кулаками, КДП развернулся, открылся люк -- и в КДП забрался Валерьянов.
Поздоровавшись с матросами, пристроившись на корточках рядом с Манцевым, он
совершенно глупо спросил, готов ли командир 5-й батареи к выполнению АС
No13, и Олег, чуть помедлив, ответил столь же глупо -- да, готов, осталось
только штаны снять.
всерьез, слишком уж был он образованным, по-пустому, как считали многие,
образованным: сочинял стихи, знал португальский язык, писал и публиковал
статьи по теории вероятности. Но стрелял он, ко всеобщему удивлению,
превосходно. И все же Милютин с легким сердцем решил расстаться с
образованным офицером: все знали, что осенью Валерьянов уходит учиться в
академию.
готовился, управляющий огнем проинструктирован не был.
не может не знать о том, что, предшественники его эту стрельбу не выполнили
(за что и были в конечном счете списаны с корабля) и знание это плохо
повлияет на Манцева.
Достал бланки, карандаш. Он становился группою записи, он обязан был все
команды управляющего огнем -- слово в слово -- записать и скрепить своей
подписью, бланк с записью подписывался еще и командиром немедленно после
окончания стрельбы.
Олег слышал, как командир управления Женя Петухов поругивает старшину группы
за какую-то недополученную у боцмана ветошь. До щита -- в стереотрубе --
рукой подать. Голова работала быстро и чисто.
для себя выводы. Ошибки наблюдений и измерений просуммировались у обоих
управляющих огнем в одну сторону, последний залп на их стрельбах отклонился
от щита на недопустимо большую величину. Им просто не повезло. А
отстреляться можно. Семнадцать залпов отводится на эту стрельбу, ни залпа
больше, ни залпа меньше. И если затянуть -- искусственно, конечно, --
пристрелку, то злокозненного семнадцатого залпа, вбирающего в себя все
человеческие и приборные ошибки, как бы не будет. В боевых условиях это,
несомненно, преступление, бой ведь не кончается на определенном залпе, бой
-- до победы... -- Корабль на боевом курсе! -- рявкнул динамик. -- Боевая
тревога!... -- сказал Олег. -- Правый борт сорок!.. По щиту!.. Снаряд
учебный!.. Заряд боевой!..
наползал на него, буксир вообще не виден, и видимость не семьдесят
кабельтовых, как сообщил штурман, а много меньше, поворот цели даже и не
заметишь, и тогда не только семнадцатый залп, по и три предыдущих лягут
неизвестно где... Так как, стрелять по-настоящему или выносить пристрелочный
залп влево?
Комдив безмятежно курил: все, что делал пока управляющий огнем, походило на
дебют шахматной партии, когда ходы делают не задумываясь.
провалится, и громко, весело, уверенно стал передавать в носовой
артиллерийский пост высчитанные им по таблицам параметры цели -- с ошибкой,
которую он мгновенно вычислил и которая затягивала пристрелку.
Удача! -- Право восемь!
больше два!
следующий залп за щитом, остальные снаряды лягут еще через два кабельтова.
-- Меньше два1 Поражение шаг один! Было слышно, как те же команды выкрикивал
в центральном посту Петухов, как надсадно квакали ревуны. Олег вцепился в
щит и не выпускал его из очередей. Снаряд одной из них врезался в основание
щита, сломал стойку, и полотнище опало, прощально вспорхнув. Та- кое
случалось редко, Последний -- семнадцатый -- залп лег тоже удачно. --
Дробь!.. Орудия на ноль! В КДП долго молчали. Валерьянов расписался в
бланке, потянул рукоятку люка. Ворвался ветер. Белой дугой тянулся след
линкора, огибавшего буксир со щитом. Выло 5 часов 24 минуты 31 марта, море 2
балла, ' ветер -зюйд-ост 4 балла, видимость не менее 60 кабельтов.
вложил записанные им команды в томик Тарле. -- Недурно получилось, юноша.
вразнобой, и в радости, что стрельба выполнена хорошо, не без их помощи и
участия, гоняли КДП, вращая его, от носа к корме и обратно, пока не
спохватился Валерьянов: надо было идти докладываться на ходовой мостик.
сигнальный мостик, флагманский... И перед ходовым мостиком испуг покачнул
Олега, бросил его к поручням. Байков! Командир БЧ! Лучший артиллерист
эскадры! Не может того быть, чтоб не заметил он обмана, намеренного
замедления пристрелки! Сейчас расширит глаза, прикинется добреньким, потом
сузит зрачки до нацеленных в тебя копий, вонзит их в грудь, а губы, спаянные
ненавистью, пойдут вкось и вкривь, уродуя и без того страшное лицо... Три
раза уже попадал Олег Манцев под гнев Байкова и пуще всего боялся Байкова.
"Я вэм пэкажу, как пэзорить кэрабль!" -- трижды звучало в ушах Олега. -- Ну,
ну, смелее... -- подтолкнул Манцева комдив. И, спасаясь от Байкова, Олег
стремглав бросился к командиру
данным выполнена успешно! Управляющий огнем лейтенант Манцев.
динамик пошел доклад группы записи на буксире, доклад в наивном шифре, ясном
каждому на мостике. Все было правильно, отклонения всплесков от щита не
превышали допусков.
что второй раз уже слышал "молодца" от. командира... Потом он увидел
Байкова. Лучший артиллерист эскадры, командир боевой части линейного корабля
вовсе не о стрельбе говорил с замполитом... А вот и сам замполит идет
поздравлять: капитан 2 ранга Лукьянов, строгий, важный, никогда не
появляющийся на верхней палубе в рабочем кителе. Улыбнулся, поздравил. И
Степа Векшин украдкою, сильно, со значением сжал его локоть.
стрельбе, кроме отчета третьей группы записи, -- она находилась на буксире,
отчет вместе с фотографиями будет доставлен позднее. Все. Стрельба окончена.
Стрельба сделана. Уже в каюте, оставшись один, Олег пережил то, что должен
был пережить в КДП и никогда не переживал на стрельбах. АС No 13
развернулась в памяти -- от "Корабль на боевом курсе!" до "Дробь! Орудия на
ноль!" У него затряслись и вспотели руки, рот заполнился слюною, мысли
заскакали в суматохе... Минута, другая -- и все прошло.
огнем давалось на составление отчета, командир отстрелявшей батареи
освобождался от всех вахт и дежурств. Валерьянов прислал в помощь писаря --
вычерчивать графики, сам заходил, давал ценные советы. Проводивший большую
часть служебного и неслужебного времени на своей койке, за портьерою, Борис
Гущин помогал тем, что воздерживался от уничтожающих замечаний. Лишь
однажды, переваливаясь на другой бок, он процедил: "Еще один повод к визиту
в небезызвестное заведение..."
репутации линкора, но командир БЧ-2, старший артиллерист, будто не знал, что
в каюте No 61 это пятнышко смывается. Составлением отчета не интересовался,
а получив его в руки, полистал небрежно, как некогда читанную книгу,
задерживаясь на некоторых, особо любимых местах. Подписал все три
экземпляра, повел Манцева к командиру, предъявил отчет на утверждение.
предварительный разбор стрельбы, мастерски организованный старшим
помощником.
Под огонек в рубке, докладными и рапортами раздутый до непреодолимой стены
полыхающего пожара-бедствия, Милютину удалось списать сотни метров брезента,
десятки пар матросского обмундирования. Как ни сопротивлялись береговые
интенданты, им пришлось поверить и в то, что шлюпка, год назад пропавшая,
тоже пострадала от пожара и требует списания.
штаба флота предварительным разбором стрельбы, проходившим в кают-компании
линкора 31 марта, вечером, на внешнем рейде Поти.
штабом, но каким-то образом Милютину посчастливилось пригласить на разбор
командующего флотом. Офицерам же штаба намекнул, что разбор - чисто местное,
линкоровское дело и примазываться к нему не следует. Но поскольку
командующий флотом направился в кают-компанию, штабу ничего не оставалось,
как следовать за ним, испрашивая разрешения присутствовать на разборе у
старшего помощника, официального, законного и уставного хозяина
кают-компании.
дисциплинированны и грамотны, что говорить о достижениях БЧ-2, то есть
хвалить корабль за успех в стрельбе No 13, незачем", -- такой тон задал
вступительным словом Милютин. И офицеры линкора. действительно грамотные,
квалифицированные специалисты (к тому же с полуслова понимавшие старпома),
вовсю поносили лейтенанта Манцева за неверное пробанивание стволов, за
неправильную рецептуру смазки лейнеров. Манцев пылко защищался
наставлениями. Байков показал не отмененный штабом циркуляр (был такой грех
за штабом флота). Валерьянов привел никем не понятую латинскую пословицу и
Сертаков Виталий
Шидловский Дмитрий
Буркатовский Сергей
Бажанов Олег
Прозоров Александр
Сертаков Виталий