если смять эту вазу, превратить в ком бесформенной глины, уйдет
та щемящая тоска, которая занозой засела в сердце. Непроходимая
темная тоска. Она становилась то меньше, то больше, иногда
почти пропадая, но вскоре снова возвращалась глухой черной
волной. Сэм, вроде бы и не нарочно, осторожно коснулся пальцем
высокого тонкого горлышка -- и... вазы не стало. Ее голова
вдруг резко завалилась в сторону, переломившись под острым
углом, и, повинуясь какому-то мгновенному импульсу, Сэм пальцем
сжал ее вращающийся, сочащийся водой мягкий бок. Он засмеялся,
как бы извиняясь, и виновато пробормотал:
оправдываясь, пояснил: -- Но ведь она с самого начала не была
шедевром, верно?
и начала осторожно придавать ей новую форму.
труднообъяснимый поступок, спросил он, обнимая ее с двух сторон
за плечи.
простила его.
формы тут же поплыли в сторону, принимая какой-то безумно
растекающийся вид. "Как на картинах Дали". -- Решила Молли и
посоветовала:
сглаживая неровности, придавая ей правильную форму. Их пальцы
встретились и сплелись в один клубок. Чуть повернув голову,
Молли смотрела на Сэма и думала о том, как же она любит этого
красивого, доброго, смелого парня. ЕЕ СЭМА. Он наклонил голову
и осторожно коснулся ее чуть приоткрытых губ своими губами. Ее
глаза закрылись, и их тела слились в одном мгновенном страстном
порыве, соединяясь в одно целое на теплом мягком ковре. Стонал
Суворов Виктор
Круз Андрей
Афанасьев Роман
Березин Федор
Сапковский Анджей
Роллинс Джеймс