аристократ лучше, тот разочаруется! Кто ждет, что аристократ выше, тот
никогда не разочаруется! Выше - значит порода, значит - право на
бесчинства! Если бы тебя арестовали тогда ночью, во время драки с аббатом,
тебя бы судили как бандита; а если бы попался Генрих, это сочли бы
шалостью. И правильно! Ты участвовал в бесчинствах изза корысти, а Генрих -
со скуки!
- ФРАНСУА. Бесчинство со скуки! Тебе этого не хватало во
мне?!
- КАТЕРИНА. Нет! Для этого нужно таким родиться! Генрих
храбр!
- ФРАНСУА. Генрих - храбр?! Он ничтожество! Он просто
лишен воображения.
- КАТЕРИНА. Какая разница?! С ним женщина чувствует себя
уверенно... А тебе надо каждый раз переламывать свою трусость!
- ФРАНСУА. Что ты сказала?..
- КАТЕРИНА. Не сверкай глазами... Конечно, ты трус!.. Ты
можешь прийти в ярость, которая помешает тебе видеть опасность и сделает
тебя храбрым! Но ярость долго не держится. Нужна природная храбрость!
- ФРАНСУА. Природная тупость!
- КАТЕРИНА. Нет, природная уверенность! Генрих всегда
уверен, что возьмет верх. Он никогда не был унижен, а нас с тобой унижали
от рожденья!
- ФРАНСУА. Ты говоришь правду... Смотри, ты даже сейчас
на него работаешь, ты увеличиваешь его храбрость и отнимаешь мою... Но не
будь чересчур самоотверженной... Ведь ты разрушаешь облик простодушной
девочки, который его привлекает...
- КАТЕРИНА. Ты и здесь ошибся, Франсуа... Его тянет
грязь Он будет думать, что это он меня развратил!
- ФРАНСУА. Я думал, что знаю пределы низости... Я -
младенец.
- КАТЕРИНА. Это правда. Но не пытайся ему повредить... Я
встану на его сторону, и тебе не сдобровать!
- ФРАНСУА. Молчи!.. Тебя не существует... Существую ли
я? Любопытно...
Входят Генрих и Ла-Гир.
- ГЕНРИХ. Ну, эту болтовню пора кончать...
- ФРАНСУА (яростно). Смерть!.. Смерть!.. Нас рассудит
смерть! Ты... негодяй! Слышишь?
- ГЕНРИХ. Мне - драться с тобой? Канцелярская крыса,
книжный червь. Я - д' Арманьяк, граф божьей милостью! Мой род древней
королевского! И мне драться с тобой? Голодранец! Поэтишка!
- КАТЕРИНА. Генрих!
- ГЕНРИХ. Оставь! Он давно заслужил встрепку! Надо
указать место нахалу! Кстати, у него есть кредитор. Входите, дорогой, пора
получать должок.
Входят аббат Сен-Поль и стражники.
Советую не сопротивляться... Это люди святой инквизиции... Аббат, читайте
приговор...
- СЕН-ПОЛЬ. "Приговор капитула святой инквизиции.
Обвиняемый Франсуа Монкорбье, по прозвищу Вийон, известен был грешным и
распутным образом жизни. Обманным путем пробравшись в общество благородных
дворян, он пытался ввести в соблазн означенных благородных дворян, высокое
общество коих не послужило к его исправлению. В усугубление вины означенный
Вийон осмелился публично распространять злонамеренные стишки, в коих
затрагивались чины нашей святой матери церкви. Учитывая молодость и
неразумие обвиняемого, капитул постановляет на первый раз схватить
означенного Вийона и, прочтя приговор, предать сечению на Гревской площади,
после чего изгнать из Парижа и его пригородов". Взять его!
Стражники хватают Франсуа.
- ФРАНСУА. Только не это!.. Только не это!..
- КАТЕРИНА. Генрих! Я этого не хотела!! Франсуа!
- ФРАНСУА (рыдая). Проклятый поп! Запомню я тебя!..
Стражники вытаскивают Франсуа. Молчание.
- ГЕНРИХ. Ну вот и все...
- ЛА -ГИР. Не думаю...
Катерина сидит белая.
Декабрь. Окраина Парижа. Дорога. Голые сучья деревьев.
Притихший, жалко улыбающийся Франсуа смотрит ни ворота дома.
Входит горожанин.
- ГОРОЖАНИН. Тебя изгнали из Парижа... Ну что встал
посреди дороги?!
- ФРАНСУА. Простите...
Горожанин уходит.
Последняя попытка... Гильом; кажется, неплохо ко мне относился... (Стучит
дверным молотком. Дверь открывается, и он входит в дом).
Некоторое время сцена пустует. Потом ворота дома открываются,
из них за шиворот выволакивают Франсуа и дают ему пинка в зад.
Он падает на землю; затем поднимается, закоченевший, серый, с отвисшей
губой и мертвыми глазами.
Поднимает с земли свой берет и, пошатываясь, бредет по дороге.
- И все же можно сфотографировать Образ или нет? И почему
нет? А потому что Образ - это видение. У каждого свое. Видение может либо
прийти, либо не прийти. Откуда оно берется - хрен его знает. Имеется
предположение об электронном газе, облака которого складываются по желанию
всего организма. Это еще Гошка Панфилов высказывал в разговоре с Зотовым
(смотри роман "Как птица Гаруда"). Но ведь это только предположение.
- - ¦рочла Тоня пять сцен первого действия пьесы про Франсуа
Вийона и пришла в недоумение.
- Ну и что? - сказала она.- Из-за чего шум? Пятьсот лет назад было. Нам-то
какое дело?
- Это - шанс, - сказал Ефим Палихмахтер. - Шанс. Понимаешь? Наплевать,
когда это было. Зато мы сразу становимся заметными. А этим уж как-нибудь
воспользуемся.
- - Tоня подумала и сказала:
- Ваще-то да...
- Как ты думаешь, про что этот фильм? - спросил Ефим Палихмахтер.
- Ясно, про что,- ответила Тоня.- Про дурака.
- Как про дурака? Как? - забеспокоился Ефим Палихмахтер.- Это ты брось. Это
сейчас считается самый великий поэт Франции. А с Францией у нас отношения
дружбы и сотрудничества.
- - - =о Тоня угрюмо молчала.
- Ну что ты?.. Что ты?.. - забеспокоился Ефим Палихмахтер.
- Ну что же он не видит, как она его делает?
- Кто?
- Да бабенка эта, Катерина.
- Тут все гораздо сложней,- сказал Ефим Палихмахтер.
- - L у самого дух захватило от предстоящей поездки на
аукцион в Париж на кинофестивали или бьеннале. Или вообще бьеннале - это в
Венеции?.. И там вообще не кинокартины продают, а живописные холсты? Надо
узнать - как на самом деле.
- Нужна правда жизни. Жизнь надо изучать,- сказал Ефим Палихмахтер.-
Работать надо. Нормально ходить на службу.
- А зачем? - спросила Тоня.
- Чтобы знать жизнь,- сказал Ефим Палихмахтер.
- - Tоня промолчала. Потому что уж что-что, а жизнь она
знала. И не Палихмахтеру об этом судить.
- Ну подыщи что-нибудь...- нехотя сказала Тоня.
- - L Ефим ей подыскал место гидроакушерки. Что такое
гидроакушерка, Тоня не знала. Но поскольку и я не знаю, что такое
гидроакушерка, то мы это оставим.
- А теперь почитай мне второе действие,- сказал Ефим Палихмахтер.- Тут
сильный заряд социальности.
- А что это? - неосторожно спросила Тоня.
- Ну, социальность - это социальность,- сказал Ефим Палихмахтер.- Это очень
сложно. Я тебе потом объясню.- Но не объяснил.
- - L Тоня начала читать второе действие пьесы, из которой
Ефим Палихмахтер намеревался сделать сценарий.
Шилова Юлия
Юрьев Сергей
Херберт Фрэнк
Орлов Алекс
Василенко Иван
Прозоров Александр