Чтение 5–й страницы книги ~Братья Гримм. Собрание сочинений (200 сказок)~

нам великим несчастьем".

Тогда она замолчала, да желание-то в сердце ее не замолкло, а грызло
и побуждало ее, и не давало ей покоя.

И вот однажды, когда все ангелы отлучились, она подумала: "Я од-
на-одинешенька теперь и могла бы туда заглянуть: никто ведь об этом не
узнает".

Отыскала она ключ, взяла его в руку, вложила в замочную скважину, а
вставив, повернула. Мигом распахнулась дверь - и увидала она там Пресвя-
тую Троицу, восседающую в пламени и блеске. Мгновение простояла девочка
в изумлении, а затем слегка дотронулась пальцем до этого сияния - и па-
лец ее стал совсем золотым.

Тут ее охватил сильный страх, она быстро захлопнула дверь и убежала.

Но что ни делала она, как ни металась - не проходил ее страх, сердце
все продолжало биться и не могло успокоиться; да и золото не сходило с
пальца, как она ни мыла и ни терла его.

Вскоре вернулась Дева Мария из своего путешествия, позвала к себе де-
вочку и потребовала обратно ключи от неба.

Когда девочка подавала связку, взглянула ей Приснодева в глаза и
спросила: "Не отпирала ли ты и тринадцатую дверь?" - "Нет".

Тогда возложила ей Владычица руку свою на сердце, почувствовала, как
оно бьется, и увидала, что запрещение было нарушено и дверь была отпер-
та.

В другой раз спросила Царица Небесная: "Вправду ль ты этого не дела-
ла?" - "Нет", - отвечала вторично девочка.

Тогда взглянула Приснодева на палец ее, позлащенный от прикосновения
к небесному пламени, ясно увидела, что девочка согрешила, и спросила ее
в третий раз: "Ты точно не делала этого?" И в третий раз отвечала девоч-
ка: "Нет".

Тогда сказала Дева Мария: "Ты ослушалась меня да вдобавок еще солга-
ла, а потому недостойна больше оставаться на небе!"

И девочка, погрузилась в глубокий сон, а когда проснулась, то лежала
внизу, на земле, в пустынной глуши. Она хотела позвать на помощь, но не
могла произнести ни звука. Вскочила она и хотела бежать, но в какую сто-
рону ни поворачивалась, везде перед ней возникал стоявший стеною густой
терновник, через который она не могла пробраться.

В этой глуши, где она оказалась как бы в плену, стояло старое дуплис-
тое дерево: оно должно было служить ей жилищем. Вползала она туда и спа-
ла в дупле, когда наступала ночь; там же в дождь и грозу находила она
себе приют.

Но это была жалкая жизнь - горько плакала девочка, вспоминая о том,
как ей хорошо было на небе и как с нею играли ангелы.

Единственной пищей служили ей коренья и лесные ягоды. Осенью собирала
она опавшие орехи и листья и относила их в свое дупло: орехами питалась
зимой, а когда все кругом покрывалось снегом и льдом, она заползала, как
жалкий зверек, во все эти листья, чтобы укрыться от холода.

Одежда ее скоро изорвалась и лохмотьями свалилась с ее тела. Когда же
солнышко снова начинало пригревать, она выходила из своего убежища и са-
дилась под деревом, прикрытая своими длинными волосами, словно плащом.

Так прозябала она год за годом, испытывая бедствия и страдания земно-
го существования.

Однажды, когда деревья снова нарядились в свежую зелень, король той
страны, охотясь в лесу, преследовал дикую козу, и так как она убежала в
кусты, окаймлявшие прогалину со старым деревом, он сошел с коня и мечом
прорубил себе путь в зарослях.

Пробившись наконец сквозь эти дебри, он увидел дивно прекрасную де-
вушку, сидевшую под деревом и с головы до пят покрытую волнами своих зо-
лотистых волос.

Он остановился, безмолвно, с изумлением вглядываясь в нее, а затем
спросил: "Кто ты такая и зачем сидишь ты здесь, в пустыне?"

Она ничего не ответила, потому что уст не могла открыть. Король про-
должал: "Хочешь ли ты идти со мной, в мой замок?" На это она ответила
только легким кивком головы.

Тогда взял ее король на руки, донес до своего коня и поехал с нею до-
мой, а когда прибыл в свой королевский дворец, приказал облечь ее в пыш-
ные одежды и всем наделил ее в изобилии. И хоть она говорить не могла,
но была так пленительно прекрасна, что король полюбил ее всем сердцем и
немного спустя женился на ней.

Минуло около года, и королева родила сына. И вот ночью, как она лежа-
ла одна в постели, явилась ей Дева Мария и сказала: "Если ты мне всю
правду скажешь и повинишься в том, что отворяла запретную дверь, то я
открою уста твои и возвращу тебе дар слова; если же ты в грехе своем
станешь упорствовать и настойчиво отрицать свою вину, я возьму у тебя
твоего новорожденного ребенка".

Королева получила возможность сказать правду, но она упорствовала и
опять сказала: "Нет, я не отпирала запретной двери". Тогда Пресвятая Де-
ва взяла из рук ее новорожденного младенца и скрылась с ним.

Наутро, когда ребенка нигде не могли найти, поднялся ропот в народе:
"Королева-де людоедка, родное дитя извела". Она все слышала, да ничего
возразить против этого не могла; король же не хотел этому верить, потому
что крепко любил ее.

Через год еще сын родился у королевы, и опять ночью вошла к ней Прес-
вятая Дева и сказала: "Согласна ль ты покаяться в том, что отпирала зап-
ретную дверь? Признаешься - так я тебе первенца твоего отдам и возвращу
дар слова; если же будешь упорствовать в грехе и отрицать вину свою -
отниму у тебя и этого новорожденного младенца". Снова отвечала королева:
"Нет, не отпирала я запретной двери". И взяла Владычица из рук ее дитя и
вознеслась с ним на небеса. Наутро, когда вновь оказалось, что и это ди-
тя исчезло, народ уже открыто говорил, что королева сожрала его, и коро-
левские советники потребовали суда над нею.

Но король так ее любил, что все не хотел верить обвинению и повелел
своим советникам под страхом смертной казни, чтобы они об этом и заи-
каться не смели.

На следующий год родила королева прехорошенькую девочку - ив третий
раз явилась ей ночью Пресвятая Дева Мария и сказала: "Следуй за мною!"

Взяла Владычица королеву за руку, повела на небо и показала ей там
обоих ее старших детей: они встретили ее веселым смехом, играя державным
яблоком Святой Девы.

Возрадовалась королева, глядя на них, а Пресвятая Дева сказала: "Уже-
ли до сих пор не смягчилось твое сердце? Если ты признаешься, что отпи-
рала запретную дверь, я возвращу тебе обоих твоих сыночков".

Но королева в третий раз отвечала: "Нет, не отпирала я запретной две-
ри".

Тогда Владычица снова опустила ее на землю и отняла у нее и третье
дитя.

Когда на следующее утро разнеслась весть об исчезновении новорожден-
ной королевны, народ громко завопил: "Королева - людоедка! Ее следует
казнить!" И король уже не мог более противиться своим советникам.

Нарядили над королевою суд, а так как она не могла ни слова в защиту
свою вымолвить, то присудили ее к сожжению на костре.

Навалили дров и, когда вокруг королевы, крепко привязанной к столбу,
со всех сторон стало подыматься пламя, растаял твердый лед ее гордыни и
раскаянье наполнило ее сердце.

Она подумала: "О, если б я могла хоть перед смертью покаяться в том,
что отворяла дверь!" Тогда вернулся к ней голос, и она громко воскликну-
ла: "Да, Пресвятая Мария, я совершила это!"

И в тот же миг полился дождь с небес и потушил пламя; ослепительный
свет осиял осужденную, и Дева Мария сошла на землю с ее новорожденною
дочерью на руках и обоими сыночками по сторонам.

И сказала ей Владычица ласково: "Кто сознается и раскаивается в своем
грехе, тому грех прощается!"

Отдала ей Приснодева всех троих детей, возвратила дар слова и осчаст-
ливила ее на всю жизнь.

Сказка о том, кто ходил страху учиться

Один отец жил с двумя сыновьями. Старший был умен, сметлив, и всякое
дело у него спорилось в руках, а младший был глуп, непонятлив и ничему
научиться не мог.

Люди говорили, глядя на него: "С этим отец еще не оберется хлопот!"

Когда нужно было сделать что-нибудь, все должен был один старший ра-
ботать; но зато он был робок, и когда его отец за чем-нибудь посылал
позднею порой, особливо ночью, и если к тому же дорога проходила мимо
кладбища или иного страшного места, он отвечал: "Ах, нет, батюшка, не
пойду я туда! Уж очень боязно мне".

Порой, когда вечером у камелька шли россказни, от которых мороз по
коже продирал, слушатели восклицали: "Ах, страсти какие!" А младший слу-
шал, сидя в своем углу, и никак понять не мог, что это значило: "Вот
затвердили-то: страшно да страшно! А мне вот ни капельки не страшно! И
вовсе я не умею бояться. Должно быть, это также одна из тех премудрос-
тей, в которых я ничего не смыслю".

Однажды сказал ему отец: "Послушай-ка, ты, там, в углу! Ты растешь и
силы набираешься: надо ж и тебе научиться какому-нибудь ремеслу, чтобы
добывать себе хлеб насущный. Видишь, как трудится твой брат; а тебя,
право, даром хлебом кормить приходится". - "Эх, батюшка! - отвечал тот.
- Очень бы хотел я научиться чему-нибудь. Да уж коли на то пошло, очень
хотелось бы мне научиться страху: я ведь совсем не умею бояться".

Старший брат расхохотался, услышав такие речи, и подумал про себя:
"Господи милостивый! Ну и дурень же брат у меня! Ничего путного из него
не выйдет. Кто хочет крюком быть, тот заранее спину гни!"