показываться старику. Главное, нужно узнать, живет ли он на своей квартире
или где в другом месте, и туда передать письмо.
продолжать мой помощник. Начинайте сначала.
Здесь он первым делом позвонил по телефону и доложил:
Тарантулом... Да. Дело с аммиаком. Казанков узнал его на фотографии. Завтра
утром собираюсь к Завьялову, а уж потом разрешите доложить подробно план...
Нет. Думаю, что Завьялов ни при чем... Выводов еще никаких.
оживленнее и люднее, чем во все остальные часы дня. Люди торопились на
работу. Трамвайные остановки перенесены. Гитлеровцы пристрелялись к ним и
часто начинали свои бессмысленные обстрелы в эти часы.
женщина па остановке, прислушиваясь к далекой артиллерийской канонаде.
единственное стекло около кондуктора, при свете синих лампочек, была видна
внутренность вагона. Остальные окна забиты фанерой.
передумал и решил сначала побывать на квартире у Завьялова, адрес которого
стоял на конверте. "Может быть, застану дома", - подумал он. Кроме того, в
голове созревал интересный план операции, и нужно было самому выяснить
возможности его осуществления.
позвякивал на перекрестках, которые угадывал по каким-то ему известным
приметам. Синие лампочки под воротами домов, карманные электрические
фонарики, приспособленные для регулировщиков, изредка узкие полоски света в
фарах встречных автомобилей - это все, что видел вожатый. Остальное -
чернота, словно они ехали в туннеле. Удивительнее всего было то, что
несчастных случаев, столкновений в эти темные часы было меньше, чем в другое
время. Пешеходы на себе испытывали неудобства затемнения и были осторожны.
нарядных женщин, у мужчин были надеты галстуки, а сегодня снова все в
ватниках, в старых пальто, на головах простые шапки, платки. Праздник
кончился, и вновь начиналась напряженная работа. Некоторые спали, положив
головы на плечи соседей, и те не протестовали.
Где-то здесь недалеко жил Завьялов. Он скоро разыскал дом, вошел под ворота
и, споткнувшись, остановился. Двор оказался заваленным кирпичом, балками.
Было ясно, что сюда упала бомба. Сбоку показался силуэт женщины. Она
медленно пробиралась через кучи мусора.
"объект МПВО" после попадания бомбы. Управхоз был начальником объекта. Там
же помещалась и контора жакта. Женщина объясняла так подробно, словно они
встретились в дремучем лесу и Ивану Васильевичу предстояло идти по звериным
тропам много километров.
железом. У входа в жакт горела синяя лампочка, о которой женщина забыла
сказать.
уютно. Столы покрыты белыми простынями, стены побелены. Висели портреты,
лозунги. Начальник объекта составляла какие-то ведомости. Это оказалась
крупная, полная женщина с мужскими энергичными чертами лица, с грубым
голосом.
Васильевича с ног до головы. Перед ней стоял пожилой мужчина в штатском
пальто, в военной фуражке без звезды, в сапогах. Опытный глаз управхоза
сразу определил, что перед ней офицер, вернувшийся с фронта или выписавшийся
из госпиталя. Пытливые глаза человека пристально смотрели на нее и,
казалось, видели больше того, чем она хотела бы.
документ.
Она взяла папиросу, нагнулась к "буржуйке", вытащила уголек, прикурила и,
продолжая держать красный уголек все теми же пальцами, протянула его Иван
Васильевичу.
Васильевич смотрел на нее и думал, что, наверное, эта женщина физически
очень сильная, а судя по манере держаться, независимая и деловая. Задуманный
план требовал сотрудничества управхоза, и нужно было определить, в какой
мере можно доверять ей тайну.
работают.
выехали, разбомбило.
кое-где живут.
красным обветренным лицом,
снег пойдет, говорит, тогда и выпишем.
пойдет? Снег по ихнему плану, что ли, пойдет? Иди снова и без лопат не
приходи. Скажи этой фитюльке, что, если я сама спикирую на нес, худо будет.
Чертова бюрократка! А потом мы же виноваты будем... Тебе же сгребать
придется. Понятно? Руками будешь скоблить мостовую. Я не позволю, чтоб на
моем участке нынче снег лежал. Понятно? Обязана выписать!
выпишет, завтра в "Ленинградской правде" ее продернут. Сама фельетон напишу,
если на то пошло. Иди, не разговаривай.
Ивану Васильевичу и, как ни в чем не бывало, сказала совершенно другим
тоном:
осыпалась.
так делают Одну-две комнаты сохраняют, топят, и ладно... Не знаю, что с
водопроводом делать. Заморозят.
сколько угодно.
сравнительно светло, и стало видно, какое разрушение нанесла бомба. Левая