отличается, мол, меньшей стеснительностью. То есть - готовностью зарезать
друга, не дожидаясь осени.
заклания - на фоне бесприютной скуки - столь приятно их возбуждала, что они
отказывались верить доктору, когда тот сообщал им со смехом, будто романтики
с миниатюрными половыми отростками способны пускать кровь лишь себе. Как,
дескать, и закончил жизнь цитируемый Сёмой стихотворец. Впрочем, если, мол,
Сёма и вправду разгуляется, то резать ему следует не его, лекаря и
правдолюбца, а свою поблядушку из тайной полиции, которая, будучи скверных
кровей, изменяла бы и сексуальному гиганту.
Неожиданной, но тоже простой.
11. Избавитель не нуждается в существовании
Петхаин прославился как самый злачный в республике чёрный рынок, где можно
было приобрести любое заморское добро. От австрийского валидола в капсулах
до итальянских трусов с вытканным профилем Лоллобриджиды и китайских
эссенций для продления мужской дееспособности.
посредников к петхаинским "подпольщикам", определявшим цену на эту продукцию
простейшим образом: умножая уплаченную за неё сумму на богоугодную цифру 10.
Хотя половину дохода приходилось отдавать властям за отвод глаз, петхаинцы
были счастливы.
способности к самоконтролю и рассерчал на тбилисцев. Именно они, по мнению
Кремля, страдали незарегистрированной формой оптимизма: не просто верили в
своё светлое будущее, но, в отличие от всей державы, уже жили в условиях
грядущего изобилия и вольнодумства.
грузинской столицы было названо коррупцией, и этой коррупции было велено
положить конец.
задача была поручена особой комиссии, прибывшей из Москвы и включавшей в
себя в основном гебистов. Спустя неделю в горкоме, в прокуратуре и в милиции
сидели уже новые люди. Образованные комсомольские работники, которые, по
расчетам комиссии, обладали лучшими качествами молодёжи: прямолинейностью и
жаждой крови.
ибо беда объявляется иногда в мантии избавления: новые властители стали
вдруг отказываться от взяток, и лишенные воображения петхаинцы возликовали,
как если бы Всевышний объявил им о решении взять производственные расходы на
Себя.
быстро редели - в смертельность этой атаки они всё-таки не верили: забирали
их и прежде, но до судов дело не доходило, ибо, в конце концов, кто-нибудь в
милиции или прокуратуре соглашался отвести глаза. Поэтому в прегрешениях
против коммерческой дисциплины петхаинцы сознавались так же легко, как в
Судный день раскалывались перед небесами в преступлениях души и плоти.
грехопадение, но и самих же себя, власти выказали в этот раз твёрдость
характера. И, главное, последовательность. Состоялся показательный процесс -
и трёх петхаинцев за торговлю золотом присудили к расстрелу.
которой и обязана была своею роскошью тбилисская синагога, над "Грузинским
Иерусалимом" нависла опасность катастрофы, равная той, от которой два
десятилетия назад избавила его кончина Сталина. Равная тогдашней угрозе
выселения в Казахстан.
задумали выжечь чёрный рынок. Залман Ботерашвили - и тот растерялся, хотя,
правда, тогда ещё не был раввином. Выразился он кратко, решительно и
непонятно: "Бога, да славится имя Его, нету!"
сказал, а другое. По некоей технической причине Всевышний отлучился, мол,
только на время. И только из Петхаина. Но и это вызвало бурный протест со
стороны бруклинских хасидов, утверждавших, будто Бог ни по какой нужде
ниоткуда и никогда не отлучается.
Господнего поведения, так и собственного капризного мышления. Отстоял, ибо
действие происходило в Америке, но хасиды в отместку отказали грузинской
синагоге в финансовой поддержке, чем чуть её не сгубили. Залман осудил себя
за разовое увлечение свободой, поспешно отрёкся от своей позиции и обещал
хасидам впредь не выражаться о небесах туманно.
ещё более непонятную, чем Залманово заявление о несуществовании Бога.
Величие Избавителя, заявил он, заключается в том, что Избавитель не
нуждается в существовании для того, чтобы принести избавление!
избавление пришло именно через неё.
были приостановлены, а задержанные евреи отпущены на волю. Больше того:
двоим из приговорённых к расстрелу отменили смертную казнь на том основании,
будто они не ведали что творили по наущению третьего, которому устроили
фантастический побег из тюрьмы в духе графа Монтекристо.
петхаинского рынка, а в воздухе по-прежнему запахло импортной кожей и
галантереей.
предшествовало. Предшествовало этому лишь возвращение в Москву кремлёвской
комиссии. Вскоре после её отъезда новые тбилисские властители, хотя и
продолжали выказывать завещанную им прямолинейность, они выказывали её в
жажде по отношению к столь же универсальной ценности, как кровь. По
отношению к взятке. Будучи, однако, образованней своих предшественников, они
то ли из осторожности, то ли из брезгливости отказались входить с
петхаинцами в контакт, изъявив согласие взимать с них оброк только через
одного-единственного посредника. Нателу Элигулову.
с прекрасной Юдифью из Библии, спасшей единоверцев от вражеского набега.
Тогда же, с лёгкой руки прогрессистов, многие петхаинские единоверцы Нателы
и постановили, будто молодые отцы города допускают её к себе из того же
соображения, из которого ассирийский полководец Олоферн, по приказу
Навуходоносора осадивший еврейский город Ветилий, пренебрёг бдительностью и
приютил легендарную иудейку. То есть, дескать, - из неистребимой мужичьей
тяги к бесплатному блуду.
любви, обходится всегда дороже платного, постольку, подобно глупцу и кутиле
Олоферну, малоопытные тбилисские взяточники, доверившиеся не ему, лидеру и
грамотею, а Нателе, поплатятся скоро собственными головами. Причём, в
отличие от добронравной Юдифи, блудница Элигулова доставит, мол, эти головы
в корзине не народу своему, а хахалю, гебисту и армянину Абасову, а тот,
подражая легенде, не преминет выставить их потом на городской стене. Для
обозрения из Москвы.
траурные дни, но неприязнь доктора к Нателе была столь глубокой, что он не
постоял бы за такою ценой, - только бы раз и навсегда укрепить петхаинцев в
том уже популярном мнении, согласно которому придурок "Шепилов" избрал себе
в музы сущую ведьму...
12. Счастливая формула для умножения достатка
продолжалась без скандала, если не считать таковым резкий рост
благосостояния Нателы, лишний раз убедившей петхаинцев в том, что
посредничество между евреями и властями - счастливая формула для умножения
достатка.
увлечением петхаинских иудеев - бегством на историческую родину. Хотя Кремль
даровал Грузии либеральную квоту на еврейскую эмиграцию, в каждом случае
тбилисские власти прикидывались перед будущим репатриантом, будто у них не
поднимается рука выдавать выездную визу. Объясняли это, во-первых, своей
привязанностью к евреям, а во-вторых, жёсткой инструкцией, предписывавшей
отказывать как в случае многоценности кандидата в репатрианты, так и в
случае его многогрешности.
неискупимого греха, нету и неодолимой привязанности. И действительно, стоило
кандидату передать должностным лицам количество денежных банкнот,
соответствующее масштабу его прегрешений или ценности, как эти лица тотчас
же находили в себе силы справиться со щемящим чувством привязанности к
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Майер Стефани
Белогорский Евгений