read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



в слишком наивной и весьма недолго существовавшей форме. В настоящее время
едва ли кто-нибудь согласится с приписыванием (см. 89, 243) великому
грузинскому поэту XII в. якобы ареопагитского учения о необходимости для
человека стать богом. Апофатизм Ареопа гитик есть действительно проповедь о
том, что человек может стать богом. Но для того чтобы не попасть в сети
антиисторизма, необходимо иметь в виду, что идея обожания - это, вообще
говоря, исконная церковная идея (см. 97, 165 - 213). Только здесь всегда
имелось в виду становление человека богом не по своей субстанции и не по
своей природе (это для христианства было бы языческой верой), но становление
богом только по благодати, в результате высшего молитвенного восхождения
человека, ни на одно мгновение
не перестающего быть тварью, созданной "из ничего", а не эманирующей из
природы самого бога.
Таким образом, обожание человека в грузинском Ренессансе XII в. не
содержит в себе ничего языческого и ничего греческого, оно основано на
тысячелетней общецерковной вере в единого и истинного творца всего
существующего из ничего и не содержит никакого на мека на борьбу с
официальным учением церкви и уж тем более никакого материализма или даже
просто превознесения человека.
Чтобы приблизиться к правильному пониманию грузинского Возрождения XII в.
у Иоанна Петрици и Руставели, надо выслушать еще мнения и других грузинских
исследователей. Ш.В.Хидашели, так же как и Нуцубидзе, не стоит на точке
зрения полного разрыва Возрожден ия со средними веками, потому что иначе ему
пришлось бы устранить все разговоры о ренессансном характере Петрици и
Руставели - деятелей средневековья. Он тоже признает известное историческое
значение за средневековыми ересями. Однако он тут же мудро заме чает:
"Изучение ересей и их роли в развитии общественной и философской мысли может
дать правильные результаты только при конкретно-историческом подходе к
каждой отдельной ее разновидности. Ереси в средних веках хотя и представляли
в общем "революционную
оппозицию феодализму", но многие из них отражали интересы далеко не
всегда прогрессивных слоев общества" (110, 174).
И когда Ш.В.Хидашели хочет подчеркнуть элементы материализма или хотя бы
еретичества у Руставели, он, собственно говоря, обнаруживает только
некоторые черты пантеизма, которые вытекали у Иоанна Петрици и Руставели не
из их полного отрицания единобожия, н о из выдвижения на первый план также и
земных сторон божественной деятельности вообще, которых, конечно, никогда не
отрицала и официальная церковь. В этом смысле Ш.В.Хидашели трактует
понимание у Руставели бога как "полноты всего сущего" (см. там же, 374 ).
Это вовсе не значит, что Руставели исповедует какой-то безличный и бездушный
пантеизм и что, по Руставели, земная жизнь человека только и сводится на
одни земные удовольствия. Кажется, и сам Ш.В.Хидашели этого не думает.
Трудно представить себе, чтобы монах и настоятель монастыря Иоанн Петрици
употреблял в своих сочинениях имя Христа только формально, не понимая под
этим именем ничего существенного (см. там же, 344).
В сочинениях Иоанна Петрици нет никакой возможности находить проповедь,
направленную против учения о ничтожестве всего земного и против отрыва
человека от реальной действительности. Земные радости и печали, по Петрици и
Руставели, возможны и необходимы,
но этот взгляд их не был направлен ни против вечной субстанции единого и
истинного бога, ни против ничтожества земных дел перед лицом вечности, ни уж
тем более против учения о творении и о тварности всего земного. Наконец,
философия Иоанна Петрици в изло жении Ш.В.Хидашели во вступительной статье к
нашему переводу Прокла (см. 99, 5 - 21) уже никаких пантеистических или
еретических крайностей не содержит.
Правильную объективную картину мировоззрения Петрици дает И.Д.Панцхава,
который подробно излагает его учение о Едином, понимает возможность
выдвижения земного человека на первый план, но нисколько не увлекается этим
и не объявляет философию Петрици чисте йшим пантеизмом (см. 92).
И.Д.Панцхава совершенно неправ, понимая всякое учение о свете как языческое
(в Византии у Максима Исповедника, Симеона Нового Богослова, Григория Паламы
и у всех исихастов тоже находили сплошное учение о свете, но учение это мак
симально ортодоксальное и максимально духовное). И.Д.Панцхава не прав,
утверждая, что в соответствующих учениях у Петрици было возвращение к
старинному грузинскому язычеству и проповедь только одного лишь земного
человека (см. там же, 198 - 199).
Наконец, среди исследователей Ренессанса в Грузии XI - XII вв. мы находим
и таких, которые, отнюдь не отрицая возможности пантеистических выводов из
философии Иоанна Петрици, в то же самое время, и притом совершенно
правильно, констатируют вполне ортодок сальный характер этой философии,
далекой в своем существе и от язычества, и от ересей, и от исключительного
обожествления земной жизни человека. Таковы исследования профессоров
М.Гогиберидзе и К.Кекелидзе5.
Между прочим, по поводу понимания у К.Кекелидзе Руставели как "чистейшего
теиста", не имеющего ничего общего с материализмом и атеизмом, Ш.В.Хидашели
пишет: "Мы не знаем, против кого направлены утверждения Кекелидзе о
невозможности считать Руставели "мат ериалистом и атеистом". Во всяком
случае, мы далеки от подобных утверждений" (110, 404). Отсюда можно с
большим удовлетворением заключить, что сам Ш.В.Хидашели признает
антиисторизм материалистически-атеистического толкования Иоанна Петрици и
Руставели,
а вместе с тем и всего грузинского Ренессанса XI - XII вв.
В итоге необходимо сказать следующее. Во-первых, после этих исследований
следует считать доказанным, что в основе грузинского Ренессанса лежит
неоплатонизм, и особенно философия Прокла. Это нужно считать чрезвычайно
важным открытием, потому что оно дает
нам возможность более глубоко подойти и к итальянскому Ренессансу.
Во-вторых, неоплатонизм был воспринят в Грузии в свете Ареопагитик, т.е.
не как обнаженное языческое мировоззрение, но как христианско-теистически
переработанная и одухотворенная диалектика Прокла. Ареопагитики решительно
мешали в Грузии (да и в дальнейш ем в других местах) воспроизводить
старинную языческую мудрость и помогали лишь углублять и делать более живым
догматическое учение церковного богословия. Один только ареопагитский
трактат, а именно "О церковной иерархии", навсегда положил запрет на всяк ое
языческое толкование Ареопагитик и их понимание как христианской ереси. Как
же, в самом деле, можно отрицать учение о церкви в Ареопагитиках и вообще
весь их церковный характер, если целый трактат в Ареопагитиках посвящен
детальной и мистической интер претации церковной иерархии? Это нисколько не
мешало тому, чтобы всегда существовала борьба между догматическим
богословием и христианским устроением жизни. Монахи и светские люди могут
сколько угодно друг друга любить или ненавидеть, но христианская цер ковь
всегда признавала и благословляла как монашеский, так и светский путь к
спасению.
В-третьих, исследователи грузинского Возрождения, безусловно, доказали не
то чтобы возможность прямо пантеистических выводов из Ареопагитик
(принципиально Ареопагитики могут только целиком отрицать всякий пантеизм),
но что в них содержатся идеи более пол ного, и более светского, и более
земного человеческого пути к спасению. Поэтому здесь и нужно говорить о
Ренессансе, ибо человеческая активность в трактовке Ареопагитик, несомненно,
усиливалась, ее чувствительность углублялась и человеческое переживание
не утопало бесследно в "океане" божественного света. Ареопагитики для
одних указывали этот "океан", а для других указывали самостоятельность,
активность, чувствительность и прогрессивность идей о чисто человеческом.
Кажется, не впадая в антицерковные крайности отсутствующего в
Ареопагитиках пантеизма, можно одним словом характеризовать подлинный
философско-эстетический смысл Ареопагитик, учитывая как их учение о высотах
мистического восхождения, так и их учение о ши роте общежизненного подхода
человека к своей основной проблеме. Именно необходимо сказать, что и
неоплатонизм Прокла, и основанные на этом учении Ареопагитики представляют
собой только максимально зрелый этап и максимально разностороннее развитие
антично -христианской дисциплины.
Так, если начать сверху, то учение о Едином в достаточно разработанном
виде дано уже у Платона. Аристотель, стоики и неоплатоники в той или иной
мере только продолжали развивать в этом отношении платонизм. Но нигде это
учение не дано с такой подробностью , с такой детальнейшей понятийной
разработкой, с такой страстностью и с таким упоением, с таким жгучим
вниманием к психологии человеческого субъекта, экстатически и в то же время
максимально духовно восходящего к Единому, как у Прокла и в Ареопагитиках.
Неиссякаемой проблематике этого восхождения посвящены у Плотина, Прокла и
в Ареопагитиках сотни страниц. Здесь максимальное развитие учения о
восхождении к Единому, когда человек забывает не только все окружающее, но и
самого себя, он забывает даже свое
собственное восхождение. Недаром учение о таком восхождении так и
называлось в христианском мире - апофатизм, т.е. "отрицательное богословие".
Возьмем вторую основную проблему платонизма - учение об уме. Опять-таки
уже у Платона, но опять-таки не везде, а, пожалуй, только в "Тимее" учение
об уме доведено до космической полноты. Но, взяв соответствующие трактаты
Плотина, Прокла и Ареопагитик, мы поражаемся детализации и глубине
разработки этого учения об уме. Уже Аристотель говорил о самосознающем
космическом уме как о перводвигателе. Но яркость, красочность и некоторого
рода страстность, на путях которой дается это учение у Плотина, Прокла и в
Ареопагитиках, оставляет далеко за собою всякого, даже Аристотеля.
Общеплатоническое учение об уме как о свете приобретает здесь столь
торжественный и, мы бы сказали, даже какой-то риторический характер, что
сразу делает "отрицательное" богословие "поло жительным", "утвердительным",
так что апофатизм диалектически переходит в свою противоположность, с
которой он тут же, впрочем, и отождествляется диалектически, именно - в
катафатизм, т.е. в "положительное богословие".
Платоническим является учение о мировой душе и о ее бесконечно внешне и
внутренне разнообразных космических функциях. Но посмотрите, что мы находим



Страницы: 1 2 3 4 [ 5 ] 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.