обращенные к ассистенту.
- Не обращайте внимания, - сказал я этому человеку. - Сядьте куда-нибудь.
- Извините, а куда? - спросил тот.
- К черту! - сказал Гошка. Мне хотелось сказать то же самое, но я сдержался.
- Вы плохо начинаете, - сказал я ему. - Мне нужны инициативные сотрудники.
- Он смущается, - сказал Костя. - Не тронь его. Вы смущаетесь?
- Не знаю, - сказал ассистент. Костя побагровел.
- Я взял ассистента за руку и подвел к креслу в дальнем
углу.
- Садитесь. Почитайте вот это... - я сунул ему в руки журнал. - Здесь есть
статья об инициативе. Вам будет интересно.
- Я почитаю, - сказал он. Мы подошли к Гошке.
- Зачем вы оставили его здесь? - сказал он. - Он мне не нравится.
- Гошка. - сказал я, - кончай все это. Надоело. Старый ты уже для таких
штучек.
- В том-то и дело, - сказал Гошка. - Вы болваны. Не поняли, что произошло.
- Он ошибался. Мы прекрасно все понимали. Не хуже, чем
он. Только мы сдались, а он нет. Вот в чем дело. И то, что он не сдался,
было хуже всего. Чересчур все это напоминало безумие. И сейчас Гошка
пропадал.
- Я не верю в то, что человек состоит из пищи, которую
он ест. И я не верю, что можно заменить слово "душа" словом "психология", а
потом считать ее решающей системой.
- Душа, а проще сказать, личность человека, это, видимо,
все-таки не просто система, даже самая сложная. Хотя бы потому, что любая
система может и не работать, если питание отключено, и все-таки оставаться
системой. А личность человека, его душа - это процесс, работа. И
устойчивость ее - это не устойчивость камня, лежащего в овраге, а
динамическая устойчивость волчка, гироскопа, сопротивляющегося отклонению.
- Я не верю в статику души. И потому я считаю, что
искусство всегда держалось на исключениях. С нормой ему делать нечего.
Норма - это инструкция. Может быть, я считаю, что искусство занимается
патологией? Нет. Просто искусство интересуется теми исключениями, в которых
оно предчувствует норму более высокую, чем обыденность.
- Возьмите любой образ, самый реалистический и
достоверный. Ну хоть Наташу Ростову, например. В финале она добродетельная
самочка. А поначалу она обещала норму более высокую и потому была
исключением. Обещание не выполнено, и читать про это неинтересно. Почему
любят детей? Потому что они обещают. Отнимите детское у короля Лира, и
останется вздорный старик, псих ненормальный.
- Гошка был исключением из правила и потому погибал. И
погибал он из-за этого проклятого марсианина, ничем, казалось, не
отличавшегося от людей.
- То есть, конечно, он прилетел не с Марса, но название
его планеты почти невозможно выговорить, поэтому его стали называть
марсианином. Ведь называли же на Руси немцами всех иностранцев. Не правда
ли?
- Помните, что произошло, когда прилетел марсианин? Ну
вы же прекрасно помните. Немногие тогда понимали весь обыденный трагизм
случившегося.
- Праздновали, торжествовали, печатали статьи и
интервью. Шуму и треску было столько, что все уже начали уставать, как при
затянувшемся кинофестивале. И вот тогда никто еще ничего не понял, не
поняли смысла того, что произошло, но уже ощущали - что-то случилось.
- А потом разом прекратились все сообщения, перестали
печатать портреты этого - хотел сказать, человека- марсианина.
- Волнение медленно угасало. Какое-то время оно
поддерживалось на Западе смутными слухами о неких особенных данных, которые
он сообщает сейчас ученой и правительственной комиссии. Все ждали
сенсационного коммюнике, и возникли даже страхи. Но когда оно было
опубликовано, это коммюнике, страхи утихли и все успокоилось.
- В коммюнике говорилось, что марсианин сообщил
чрезвычайно важные научные данные об обществе его планеты, о природе и
энергетическом потенциале планеты, что, как предварительно удалось выяснить
с помощью электронного перевода, на планете существует единая общественная
система, что его планета не знает войн и потому настроена дружественно к
обитателям Земли, что марсианин в настоящее время проходит курс изучения
языка, после чего Академия наук будет печатать многотомное исследование,
основанное на данных, сообщаемых марсианином, и потому вклад его в науку
неоценим. И все. Ну вы же помните.
- И все.
- И тут, наконец, все поняли, что произошло.
- А произошло вот что.
- Как там ни крути, а в душе каждого человека живет
смутное представление о необыденном.
- Смутное потому, что точных критериев необыденного нет.
- И потому произошла ужасная вещь.
- Если марсианин прилетел сюда сообщить научные данные,
то грош цена этим данным, если рухнул некий неопределенный идеал
необыденности, который втайне каждый относил почему-то к другим планетам. В
том-то и дело, что прилетел.
- Прилетел и стал давать автографы. И вся столетняя
мечта о другом, недостижимо необыденном мире рухнула. Вся она свелась в
общем к нормальному интервью:
- Ну как поживаете?
- Ничего.
- Расскажите слушателям, как вы добились таких результатов.
- Сначала у нас ничего не получалось, но потом... Стоило мечтать о прилете
марсиан, чтобы услышать разговор типа:
- Ну как у вас с продуктами?
- Ничего. А у вас? А как же "Аэлита"?
- О господи! Стоило дожидаться столько лет встречи с
пришельцем, чтобы увидеть на всех экранах этого молодого человека, которыми
у нас самих хоть пруд пруди.
- Интерес к нему держался до тех пор, пока еще
ощущалось, что вот он марсианин, а поди ж ты, ну совсем как мы с вами, и
еще некоторое время, пока ожидали сенсационных сообщений. А когда началась
нормальная научная работа и стало известно, что их жизнь отличается от
нашей только деталями совершенно несущественными, если вспомнить, что речь
идет о другой планете, то все поняли - ничего не произошло. И это самое
страшное.
- Вы же помните прекрасно, как все пережили тяжелый, ни
с чем не сравнимый психологический кризис.
- Конечно, все давно уже поняли, что нечего ждать
милостей от природы и прочее и человек должен сам совершенствовать себя и
свою жизнь, не надеясь на варягов. Все так. И казалось бы, уже примирились
с этим. Все так, но казалось, казалось все же... Вдруг обнаружили, что в
душе у каждого жил, а теперь умирает ребенок. Который верил в Деда Мороза и
Снегурочку, верил в необыденное. А тут прилетел обыкновенный молодой
человек, и рухнула иллюзия. Приехал молодой человек и привез кое-какие
новинки техники, сообщение о том, что с продуктами у них неплохо и
профсоюзные взносы уплачены за отчетный период, есть, конечно, кое-какие
недоработочки, но в основном дела идут хорошо и дружными усилиями они
избавятся от всех недостатков в ближайшую тысячу лет.
- Мир повзрослел как-то сразу в течение нескольких дней.
- Ладно. Детство прошло. Но наступило зрелое мужество.
Надо было принять, примириться и думать о том, что делать дальше.
- Теперь надо вернуться к этому проклятому клоуну
Памфилию.
- Вы, конечно, помните, что он говорил о той древней
скульптуре?
- То, что он говорил, достаточно хорошо известно, так
как в свое время над этим много смеялись.
- Он говорил, что всякий образ, родившийся в мозгу
человека при известных условиях, может материализоваться в реальной жизни
самостоятельно, так как будет создан по тем же законам, которые образовали
его в мозгу человека.
- Ну, посмеялись и забыли.
- И только Гошка свято верил в это.
- Мы сначала тоже не придали значения тому, что сказал
Памфилий. Он поэт, и ему это полагается. "Ничего, - подумали мы. - Из этого
всего получится, может быть, стих, а может быть, песня. И Гошка
освободится".
- Практика показала обратное.
- Оказалось, что мы его еще мало знаем. А кого мы хорошо
знаем, хотел бы я спросить? Может быть, себя мы хорошо знаем? Я пошутил,
конечно.
- Не получилось ни песни, ни стиха, а пришло письмо от
Кати, моей жены.
- Я тогда был в очень сложной командировке и, как
всегда, заканчивал монтаж, как всегда, удивительно прекрасной схемы.
Сколько я их состряпал за свою жизнь, одна лучше другой, но ничего
существенного в мироздании от этого не произошло. Правда, на этот раз,
кажется, тут действительно было нечто стоящее, и поэтому выбраться мне было
затруднительно. А надо было. Потому что в письме было написано;
- "Приезжай, Гошка пропадает".
- Да, не получилось песни.
- На этот раз песня обернулась острием внутрь, и Гошка
пропадал.
- Он пропадал потому, что все оказалось неправдой. Разве