Чтение 5–й страницы книги ~Тимур и его команда~

- Был.

- Ну и что же?

- Дал ему два раза по шее.

- А он?

- Ну и он сунул мне раза два тоже.

- Эк у тебя все - "дал" да "сунул"... А толку что-то нету. Ладно!
Квакиным мы займемся особо. Давайте дальше.

- В доме номер двадцать пять у старухи молочницы взяли в кавалерию сына,
- сообщил из угла кто-то.

- Вот хватил! - И Тимур укоризненно качнул головой. - Да там на воротах
еще третьего дня наш знак поставлен. А кто ставил? Колокольчиков, ты?

- Я.

- Так почему же у тебя верхний левый луч звезды кривой, как пиявка?
Взялся сделать - сделай хорошо. Люди придут - смеяться будут. Давайте
дальше.

Вскочил Сима Симаков и зачастил уверенно, без запинки:

- В доме номер пятьдесят четыре по Пушкаревой улице коза пропала. Я иду,
вижу - старуха девчонку колотит. "Я кричу: "Тетенька, бить не по закону!"
Она говорит: "Коза пропала. Ах, будь ты проклята!" - "Да куда же она
пропала?" - "А вон там, в овраге за перелеском, обгрызла мочалу и
провалилась, как будто ее волки съели!"

- Погоди! Чей дом?

- Дом красноармейца Павла Гурьева. Девчонка - его дочь, зовут Нюркой.
Колотила ее бабка. Как зовут, не знаю. Коза серая, со спины черная. Зовут
Манька.

- Козу разыскать! - приказал Тимур. - Пойдет команда в четыре человека.
Ты... ты и ты. Ну всё, ребята?

- В доме номер двадцать два девчонка плачет, - как бы нехотя сообщил
Гейка.

- Чего же она плачет?

- Спрашивал - не говорит.

- А ты спросил бы получше. Может быть, кто-нибудь ее поколотил... обидел?

- Спрашивал - не говорит.

- А велика ли девчонка?

- Четыре года.

- Вот еще беда! Кабы человек... а то - четыре года! Постой, а чей это
дом?

- Дом лейтенанта Павлова. Того, что недавно убили на границе.

- "Спрашивал - не говорит", - огорченно передразнил Гейку Тимур. Он
нахмурился, подумал. - Ладно... Это я сам. Вы к этому делу не касайтесь.

- На горизонте показался Мишка Квакин! - громко доложил наблюдатель. -
Идет по той стороне улицы. Жрет яблоко. Тимур! Выслать команду: пусть дадут
ему тычка или взашеину!

- Не надо. Все оставайтесь на местах. Я вернусь скоро.

Он прыгнул из окна на лестницу и исчез в кустах. А наблюдатель сообщил
снова:

- У калитки, в поле моего зрения, неизвестная девица, красивого вида,
стоит с кувшином и покупает молоко. Это, наверно, хозяйка дачи.

- Это твоя сестра? - дергая Женю за рукав, спросил Коля Колокольчиков. И,
не получив ответа, он важно и обиженно предостерег: - Ты смотри не вздумай
ей отсюда крикнуть.

- Сиди! - выдергивая рукав, насмешливо ответила ему Женя. - Тоже ты мне
начальник...

- Не лезь к ней, - поддразнил Гейка Колю, - а то она тебя поколотит.

- Меня? - Коля обиделся. - У нее что? Когти? А у меня - мускулатура.
Вот... ручная, ножная!

- Она поколотит тебя вместе с ручною и ножною. Ребята, осторожно! Тимур
подходит к Квакину.

Легко помахивая сорванной веткой, Тимур шел Квакину наперерез. Заметив
это, Квакин остановился. Плоское лицо его не показывало ни удивления, ни
испуга.

- Здорово, комиссар! - склонив голову набок, негромко сказал он. - Куда
так торопишься?

- Здорово, атаман! - в тон ему ответил Тимур. - К тебе навстречу.

- Рад гостю, да угощать нечем. Разве вот это? - Он сунул руку за пазуху и
протянул Тимуру яблоко.

- Ворованные? - спросил Тимур, надкусывая яблоко.

- Они самые, - объяснил Квакин. - Сорт "золотой налив". Да вот беда: нет
еще настоящей спелости.

- Кислятина! - бросая яблоко, сказал Тимур. - Послушай: ты на заборе дома
номер тридцать четыре вот такой знак видел? - И Тимур показал на звезду,
вышитую на своей синей безрукавке.

- Ну, видел, - насторожился Квакин. - Я, брат, и днем и ночью все вижу.

- Так вот: если ты днем или ночью еще раз такой знак где-либо увидишь, ты
беги прочь от этого места, как будто бы тебя кипятком ошпарили.

- Ой, комиссар! Какой ты горячий! - растягивая слова, сказал Квакин. -
Хватит, поговорили! - Ой, атаман, какой ты упрямый, - не повышая голоса,
ответил Тимур. -

А теперь запомни сам и передай всей шайке, что этот разговор у нас с вами
последний.

Никто со стороны и не подумал бы, что это разговаривают враги, а не

два теплых друга. И поэтому Ольга, державшая в руках кувшин, спросила

молочницу, кто этот мальчишка, который совещается о чем-то с хулиганом

Квакиным.

- Не знаю, - с сердцем ответила молочница. - Наверное, такой же хулиган и
безобразник. Он что-то все возле вашего дома околачивается. Ты смотри,
дорогая, как бы они твою сестренку не отколошматили.

Беспокойство охватило Ольгу. С ненавистью взглянула она на обоих
мальчишек, прошла на террасу, поставила кувшин, заперла дверь и вышла на
улицу разыскивать Женю, которая вот уже два часа как не показывала глаз
домой.

Вернувшись на чердак, Тимур рассказал о своей встрече ребятам. Было
решено завтра отправить всей шайке письменный ультиматум.

Бесшумно соскакивали ребята с чердака и через дыры в заборах, а то и
прямо через заборы разбегались по домам в разные стороны. Тимур подошел к
Жене.

- Ну что? - спросил он - Теперь тебе все понятно?

- Все, - ответила Женя, - только еще не очень. Ты объясни мне проще.

- А тогда спускайся вниз и иди за мной. Твоей сестры все равно сейчас нет
дома.

Когда они слезли с чердака, Тимур повалил лестницу.

Уже стемнело, но Женя доверчиво пошла за ним следом.

Они остановились у домика, где жила старуха молочница Тимур оглянулся.
Людей вблизи не было. Он вынул из кармана свинцовый тюбик с масляной краской
и подошел к воротам, где была нарисована звезда, верхний левый луч которой
действительно изгибался, как пиявка.

Уверенно лучи он обровнял, заострил и выпрямил.

- Скажи, зачем? - спросила его Женя. - Ты объясни мне проще: что все это
значит?

Тимур сунул тюбик в карман. Сорвал лист лопуха, вытер закрашенный палец
и, глядя Жене в лицо, сказал:

- А это значит, что из этого дома человек ушел в Красную Армию. И с этого
времени этот дом находится под нашей охраной и защитой. У тебя отец в армии8

- Да! - с волнением и гордостью ответила Женя. - Он командир.

- Значит, и ты находишься под нашей охраной и защитой тоже.

Они остановились перед воротами другой дачи И здесь на заборе была
начерчена звезда. Но прямые светлые лучи ее были обведены широкой черной
каймой.

- Вот! - сказал Тимур. - И из этого дома человек ушел в Красную Армию. Но
его уже нет. Это дача лейтенанта Павлова, которого недавно убили на границе.
Тут живет его жена и та маленькая девочка, у которой добрый Гейка так и не
добился, отчего она часто плачет. И если тебе случится, то сделай ей, Женя,
что-нибудь хорошее.

Он сказал все это очень просто, но мурашки пробежали по груди и по рукам
Жени, а вечер был теплый и даже душный.

Она молчала, наклонив голову. И только для того, чтобы хоть что-нибудь
сказать, она спросила:

- А разве Гейка добрый?

- Да, - ответил Тимур. - Он сын моряка, матроса. Он часто бранит малыша и
хвастунишку Колокольчикова, но сам везде и всегда за него заступается.

Окрик резкий и даже гневный заставил их обернуться. Неподалеку стояла
Ольга.

Женя дотронулась до руки Тимура: она хотела подвести его и познакомить с
ним Ольгу.

Но новый окрик, строгий и холодный, заставил ее от этого отказаться.

Виновато кивнув Тимуру головой и недоуменно пожав плечами, она пошла к
Ольге.

- Евгения! - тяжело дыша, со слезами в голосе сказала Ольга. - Я запрещаю
тебе разговаривать с этим мальчишкой. Тебе понятно?

- Но, Оля, - пробормотала Женя, - что с тобою?

- Я запрещаю тебе подходить к этому мальчишке, - твердо повторила Ольга.
- Тебе тринадцать, мне восемнадцать. Я твоя сестра... Я старше. И, когда
папа уезжал, он мне велел...