Молчание первой нарушила Марина:
- А может счастье именно вот в этом, в чуть пожелтевшем золо-
те дубрав... - задумчиво повторила она и вздохнула. - Знаешь, Антон,
после твоих песен сразу хочется жить и работать.
Было заметно, что Марине непросто говорить эти слова, как буд-
то горьковатые на вкус, да и на остальных песня произвела сильное
впечатление.
- Еще, - восторженно попросил Сергей и вместе со стулом пере-
сел ближе к Антону.
Таисия сияла, ну, просто лучилась от гордости за Антона.
Люся с интересом, искоса, разглядывала Антона, так, что Вик-
тор почувствовал даже мгновенный укол ревности.
Антон пел еще, пел много, не скупясь, умело подбирая репертуар
и каждый раз находя следующей песне свою интонацию: то лириче-
ски грустную, то бесшабашно веселую, то лукаво ироничную, то лас-
ково нежную, то озорно разухабистую...
Потом отложил гитару:
- Как вам это нравится? Народ вовсю эксплуатирует своего дик-
татора. А ну-ка, Вика, поставь что-нибудь мелодично-ритмичное.
Пока Виктор выбирал кассету, Антон с Сергеем отодвинули
столик, а Люся встала и рассматривала маски.
Пространство комнаты мягко заполнила музыка. Виктор подошел
к Люсе и пригласил ее на танец. Когда она положила руку ему на пле-
чо, а он обнял ее за талию, то мысленно поблагодарил того неизвест-
ного гения, который придумал возможность этого плавного, легкого,
слитного движения двух тел, самой природой предназначенных друг
другу.
- Я смотрела на ваши маски и заметила, что если меняется осве-
щение, то меняется и их выражение, - сказала Люся и откинула голову,
чтобы удобнее было смотреть на Виктора.
- Также, как и человеческие лица выглядят по-разному в зави-
симости от освещения, - согласно кивнул головой Виктор. - Ваше,
например, сейчас похоже на освещенный изнутри лунный камень, но
только не холодным ночным светом, а светом теплого заката, который
чуть бледнеет перед наступлением темноты.
- Спасибо за красивое сравнение, - сказала Люся, - мне нравит-
ся, как вы говорите, мне хочется смотреть на ваши маски, простите,
человеческие лица, и отгадывать, что они хотят сказать, а значит, что
хотели сказать вы, мне хочется, чтобы вы говорили еще...
- У меня, - продолжил Виктор, - ощущение, что между нами есть
нечто, недоступное другим, то, что только наше и больше ничье, то,
что не существует, если мы врозь, если нет кого-то из нас. Я не очень
путано говорю?
- И я... Я не знаю, как сказать, - Виктор вдруг охрип от волнения,
- я хочу, чтобы это чувство оставалось, чтобы так было всегда... И,
если вам здесь нравится, приходите сюда и приносите свою радость и
свое горе, и это будет горе пополам и это будет радость вдвойне...
- Хорошо, - откинула голову Люся. - Решено. Я предпочитаю ре-
шать сразу, по принципу: раз - и все!
И Люся прижалась к Виктору.
Их молчание было настолько наполнено теплом расцветающего
чувства, что они не заметили, как Таисия и Антон, Марина и Сергей
окружили их, и, взявшись за руки, карнавальным хороводом заклю-
чили в свои объятья...
Счастье...
Был ли Виктор счастлив прежде, до встречи с Люсей? Да, по-
тому что любил свою первую жену Галину и был счастлив с ней, и
сильно страдал, когда они разошлись, но то было иное счастье, сча-
стье слепой влюбленности молодости, слепой еще и потому, что моло-
дость эгоистична и любит больше от желания любви и еще не умеет
дарить своих чувств, а хочет, чтобы ее одаривали. После развода,
после этого сильного ожога Виктор внутренне очерствел, мыслил
трезвее, рассудительнее и, став к тому же хозяином двухкомнатной
квартиры после смерти родителей, не допускал в отношениях с жен-
щинами, с которыми его сводила судьба, ни страсти, ни глубины
чувств. А может быть ему удавалось так жить еще и потому, что он
никого не любил по-настоящему.
Иное дело Люся...
Виктор проводил Люсю, она назвала ему номер своего домашнего
телефона, сославшись на то, что на работе трудно ее поймать, но про-
водить себя разрешила только до перекрестка в квартале новых, пря-
молинейно стандартных домов и чмокнула его в щеку на прощание.
Вернувшись домой, он тщательно прибрался в квартире, мыслен-
но представляя себе как раздастся звонок и Люся войдет в чистую,
ждущую ее прихода комнату. Виктору показалось, что маски сочув-
ственно поглядывают на своего хозяина и лукаво перемигиваются ме-
жду собой, потому что для них Люсина рука, Люсин взгляд теперь
важнее, чем его. "Ах, вы предатели", - беззлобно подумал Виктор и
перевесил самую нахальную в дальний угол.
С этого момента Люся вошла в его жизнь, вошла не только же-
ланным подарком, а как спокойная, властная хозяйка его чувств,
его мыслей, его времени. Вначале он не понял этого, а если и понял,
то не противился, сам желая своего плена.
Виктор полюбил.
Полюбил сильно, по-настоящему, но сам еще не знал ни силы
своего чувства, ни истинной цены его.
Окружающий мир поменял для Виктора свою обыденность на
праздничный наряд: февральские вьюги побелили город и, выдох-
нувшись, стихли, светило роскошное солнце на голубом атласном
небе, воздух обжигал родниковой свежестью. Ощущая необыкновен-
ный подъем обострившихся чувств, Виктор удивленно и радостно
понимал, что он сейчас не такой, как все, что он и своей летящей по-
ходкой и взволнованными глазами выделяется из серой, унылой по
сравнению с ним толпы, которая буднично вершит свои дела. И Вик-
тору хотелось крикнуть: "Ну, что же вы! Зачем печалиться, зачем
страдать? Зачем придавать значение тем пустякам, которые кажутся
вам столь важными, когда все, ну, буквально все, прекрасно, вы по-
нимаете, пре-кра-сно! И ведь как просто: раз... и все! Скиньте груз
суеты, оглянитесь вокруг, живите, наслаждайтесь!"
Говорят, что люди от счастья глупеют. Это не так. Просто у сча-
стливых людей свои ценности, которые кажутся глупыми только лю-
дям, по-житейски трезвым и здравомыслящим.
Виктор позвонил на следующий день Марине и спросил ее, по-
чему Люся дала ему свой домашний телефон, а не служебный. Марина
объяснила ему, что Люся работает в дружном женском коллективе, где
каждая переводчица заинтересована в том, чтобы отбить у подруги
выгодную работу, а иногда просто из зависти могут сделать любую
пакость, сказать, где надо, что Люся морально неустойчива. Кроме
того, сказала Марина, домой надо звонить днем, так безопаснее -
муж всегда на работе. И спросила с оттенком зависти:
- Кейфуешь, Вика?
Виктор позвонил также Антону, но тот спокойно выслушал
внешне небрежного, но внутренне ликующего Виктора и предупредил:
- Интересная женщина. Смотри, не споткнись на ней.
Споткнуться?.. На Люсе?.. Что значит споткнуться?.. Виктор не
только не понял предостережения Антона, он отмахнулся от него, он
не желал его. Виктор был настолько уверен в себе, в Люсе, в своей
любви, что Люсе позвонил только через три дня, считая, что она,
как и он, должна опомниться, придти в себя после такого чудесного
потрясения.
Надо представить себе, как он, еле сдерживая радостную улыб-
ку, набрал ее номер, как услышал ее голос:
- Слушаю вас... Алло!.. Вас не слышно...
- Здравствуй, Люся, - наконец хрипло сказал Виктор и откашлял-
ся. - Здравствуй, это я - Виктор.
- Здравствуйте, Виктор, - приветливо, но вежливо сказала Люся.
Виктор замер от неожиданности, ему не то, что не поверилось, он
представить себе не мог, что их разговор - всего лишь светская беседа
двух воспитанных, случайно встретившихся в чьем-то доме людей. Но
тут же острая догадка осенила его:
- Ты... Ты не можешь говорить? - торопливо и приглушая голос,
спросил он. - Ты не одна?
- Почему же? - также ровно ответила Люся. - Михаил на работе.
Дениска в садике.
Виктора больно резануло имя человека, имеющего право касаться
ее, быть с нею близким, владеть ею - Михаил, но еще сильнее оша-
рашило ее равнодушие.
- А почему ты так официальна? - переспросил он с иронией, но
сам уже чувствуя неотвратимо надвигающуюся беду. И ляпнул не-
сусветную глупость:
- Мы же вроде пили на брудершафт...
Шилова Юлия
Василенко Иван
Черепнин Владимир
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Посняков Андрей