он его, не сердится ли он. Но Шмулик не такой товарищ, которого можно
потерять из-за одного слова. И Шмулик не перестает рассказывать о том,
что будет, когда они вырастут и станут взрослыми. Чего только не сделают
они в этом городе, как осчастливят они воронковцев! Речь его льется, как
масло, и тянется, словно сладчайший мед. И не хочется уходить домой в
эту теплую летнюю, чарующую ночь. Но уходить нужно, нужно идти домой
спать, иначе влетит. И друзья прощаются до завтра.
Где же он? Уехал вместе со вдовой раввина в Херсонскую губернию. Когда?
Каким образом? Даже не простившись?!
лучший друг, самый любимый, самый дорогой. Уехал! Почернел белый свет.
Опустела жизнь: к чему жить, если нет Шмулика! Оставленный друг по-
чувствовал странное стеснение в горле, защемило в груди. Забившись в
угол, он долго-долго плакал.
зами, с милой чарующей речью, которая льется, как масло, и тянется, как
сладчайший мед? Где он теперь и кто он такой? Проповедник? Раввин? Мела-
мед? Купец? Лавочник? Маклер? Или просто бедняк, нищий и убогий? А может
быть, его занесло в страну золота, в Америку, где он "делает жизнь".
Или, быть может, он уже покоится там, где все мы будем покоиться через
сто лет на радость червям.
в "театр". - Из босоногого сорванца вырастает знаменитый артист
лось. Бог вознаградил его и вскоре послал нового товарища.
без раввина, Нохум Вевиков бросил все дела и отправился в соседнее мес-
течко Ракитное, в котором жил раввин - знаменитость, по имени Хаим из
Медведевки. Его-то Нохум Вевиков и привез в Воронку. Новый раввин привел
в восторг все местечко. Ибо, помимо того что он был ученым талмудистом,
богобоязненным человеком и сведущим в пении, он был еще и большим бедня-
ком, а поэтому попутно взялся обучать старших детей уважаемых горожан.
можно ни с того ни с сего отнять у человека хлеб? И Зорах остался учите-
лем библии и письма (еврейского, русского, немецкого, французского и ла-
тинского, хотя ни сам учитель, ни дети не имели никакого представления о
всех этих языках). Талмуду же обучались у нового раввина. И хотя Шолом,
сын Нохума Вевикова, этот "бездельник", упорно не хотел расти, его все
же приняли в старшую группу. Новый раввин, испытав его в Пятикнижии и в
толкованиях к нему, потрепал Шолома по щеке и сказал: "Молодец парниш-
ка". Отцу же он заявил, что грешно держать такого малого на сухой биб-
лии, нужно засадить его за талмуд *. "Ничего, ему не повредит!"
талмуду, сколько тому, что сидит вместе со старшими. Он важничал и зади-
рал нос.
Первый, Авремл, уже женатый молодой человек с большим кадыком, обладал
хорошим голосом и умел петь у аналоя; у второго, Меера, тоже был прият-
ный голосок и большой кадык, но что касается учения-не голова, а кочан
капусты. Впрочем, он был не столько туп, как большой бездельник. С
ним-то вскоре и подружился наш Шолом. Мальчик из Ракитного, да еще сын
раввина, - это ведь не шутка! К тому же Меер обладал талантом: он пел
песенки, да еще какие! Однако был у него и недостаток-свойство настояще-
го артиста: он не любил петь бесплатно. Хотите слушать пение-будьте лю-
безны, платите! По грошу за песню. Нет денег-и яблоко сойдет, по нужде-и
пол-яблока, несколько слив, кусок конфеты-только не бесплатно! Зато пел
он такие песни, таким чудесным голосом и с таким чувством,-честное сло-
во, куда там Собинову, Карузо, Шаляпину, Сироте * и всем прочим знамени-
тостям!
что! Настоящий Иоселе-соловей. А как он пел молитвы! Однажды, когда учи-
тель, отец его, раввин реб Хаим вышел на минутку из комнаты, Меер стал
лицом к стене, накинул на себя вместо талеса скатерть и, ухватившись ру-
кой за кадык, совсем как кантор, начал выкрикивать скороговоркой слова
молитвы "Царь всевышний восседает", а затем закончил во весь голос:
"Именем бога воззвал!" Тут-то и появился учитель:
вот так!..
одна страсть-представлять, играть комедии. Он изображал "Продажу Иосифа"
*, "Исход из Египта", "Десять казней", "Пророк Моисей со скрижалями" и
тому подобное.
кий кушак, изображает разбойника с большущей дубиной в руке. А глаза!
Господи создатель-совсем как у разбойника! А Шолом играл бедного еврея.
Опираясь на толстую палку с заменяющей горб подушкой на спине, в шапке,
вывернутой наизнанку, пошел он, бедняга, просить милостыню и заблудился
в лесу. Лес-это ребята. И Шолом-нищий ходит между деревьями, опираясь на
свою палку, ищет дорогу и встречается с разбойником - Меером. Разбойник
выхватывает из-за кушака нож и подступает к нему, распевая по-русски.
его женой и детьми. Она останется вдовой, а дети-сиротами. Разбойник Ме-
ер хватает его за горло, кидает на землю. Но тут приходит учитель-и на-
чинается:
так ведь он негодяй, бездельник, богоотступник. Но ты, сын Нохума Веви-
кова, разве он тебе ровня, этот выкрест!
лет спустя его сын, Меер из Медведевки, ставший знаменитым артистом Мед-
ведевым, действительно переменил веру. Впрочем, нужно сказать, что запо-
ведь: "Чти отца своего",-он выполнял, как добрый еврей, самым достойным
образом: он купил дом в Ракитном для своего старого бедняка отца, "осы-
пал старика золотом", приезжал к нему каждое лето, привозил подарки для
всей родни. И раввин реб Хаим, не знавший, что сотворил его сын, для то-
го чтобы называться "артистом императорских театров", имел счастливую
старость. Но возвращаемся снова к детству, когда Меер из Медведевки еще
не предполагал, даже во сне не видел, что он будет когда-нибудь назы-
ваться Михаилом Ефимовичем Медведевым и прославится на весь мир.
саду. - Экзекуция
другу. Между ними возникло некоторое родство душ, словно они пред-
чувствовали общность своей судьбы. И предчувствие их не совсем обмануло.
Лет двадцать спустя, когда они встретились (это было в Белой Церкви, Ки-
евской губернии, как это мы дальше увидим), один из них был уже знамени-
тым артистом Медведевым, а другой писал фельетоны в журнале "Идишес
фолксблат" под псевдонимом "Шолом-Алейхем".
из Медведевки, а другой-Шолом, сын Нохума Вевикова, и оба они бегали бо-
сиком по воронковским улицам вместе с другими детьми. Нужно сказать
правду, друзья не проявляли большого рвения ни к науке, которую раввин
Хаим из Медведевки вколачивал им а головы, ни к благочестию, которое он
им прививал. Их больше привлекали иные занятия. Например, обрывать зеле-
ный крыжовник, трясти грушу или сливу, пусть даже в собственном саду.
Это доставляло им гораздо больше удовольствия, чем корпеть над талмудом,
с усердием молиться или читать псалмы, чего требовал от своих учеников
раввин Хаим.
ну, а псалмы пусть читают старики.
его, как взобраться одним махом на самое высокое дерево или как подпрыг-
нуть и схватить вишневую ветку так, чтобы вишни сами в рот полезли. А
если губы почернеют и по кончикам пальцев видно будет, что вы рвали виш-
Николаев Андрей
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Ильин Андрей
Маккарти Кормак