Чтение 5–й страницы книги ~Циники~

ротой?

- Фронтом.

- В таком случае тебе надо читать не Суворова, а записки барона Гер-
берштейна, писанные в начале XVI столетия.

Сергей смотрит на Ольгу.

- Даже в гражданской войне генералиссимусу не мешает знать традиции
родной армии.

Сергей продолжает смотреть на Ольгу.

- Стратегия Дмитрия Донского, великого князя Московского Василия,
Андрея Курбского, петровеликских выскочек и екатерининских "орлов" отли-
чалась изумительной простотой и величайшей мудростью. Намереваясь дать
сражение, они прежде всего "полагались боле на многочисленность сил, не-
жели на мужество воинов и на хорошее устройство войска".

Ольга достает папироску из золотого портсигара.

Сергей смешно хлопает себя "крыльями" по карманам в поисках спичек.

Я не в силах остановиться.

- Этот "закон победы" барон Герберштейн счел нужным довести до сведе-
ния своих сограждан и посланник английской королевы - до сведения Томаса
Чарда.

Сергей наклоняется к Ольге:

- Чаю хотите?

И соблазняет:

- С сахаром.

Он роется в портфеле. Портфель до отказа набит бумагами, папками, га-
зетами.

- Вот, кажется, и зря нахвастал.

Бумаги, папки и газеты высыпаются на пол. Сергей на лету ловит ка-
кой-то белый комок. В линованной бумаге лежит сахарный отколочек.

- Берите, пожалуйста.

Он дробит корешком Суворова обгрызок темного пайкового сахара.

- У меня к вам, Сергей Василич, небольшая просьба.

Ольга с легким, необычным для себя волнением рассказывает о своем же-
лании "быть полезной мировой революции".

- Тэк-с...

Розовое пятно на щеке Сергея смущенно багровеет.

- Ну-с, вот я и говорю...

И, ничего не сказав, заулыбался.

- О чем вы хотели меня спросить, Сергей Васильевич?

Он почесал за ухом.

- Хотел спросить?..

Чай в стаканах жидкий, как декабрьская заря.

- Да...

Ложечка в стакане серая, алюминиевая.

- Вот, я и хотел спросить...

И почесал за вторым ухом:

- Делать-то вы что-нибудь умеете?

- Конечно, нет.

- Н-да...

И он деловито свел брови.

- В таком случае вас придется устроить на ответственную должность.

Сергей решительно снял телефонную трубку и, соединившись с Кремлем,
стал разговаривать с народным комиссаром по просвещению.

31

Марфуша босыми ногами стоит на подоконнике и протирает мыльной мочал-
кой стекла. Ее голые гладкие, розовые, теплые и тяжелые икры дрожат. Ка-
жется что эта женщина обладает двумя горячими сердцами и оба заключены
здесь.

Ольга показывает глазами на босые ноги:

- Я бы на месте мужчин не желала ничего другого.

Теплая кожа на икрах пунцовеет.

Марфуша спрыгивает с подоконника и выходит из комнаты, будто для то-
го, чтобы вылить воду из чана.

Ольга говорит:

- Вы бездарны, если никогда к ней не приставали.

32

Ольга формирует агитационные поезда. " Юноша с оттопыренными губами и
ушами величественно протягивает мне руку и отрекомендовывает себя:

- Товарищ Мамашев.

Это ее личный секретарь.

33

Ветер крутит: дома, фонари, улицы, грязные серые солдатские одеяла на
небе, ледяную мелкосыпчатую крупу (отбивающую сумасшедшую чечетку на па-
нелях), бесконечную очередь (у железнодорожного виадука) получающих раз-
решение на выезд из столицы черные клочья ворон, остервенелые всхлипы
комиссарских автомобилей, свалившийся трамвай, телеграфные провода,
хвосты тощих кобыл, товарища Мамашева, Ольгу и меня.

- Ну и погодка!

- Черт бы ее побрал.

Товарищ Мамашев топорщит губы:

- А что я говорил? Нужно было у Луначарского попросить его автомо-
биль...

И подпрыгивает козликом:

- ...он мне никогда ни в чем не отказывает...

Вздергивает гордо бровь:

... замечательно относится...

Делает широкий жест:

- ...аккурат сегодня четыре мандата подписал тринадцать резолюций на-
ложил под мою диктовку... одиннадцать отношений...

Хватает Ольгу под руку:

- ...ходатайство в Совнарком аккурат на ваши обеденные карточки, в
Реввоенсовет на три пары теплых панталон для профессора Переверзева, в
Президиум Высшего Совета Народного Хозяйства на железную печку для ва-
шей, Ольга Константиновна, квартиры, записочку к председателю Московско-
го Совета, записочку... тьфу!

И выплевывает изо рта горсть льда.

Ветер несет нас, как три обрывка газеты.

34

В деревнях нет швейных катушек. Предложили отпустить нитки в хлебные
районы при условии: пуд хлеба за катушку ниток.

35

Отдел металла ВСНХ закрывает ввиду недостатка топлива ряд крупнейших
заводов (Коломенский, Сормовский и др.).

36

Окна занавешены сумерками - жалкими, измятыми и вылинялыми, как пло-
хенькие ситцевые занавесочки от частых стирок.

Марфуша вносит кипящий самовар.

Четверть часа тому назад она взяла его с мраморного чайного столика
и, прижимая к груди, унесла в кухню чтобы поставить.

Может быть, он вскипел от ее объятий.

- Сергей перебирает любительские фотографические карточки.

- Кто этот красивый юноша? Он похож на вас Ольга Константиновна.

- Брат.

Самовар шипит.

- ...бежал на Дон.

- В Добровольческую?..

- Да.

Я смотрю в глаза Сергея. Станут ли они злее?

Ольга опускает тяжелые суконные шторы цвета заходящего июльского
солнца, когда заря обещает жаркий и ветреный день.

Конечно, его глаза остались такими же синими и добрыми. Он кажется
мне загадочным, как темная, покрытая пылью и паутиной бутылка вина в
сургучной феске.

Я не верю в любовь к "сорока тысячам братьев". Кто любит всех, тот не
любит никого. Кто ко всем "хорошо относится", тот ни к кому не относится
хорошо.

Он внимательно разглядывает фотографию.

В серебряном флюсе самовара отражается его лицо. Перекошенное и сви-
репое. А из голубоватого стекла в кружевной позолоченной раме вылезает
нежная ребяческая улыбка с ямками на щеках.

Я говорю:

- Тебе надо почаще смотреться в самовар.

37

Всероссийский Совет Союзов высказался за временное закрытие текс-
тильных фабрик.

38

Как-то я зашел к приятелю, когда тот еще валялся в постели. Из-под
одеяла торчала его волосатая голая нога. Между пальцами, короткими и
толстыми, как окурки сигар, лежала грязь потными черными комочками.

Я выбежал в коридор. Меня стошнило.

А несколько дней спустя, одеваясь; я увидел в своих мохнатых, расп-
люснутых, когтистых пальцах точно такие же потные комочки грязи. Я нежно
выковырял ее и поднес к носу.