сторону острова, где на вертолётной стоянке, посинев от мороза, таращили
окошечки три вертолёта и откуда пахло крепкими щами. - Могу сбегать! Три
минуты!
укоризной сказал Плавали-Знаем.
ремни!
штаны, смотрела, как упряжка весёлых бобиков тащила к острову Ваську и
капитана в компотном бачке, привязанном вместо нарт. Ездоки покрикивали:
"Держись, Вася! Живей, братец!" - не замечая, что, сидя на снегу и дыша то
на одну, то на другую лапку, с явной усмешкой фотографировал зрачками эту
компанию чёрный кот, будто говоря:
приближение упряжки, в которой гарцевали два субъекта. И один из механиков
сказал:
киношников знаю. Как где съёмки, так им унты давай, шубы давай - хоть с себя
стаскивай.
фильмы.
орлы!", как открывший дверь механик спросил:
лохматые, как мамонты, тулупы и унты.
упряжке, от которой разлетался весёлый парок. Унюхавший съестное Васька
схватил вместе с одеждой куртку, в которой грелась кастрюлька с ужином для
начальника станции. Механики кричали вслед про щи с косточкой и баранью
отбивную, но крик этот терялся среди спокойных звёзд и посвистывающего
морозного ветра. Упряжка летела изо всех сил к "Светлячку".
как нельзя лучше и была привычней. И курсантам, несмотря на разницу во
взглядах, она тоже добавляла гордости и самоуважения.
трапу, уже в унтах и шубе, просунул нос в столовую: - Ну что?
которые точно знали, где им остановиться.
котла кок вытащил с камбуза маленькую кастрюльку и стал наляпывать на
тарелки какую-то жижу.
пожал худенькими плечами:
зимовка!
начнётся, и кто-то из механиков сказал:
журнале: у нарисованного костра становится теплей.
и, вытащив из куртки кастрюльку, вылизал пюре и съел отбивную. Достав
дневник, он прикусил карандаш, думая, что бы такое историческое записать
сегодня.
звёзды. Внизу на привязи ворочались собаки. И великий зимовщик улыбнулся:
сутки, только сутки со времени выступления Репортажика, а уже столько
сделано! "Светлячок" - во льду. Собаки - в упряжке. Шубы - на плечах. А
всего только сутки! И, обдумывая необыкновенные планы, капитан постукивал по
льдине каблуком: держится!
же поставить для прочности клёпки! Но улыбнулся: нет, царапина. И, поплевав
на лёд, быстро её замазал.
необыкновенными планами крепкие восклицательные знаки.
лучше", - рассмеялся Плавали-Знаем, вспомнив своего бывшего матроса.
поскрипывала от мороза. Ночь трудилась. И экипаж тоже не мог уснуть в
предчувствии скорых событий.
пытаясь поймать мелодию. Он уже уловил важный начальный звук и почти держал
в руках следующий, но вместо этого вдруг на всю округу проскрипело: "Мяу!" И
автор будущей песни смутился: какая-то ошибка! Но никакой ошибки не было.
Именно в тот момент, когда композитор уловил счастливую ноту, ничего не
записавший в дневник Васька швырнул в иллюминатор косточку отбивной. Она
пролетела над упряжкой, отскочила от льдины и стукнула по лбу торчавшего на
снегу чёрного кота, который тут же издал протяжное: "Мяу!" - и, схватив
кость, с таким усердием впился в неё зубами, что заждавшиеся съёмок псы с
лаем рванулись в погоню!
Упорный схватился за ключ и под завывание ветра стал настойчиво выбивать:
До его слуха донесся стук морзянки, но он отмахнулся: "Какой SOS! Какое
"Бедствие"! И скоро к завываниям метели прибавилось начальственное
посвистывание, посапывание и похрапывание.
ветрами и штормами, возвращался известный читателям бывалый пароход
"Даёшь!". Бока его были потёрты льдами и плавниками акул, палуба посвечивала
свежей краской. Экипаж торопился домой.
покачивались за бортом родные волны. И на мостике парохода стоял матрос
Солнышкин в новенькой майке, на которой зеленела нарисованная весёлая
пальмочка. А в руках у Солнышкина была новая кинокамера, которую только что
во время стоянки в Японии подарили ему японские моряки за спасение
свалившегося с причала мальчишки, о чём писали всё японские газеты. И
Солнышкин торопился снять всё удивительное, чтобы в родном сибирском посёлке
повеселить бабушку и школьных друзей.
родной ветер похлопывал бывалого моряка по румяным щекам.
созвездия. Вышел проветриться Орион, присмотрелся и козырнул:
пароход "Даёшь!". А кто это там, на мостике? Солнышкин? Привет, Солнышкин!
Где это ты пропадал! В Антарктиде? Хорошо живёшь!" - И потопала дальше.
серьёзными физиономиями Буруна и Перчикова сияла его - лучшего рулевого -
улыбка, пошёл в каюту.
него был паяльник и пучок проводов.
весёленькое. Ни одного порядочного приключения. Возьмусь за учебник или
пойду стирать тельняшку.
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Суворов Виктор
Василенко Иван
Суворов Виктор
Сертаков Виталий